Школа Е.Ф. Бодровой. К 150-летию русского учебного дела в Святой Земле

Школа Е.Ф. Бодровой. К 150-летию русского учебного дела в Святой Земле

После Крымской войны в Петербурге активно обсуждались различные варианты возобновления и расширения русского присутствия на Востоке. В высшем свете сформировалось несколько «партий». Сторонники и сотрудники великого князя Константина Николаевича делали главный упор на деловые и энергичные светские структуры и исполнителей — был создан «Комитет для принятия мер по устройству в Палестине русских богоугодных заведений для православных поклонников». У императрицы Марии Александровны была собственная концепция женского Благотворительного комитета², который занимался бы поиском и сбором средств и пожертвований для нуждающихся православных Востока – сербов, болгар, греков, арабов. Мария Александровна оказывала внимание Славянскому благотворительному комитету, первым председателем которого был А. Н. Бахметев (1801-1861), а статс-дамы императрицы, княгиня Т. В. Васильчикова (1793-1875) и графиня Н. Д. Протасова-Бахметева (1803-1880), принимали от жертвователей денежные средства, книги, богослужебные предметы, священнические облачения, даже колокола, и отправляли нуждающимся. Отчеты о деятельности статс-дам публиковались в русской периодической печати³.

Поэтому, формально поддержав инициативу вел. кн. Константина Николаевича по созданию Палестинского комитета, императрица не отказалась и от своего замысла – Благотворительного комитета – и на протяжении двух десятилетий постоянно оказывала из своих источников финансовую помощь Востоку. Мария Александровна считала, что в Иерусалиме именно Духовная Миссия должна была оставаться главным «штабом» русской работы в Святой Земле, для финансирования которого при канцелярии императрицы был учрежден Иерусалимский сбор.

По турецкому законодательству, вопросами образования и религиозного просвещения арабской православной общины ведала Иерусалимская Патриархия, которая и несла номинальную ответственность перед Портой за состояние образовательной системы.

Для истории первой русской школы в Палестине огромный интерес представляет письмо митрополита Петры Аравийской Мелетия, наместника Иерусалимского Патриарха от 28 сентября 1858 г., в котором выражалась благодарность за 50 тыс. пиастров (2,5 тыс. руб.) присланных из России. Митрополит сообщал, что деньги направленные на имя «духовной дочери нашей Елисаветы», были распределены между главными храмами и монастырями Палестины – Воскресения Христова в Иерусалиме, гробницы Божией Матери в Гефсимании, Рождества Христова в Вифлееме, лавры св. Саввы Освященного.

К сожалению, нам ничего не известно о происхождении, воспитании и жизни Елизаветы Федоровны до ее появления в Святой Земле, в документах она подписывалась как «дочь полковника». Это была одна из представительниц того особого разряда русских богомолок в Иерусалиме, «почтенных и богатых, пользующихся всеобщим уважением»,— как описывал их один из русских писателей-паломников. «Такие богомолки остаются еще долго после Пасхи, а иногда живут здесь по несколько лет. Им, конечно, не хочется потерять почетное положение и ехать в Россию. Время своего жития в Божьем городе они проводят в молитвах и разных благотворениях»⁸.

Школу Бодровой по праву можно считать первым – и долгое время единственным русским учебным заведением в Палестине.

Финансирование школы, подчиненной формально Иерусалимской Патриархии, с самого начала, как  показывают источники, осуществлялось императрицей Марией Александровной, а деньги пересылались через Св. Синод и МИД. Архив Русской Духовной Миссии в Иерусалиме хранит большое количество документов, раскрывающих подлинный образ Марии Александровны как одной из самых активных благотворительниц русского дела в Палестине. В архиве РДМ отложилась переписка по каждому из траншей императрицы. Так, уже 28 апреля 1859 г.  вице-директор Азиатского департамента МИД К. К. Злобин сообщал начальнику РДМ епископу Мелитопольскому Кириллу (Наумову), что «с Высочайшего соизволения Государыни Императрицы Марии Александровны на имя проживающей в Иерусалиме г-жи Бодровой»  было направлено 1503 руб. серебром⁹.

В первые годы существования школы, каждое из трех ведомств (МИД, Св. Синод и канцелярия императрицы) считало необходимым направить в адрес начальника Миссии сопроводительное письмо, позднее, когда пересылка денег стала обыденным явлением, переписки стало меньше. Из канцелярии императрицы документы направлялись за подписью секретаря Марии Александровны Петра Алексеевича Морица (1817-1898), бумаги из МИДа подписывал директор Азиатского департамента, из Св. Синода — за подписью Обер-прокурора.

Обучение девочек носило подчеркнуто религиозный характер. Очевидец так описывал школу Бодровой в 1860 г.:

Однако денег, присылаемых императрицей, не всегда хватало. Так, 4 марта 1864 г. директор Азиатского департамента МИД Н. П. Игнатьев писал новоназначенному начальнику Миссии архимандриту Леониду (Кавелину):

«Ее Императорское величество, известясь о бедственном положении учрежденной в Иерусалиме соотечественницею нашею г-жою Бодровою школы, соизволила изъявить желание, чтобы Ваше Высокопреподобие по приезде в Иерусалим уделили г-же Бодровой на поддержание ее школы известную сумму денег. Азиатский департамент надеется, что Вы не оставите, во исполнение Августейшей воли Ее императорского величества, обратить надлежащее внимание на школу г-жи Бодровой, достойную, по отзыву нашего консула, всякого сочувствия и поощрения»¹¹.

Проблем, связанных со школой, в ее начальный период, было много, но основная — недовольство Иерусалимской Патриархии, которая,  заботясь исключительно о защите своих прав и прерогатив, а не о пользе арабской паствы, всякую попытку со стороны России помочь в просвещении местного населения встречала в штыки. Работающая школа вызывала все большее раздражение греческого Святогробского братства, которое настаивало на своем полном контроле за деятельностью школы, и, в первую очередь, над денежными суммами, присылаемыми из Санкт-Петербурга. В 1865 г. Патриарх Кирилл вообще потребовал вывести школу из Иерусалима. Новый начальник РДМ, архимандрит Антонин (Капустин) предложил разместить ее в Вифлееме, но получил отказ, тогда и было выбрано арабское православное селение Бейт-Джала.

Необходимо было получить из Петербурга соответствующие отзывы и разрешения — из МИДа, Св. Синода и из ведомства императрицы — на перевод школы в Бейт-Джалу, но о. Антонин не мог ждать, хотя и написал запросы. Ответы были получены тогда, когда дело было уже решено. Синод, ссылаясь на заключение МИД, не решился благословить какой-либо независимости школы от Иерусалимского Патриарха, а на вопрос о ее финансировании ответил, так же как и внешнеполитическое ведомство, отрицательно. 4 апреля 1866 г. Антонин записывает в дневнике: «Увыйное уведомление из Питера о Бетджальской школе. Не дают и не обещают дать на нее ни одной копейки, ни из министерства, ни из Синода»¹³. МИД обосновал свой отказ тем, что статьи расхода сумм, имеющихся в распоряжении министерства, уже определены. Синод был более категоричен:

«По крайней ограниченности находящихся в распоряжении денежных средств, духовное начальство лишено всякой возможности ассигновать из своих источников сумму, какая может потребоваться на учреждение училища в Беджале и еще менее на обеспечение его существования в будущем»¹⁴.

Несмотря на вопиющее равнодушие церковного и светского начальства, Антонин, продав свой бинокль и часы, на собственные средства арендовал дом и уже 10 марта 1866 г. разместил Бодрову и ее школу в Бейт-Джале¹⁵.

Лишь через несколько месяцев был получен благоприятный ответ из канцелярии императрицы:

Бейт-Джала была выбрана неслучайно. В 1847 г. римским папой Пием IX был восстановлен, не существовавший со времен крестоносцев, латинский Иерусалимский Патриархат, главой которого был назначен известный миссионер и знаток восточных языков Иосиф (Джузеппе) Валерга (1813–1872). Цели Патриархата состояли в укреплении позиций католицизма и противодействии влияния России, как поборнице Православия, а так же Англии и Германии, как защитницам протестантизма.

Иосиф Валерга, латинский Иерусалимский Патриарх

Валерга, изучив палестинское положение дел, решил в первую очередь организовывать во всех католических приходах школы для мальчиков, в Бейт-Джале же в 1852 г. он основал семинарию для подготовки духовенства из местной арабской паствы. Еще в первое свое пребывание в Иерусалиме, в 1857 г., проезжая мимо Бейт-Джалы (древней Ефрафы), лежащей между Иерусалимом и Вифлеемом, о. Антонин писал:

«Зоркий и расчетливый о. Валерга избрал место, по-видимому, всего менее благоприятное для его замыслов. Соседняя деревня вся состоит из православного арабского населения и до сих пор упорно отбивается от навязчивого пришельца, с которым даже завязала процесс за место, где выстроена его резиденция. “Но, — прибавил,  со вздохом сообщивши мне эти сведения рассказчик, — дело кончится тем, что он их совратит”. Жаль, если это сбудется!»¹⁷.

Прошло десять лет, и бороться с католическим прозелитизмом в Бейт-Джале начинает сам Антонин. Учебно-просветительная работа среди арабского православного населения была наиболее эффективным средством в укреплении позиций Православия. Помимо собственно образовательной функции, школы рассматривались как единственный реальный инструмент конкуренции православной России на Востоке с католическими и протестантскими пропагандами. Инструкция Св. Синода, полученная архимандритом при назначении его в Иерусалим, предписывала организовать мужскую школу при РДМ, но никаких дополнительных средств для этого не выделялось. И хотя, «по особенным местным обстоятельствам оказалось невозможным открыть школу в самом Иерусалиме, да еще “при Миссии”»¹⁸, Антонину удалось устроить «русскую школу в самом сердце папской пропаганды, в Бет-Джале, чтобы воспитать будущих матерей тамошних в правилах строгого Православия и спасти место от окончательного совращения в латинство»¹⁹.

Местный шейх Исаак Эль-Масу предложил принести в дар русским участок земли, для того, чтобы на нем была построена школа, но императрица Мария Александровна, несмотря на то, что ей «было очень приятно усмотреть усердие шейха», предпочла, соглашаясь с мнением Антонина, купить эту землю²⁰. Купчая была оформлена 27 марта 1866 г.²¹

Цитата из дневника: «Среда, 12 окт[ября] 1866. Решился ехать в свою Бетджалу. В школе все обстояло благополучно. Учениц сидело штук 40, и даскалисса учила по всем правилам. Напившись чаю и наговорившись, ходили с директрисой на гору высматривать место для будущей школы. По возвращении были встречены блинами и супом»²².

Подчеркнем, что участок земли, купленный Антонином для строительства школы, был всего вторым по времени его земельным приобретением в Святой Земле. И он сразу начинает строить школу. Из Петербурга поступают предостережения:

«Ее величество, соболезнуя о заметном охлаждении к делу развития на Востоке православного христианства, изъявила опасение, что сбор пожертвований, ежегодно умаляющийся, едва ли дозволит Вам скоро привести к концу начатые постройки и потому находит необходимым, не надеясь на будущее, все ныне имеющиеся средства исключительно употребить на означенный предмет»²³.

И он строил. Дневник: «14 м[ая] 1868. В великой радости моей узрел «Дом Ефрафов» возводимым деятельно и безукоризненно. Ходил на каменоломню, спускались в цистерну»²⁴. «Суббота. 18 июля 1870. Обозревал с Мусой прикупленную землю и возводимую на ней стену. Со временем будет великолепная штучка. Жаль, что школа не занимает наивысшего пункта земли нашей. Праздничные совещания с госпожой. Подобно Патриарху, она начала уже прямо и просто просить денег. Принужден был ей заметить, что школа наша не богадельня. Одного хлеба, говорит, выходит в месяц 60 батманов (мук?ю)»²⁵. Эти дополнительные расходы были связаны с местной установившейся практикой, когда приходящих в школу детей, бесплатно кормили завтраком.

Из письма Морица от 6 января 1870 г.:

«Сообщаемое Вами известие об окончании устройства нижнего этажа дома для русской школы близ Вифлеема принято Государыней Императрицею с особенным удовольствием и Ее Величеству угодно было выразить при этом случае желание, чтобы Вы продолжали на содержание школы или на ее окончательное устройство уделять необходимые средства из препровожденных мною Вашему высокопреподобию сумм. Из всех благотворений, изливаемых среди местного народонаселения, воспитание юношества одно из самых существенных и плодотворных и, поддерживая школу, Вами же устроенную, Вы будете продолжать благотворную помощь Вашему местному бедному населению»²⁶.

В 1870 г. школа располагалась на собственном земельном участке, в ее вновь построенном здании обучалось до 120 девочек. В 1871 г. по представлению Антонина Е. Ф. Бодрова за особые успехи в деле организации школы была удостоена особого благословения Св. Синода²⁷.

В школе работали и местные арабы: ближайшей помощницей Елизаветы Федоровны была Мария Хаддат, а Закон Божий преподавал местный священник Исаак, активный деятель арабской православной общины. В период патриаршего кризиса 1872 г., когда арабы поддерживали низложенного греческим Синодом  Патриарха Кирилла II, он подвергся гонениям со стороны Иерусалимской Патриархии, был заключен в тюрьму и затем выслан на о. Кипр. Архимандрит Антонин оказывал ему материальную помощь, а по возвращении из ссылки исходатайствовал Исааку священническое место в Горнем и из собственных средств доплачивал ему прибавку к жалованию. Прорусской ориентации придерживался впоследствии и его сын, проживавший в Бейт-Джале священник Георгий.

Если вторая половина 1860-х годов прошли у Антонина в хлопотах по покупке земли, строительству здания и вообще обустройству школы, то 1870-е годы – это время острейшей конкуренция с католиками. Иногда бетджальская школа недосчитывалась многих учениц, уходящих к католикам, и не все возвращались обратно. Кроме русской, в Бейт-Джале имелись мужская православная (греческая), смешанные (для мальчиков и девочек) католическая и протестантская школы.

В одной из своих статей, опубликованных в России, Антонин с болью писал, что никто из власть предержащих не скажет Его Блаженству, «что латинство и протестантство истребляют Православие в его Патриархате со дня на день, что Патриархия никакого внимания не обращает ни на положение местного духовенства, ни на состояние церквей, школ и пр. и пр.»²⁸. Видимо, задачу конкуренции с католиками Патриарх видел в другом: «Два патриарха, латинский и православный, соревновались до смешного, как произвести впечатление на местное население и иностранных дипломатов. Кирилл снискал шокирующую репутацию благодаря роскошным приемам и стремлениям произвести впечатление своей внешностью. В патриарших ризах из богатого черного шелка с огромными бриллиантами и драгоценными камнями, окружавшими эмалевую икону Спасителя на его груди, он позировал перед гостями возле дивана, покрытого леопардовыми шкурами. Его латинский оппонент, Валерга, устраивал контрприемы, восседая на покрытом бархатом троне и демонстрируя свое превосходство тем, что ему первому подавались освежающие напитки»²⁹. Также в «соревнованиях» патриархи покупали земельные участки: «Вторник, 14 м[ая] 1868. Проехали мимо источника Богоматери, при котором Патриарх разводит огромный огород и думает строить дом. Это, конечно, в отместку Валерге, приобретшему себе такой же источник близ Бетджалы»³⁰. Все это, конечно, только способствовало католическому прозелитизму.

Антонин боролся как мог, используя любую возможность для «рекламирования» и популяризации школы. Во время пребывания в Святой Земле вел. кн. Николая Николаевича Старшего в 1872 г. Антонин добился того, что в маршрут осмотра палестинских святынь была включена и Бейт-Джала. Вот как описывал начальник Миссии приезд августейшего гостя:

«Воскресенье, 29-е октября. …Поднялись в Бетжалу. У церкви духовенство вышло в облачении и с Евангелием. Князь приложился к нему при несказанном гаме народа и визге баб.

Входит в дом и хвалит постройку. Старушка моя едва дышит от волнения. Якуб немедленно показывается с чаем. Добрый князь сияет довольствием. Переходим к детям. Поют: “Спаси Господи, люди твоя”, по-русски, по-гречески, и по-арабски, а затем дерут какой-то гимн. Князь хватает маленькую Азису, ласкает и целует, засматривается в глаза другим и щупает головной убор их из множества монет, дивится замужней ученице 10–12 лет и кончает тем, что хвалит славные глаза арабок, находит их похожими на глаза арабских лошадей, при чем мне достается удар в спину, полный самой дружеской выразительности»³¹.

Зимой 1872–73 гг. здоровье Елизаветы Федоровны Бодровой сильно пошатнулось, еще через год она передала заведывание школой арабке Марии Хаддат, а в 1874 г. и вовсе отошла от дел. Между Иерусалимом и Петербургом возникла переписка — продолжать ли выплачивать ей ежегодное пособие, установленное Марией Александровной, в 150 руб. Было решено не платить, но императрица настояла на возобновлении выплат³². По косвенным данным, можно думать, что Бодрова умерла в Иерусалиме после 1876 г. (видимо в 1877 г.). Антонина сильно удручало, что несколько участков земли, принадлежавших ей (в том числе в Бейт-Джале) она завещала не России, а греческому Святогробскому братству, поскольку, как было уже сказано выше, состояла с его членами в молитвенном общении³³.

Бодрова относилась к тому типу палестинских старожилок – некогда состоятельных женщин, намеривавшихся остаться навсегда и умереть в Иерусалиме, которые обзаводились недвижимостями — домами, участками земли. Женщины глубокой и искренней религиозности, они с величайшим почтением относились к местному греческому духовенству. Потому не удивительно, что готовые строить для Иерусалимской Патриархии церкви, завещать грекам земли, дома и капиталы, — они почти не принимали во внимание интересы и благосостояние Русской Духовной Миссии.

До самой кончины императрицы Марии Александровны в 1880 г. архимандрит получал деньги на содержание школы. С ее смертью финансовое положение стало неустойчивым, Министерство двора отказало Антонину в субсидировании. В этот период школа приходит в упадок, она почти закрывается, занятия становятся нерегулярными, количество учениц сильно сокращается, достигая иногда всего лишь 4 человек. Антонин недоволен школой, но, слишком поглощенный другими своими заботами, он не может заниматься ее делами. После одной из своих поездок в Бейт-Джалу начальник РДМ записывает в дневнике: «23 мая 1880. Школа наша с немногими ученицами. Рукоделье, чтение по-русски и по-арабски. Пение. <…> Молельня-школа»³⁴.

В январе 1888 г. граф С. В. Орлов-Давыдов пожертвовал Палестинскому Обществу 5 тыс. руб., выразив желание, чтобы было увеличено помещение Бейт-Джальской школы. Это пожертвование обрадовало руководство Общества, планировавшее организовать при школе небольшой пансион для девочек, оставшихся без родителей, которые бы находились на полном обеспечении ППО³⁶.

Уже через полгода, 3 октября 1888 г., великий князь Сергий Александрович вместе с супругой, великой княгиней Елизаветой Федоровной и братом Павлом Александровичем, прибывшие в Иерусалим для освящения церкви св. равноап. Марии Магдалины, построенной в память императрицы Марии Александровны, могли видеть перестроенное здание школы.

Графиня О. Е. Путятина, заведующая женскими учебными заведениями ИППО в Палестине в 1888 г.,
член-учредитель и почетный член ИППО.
Фото: Русские учреждения в Святой Земле и почившие деятели ИППО 1882–1907. Изд. ИППО 1907 г.

Так описывала О. Е. Путятина их посещение в письме к одному из основателей Палестинского Общества В. Н. Хитрово:

«В Бейтджале мы выстроили деток в два ряда, по обеим сторонам дороги они держали масличные ветки, и только что Их высочества сошли с лошадей, они запели довольно ровно и верно «Спаси Господи». Потом в классе пели «Отче наш», позднее арабскую песню (приветствие), которое очень понравилось, и в конце «Боже, Царя храни». Учительницы держали себя очень прилично и хорошо, и без особенной застенчивости отвечали Их Высочествам. Дом мы украсили зеленью и великому князю Павлу Александровичу, который прямо прошел в залу, убранство приемной комнаты понравилось. Верхним этажом, приближающимся к окончанию, великий князь тоже остался доволен, только заметил: “Здесь еще очень сыро и жить нельзя”. Он не знал, что только за два часа до Их приезда пришлось мне почти насильно выгонять оттуда красильщиков и штукатуров. Мысль о том, чтобы пансион в Бейтджале был исключительно для круглых сирот была встречена великим князем и великой княгиней очень сочувственно, и поистине, думается, что так будет лучше, отчасти потому, что сиротки такие жалкие, а частию и потому, что легче будет вести их в одном духе, и, по возможности, готовить из них будущий контингент учительниц в школах»³⁷.

Через несколько месяцев школу осмотрел другой августейший паломник великий князь Александр Михайлович, во время своего посещения Святой Земли 9 января-16 января 1889 г. Антонин писал в дневнике:

«Сулейман порадовал нас известием, что он успел за полчаса ранее прибыть в Бетджалу, и приготовить школу к достодолжному приему посетителей, которые там пили чай и ели хлеб»³⁸ и позднее: «Рассказы о щедрости <великого князя>, ни кем неожиданной. Патриарху готовит бахшиш в 2000 франков. Бетджальским нашим подарил 200 франков. Столько же дано в Омаровой мечети. Прелестно. Теперь, конечно, оделяет монастыри Иорданские»³⁹.

Вид на школу в Бейт-Джале

Амбулатория ИППО в Бейт-Джале

Рядом, на средства Ольги Евфимьевны Путятиной, дочери знаменитого адмирала и дипломата Е. В. Путятина, автора первых договоров с Японией и Китаем, была построена амбулатория, обслуживавшая бесплатно не только учителей и учащихся семинарии и школы, но и всех местных жителей.

За все время существования бейтджальской школы Иерусалимская Патриархия относилась к ней почти враждебно. Достаточно сказать, что с 1858 г. по 1894 г. ее не посетил ни один Иерусалимский Патриарх.  Они преднамеренно ее игнорировали. Лишь 27 июня 1894 г., через три месяца после смерти архимандрита Антонина, школу, по настоянию Управляющего российским генконсульством А. Г. Яковлева, впервые за всю ее 36-летнюю историю, посетил Патриарх Герасим, известный своим активным антирусским настроением. Проведя в школе более четырех часов, он осмотрел здания, участок земли, присутствовал на экзаменах, и остался очень доволен. Тем не менее, это нисколько не повлияло на расширение русской школьной сети в Палестине, а напротив, снизило темпы ее развития.

С 1895 г. образовательная инициатива Общества вообще переместилась в пределы Антиохийского Патриархата, благосклонно относившегося к школьной деятельности ИППО. Всего, в Сирии и Палестине к 1914 году работала 102 школы Палестинского Общества, учительские кадры готовили две семинарии – в Назарете и Бейт-Джале⁴¹. Понятно, что Палестинское Общество, даже при больших средствах, вряд ли могло реально противостоять триумфальному шествию французского, английского и американского культурного проникновения.  По подсчетам В. Н. Хитрово, для того, чтобы охватить всех православных детей в Сирии и Палестине, Обществу потребовалось бы 300 школ со штатом в 1000 учителей и объемом финансирования, как минимум, 430 тыс. руб.⁴². Палестинское Общество при своих 100 школах имело возможность расходовать 133 тыс. руб., то есть менее трети желательного финансирования.

Первая мировая война и затем революция прервали на взлете русский гуманитарный прорыв на Ближнем Востоке. Вскоре после вступления Турции в войну на стороне Германии и Австро-Венгрии, 28 сентября 1914 г., русские школы были закрыты турецкими властями, а педагогический персонал частично выслан из страны, частично интернирован. Однако формально ИППО продолжало считать свои школы на Ближнем Востоке лишь временно не функционирующими. Только 27 декабря 1917 г. Совет Православного Палестинского Общества (уже не Императорского) постановил: «Школы закрыть и учащий персонал с 1 января 1918 г. считать свободным от принятых на себя обязательств»⁴³.

Таким образом, первая русская школа в Святой Земле прошла путь от начального училища церковно-приходского типа до развитого просветительного комплекса, оставившего заметный след в истории формирования арабской интеллигенции. Яркая, противоречивая и во многом еще неизвестная Елизавета Федоровна Бодрова безусловно заслуживает внимание историков, их уважение и благодарность.

____________
Примечания 

2. Смирнова И. Ю. Митрополит Филарет (Дроздов) и Православный Восток // Родное и вселенское. М., 2006. С. 306–329.

3. См. напр.: Отчет княгини Т. В. Васильчиковой и графини Н. Д. Протасовой о получении и отправлении книг, вещей и денежных сумм на вспомоществование нуждающимся православным на Востоке. СПб.: Тип. Главного штаба по военно-учебным заведениям, 1859. 83 с.

4. Письмо из Иерусалима // Духовная беседа. 1858. № 47. С. 313.

5. Там же. С. 314.

6. Там же. С. 313.

7. О дальнейшей судьбе и результатах деятельности училища см.: Соколов И.И. Богословская школа Креста в Иерусалиме. Исторический очерк // Сообщения ИППО. 1906. Т. XVII. Вып. 3. С. 409–459. – Подп.: И. Византийский.

8. Благовещенский Н. А. Среди богомольцев. Наблюдения и заметки во время путешествия по Востоку. Изд. 2. СПб., 1872. С. 283.

9. Архив Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. П. 22. Д. 389. Листы в деле не нумерованы.

10. Благовещенский Н. А. Среди богомольцев… С. 283.

11. Отношение директора Азиатского департамента МИД графа Н. П. Игнатьева к начальнику РДМ в Иерусалиме архимандриту Леониду (Кавелину). С.-Петербург, 4 марта 1864 г. //АРДМ. П. 55. Д. 1062.1 л.

12. Письмо начальника Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрита Антонина консулу А. Н. Карцову. Иерусалим, 31 декабря 1865 г. // АРДМ. П. 69. Д. 1435.

13. Антонин (Капустин), архимандрит. Дневник за 1866 г. Библиотека ИППО, шифр: И.П.П.О. Б. IV. № 853/8. С. 40.

14. Отношение обер-прокурора Св. Синода графа Д. А. Толстого к начальнику РДМ в Иерусалиме архимандриту Антонину (Капустину). СПб, 24 февраля 1866 г. // АРДМ.П. 55. Д. 1063.

15. В дневнике Антонина есть такая запись: «Четверток, 10 м[арта 1866]. Служба. Прощание с Бетджальской наставницей, а равно – с биноклем и часами. В добрый час!» (С. 26).

16. Письмо секретаря императрицы Марии Александровны П. А. Морица начальнику РДМ в Иерусалиме архимандриту Антонину (Капустину). С-Петербург, 30 июня 1866 г. // АРДМ. П. 55. Д. 1063.

17. Антонин (Капустин), архимандрит. Пять дней на Святой Земле и в Иерусалиме. М., 2007. С. 57–58.

18. Архив Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Д. 597. Листы дела не нумерованы.

19. Антонин (Капустин), архимандрит. Из Иерусалима. Статьи, очерки, корреспонденции. 1866–1891. / Сост.,  комм., вступ. статья. Р. Б. Бутовой.  М., 2010. С. 197.

20. Письмо секретаря императрицы Марии Александровны П. А. Морица начальнику РДМ в Иерусалиме архимандриту Антонину (Капустину). С-Петербург, 30 июня 1866 г. // АРДМ. П. 55. Д. 1063.

21. Купчую о покупке земли см.: Россия в Святой Земле. Документы и материалы. Т. II. С. 180–182.

22. Антонин (Капустин), архимандрит. Дневник за 1866 г. Библиотека ИППО, шифр: И.П.П.О. Б. IV. № 853/8. С. 123–124.

23. Письмо секретаря императрицы Марии Александровны П. А. Морица начальнику РДМ в Иерусалиме архимандриту Антонину (Капустину). С-Петербург, 12 июня 1868 г. //АРДМ. П.55. Д.1065. 1 л.

24. Антонин (Капустин), архимандрит. Дневник за 1868 г. Библиотека ИППО, шифр: И.П.П.О. Б. IV. № 853/10. С. 88.

25. Антонин (Капустин), архимандрит. Дневник за 1870 г. Библиотека ИППО, шифр: И.П.П.О. Б. IV. № 853/12. С. 115–116.

26. Письмо секретаря императрицы Марии Александровны П. А. Морица начальнику РДМ в Иерусалиме архимандриту Антонину (Капустину). С-Петербург, 6 января 1870 г. // АРДМ. П. 55. Д. 1066.

27. Письмо Е. Ф. Бодровой начальнику Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандриту Антонину. Бет-Джала, 12 марта 1871 г. // АРДМ. П. 55. Д. 1062. 1 л.

28. Антонин (Капустин), архимандрит. Из Иерусалима. С. 257.

29. Temperley Harold. England and the Near East: The Crimea. London, 1936. P. 285.

30. Антонин (Капустин), архимандрит. Дневник за 1868 г. Библиотека ИППО, шифр: И.П.П.О. Б. IV. № 853/10. С. 89.

31. РНБ. Ф. 253. Д. 174. Лл. 64-81об.

32. «В кассу Иерусалимского сбора, учрежденного при Собственной канцелярии Государыни Императрицы поступило по настоящее время от Ее величества и других благотворителей 1000 руб. 81 коп. К сему нужным считаю присовокупить, что Ее величеству благоугодно было во внимание болезненного состояния Е. Ф. Бодровой разрешить, чтобы Вы, милостивый государь, из посылаемых денег производили ей впредь до выздоровления от 75 до 100 рублей в год» (Письмо П. Морица архимандриту Антонину. СПб., 26 февраля 1876 г. // АРДМ. П. 22. Д. 1402).

33. См. дневник Антонина за 3 января 1870 г. (Антонин (Капустин), архимандрит. Дневник за 1870 г. Библиотека ИППО, шифр: И.П.П.О. Б. IV. № 853/12); 21 февраля 1873 (Антонин (Капустин), архимандрит. Дневник за 1873 г. РГИА. Ф. 834. Оп. 4. Ед. хр. 1126).

34. Антонин (Капустин), архимандрит. Дневник за 1880 г. Музей истории религии, Санкт-Петербург. Шифр: И.П.П.О. Б. IV. № 853/22. С. 88.

35. Мария Порфирьевна Глебова, по характеристике Антонина — «бешено развитая личность» — не долго возглавляла школу. Подробнее см.: Антонин (Капустин), архимандрит. Дневник за 1888 г. Музей истории религии, Санкт-Петербург. Шифр: И.П.П.О. Б. IV. № 853/28.

36. Письмо секретаря ППО М. П. Степанова к архимандриту Антонину. С.-Петербург, 4 апреля 1888 г. // АРДМ. П. 56. Д. 1082. 2 л.

37. Письмо графини О. Е. Путятиной члену Совета Православного Палестинского Общества В. Н. Хитрово. 6 октября 1888 г. // АВП РИ. Ф. РИППО. Оп. 873–1. Д. 292. Л.187об.

38. Антонин (Капустин), архимандрит. Выписки из дневника Антонина 9–16 января 1889 г. Пребывание в Иерусалиме великого князя Александра Михайловича // ОР РНБ. Ф. 253 (А. А. Дмитриевский). Д. 174. Л. 102.

39. Там же. Л.102об.

40. См. подробнее: Лисовой Н. Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX – начале XX в. М., 2006. С. 194–206.

41. Там же. С. 197.

42. Общее собрание Императорского Православного Палестинского Общества 8 апреля 1901 г.//Сообщения ИППО. 1901. Т. XII. Вып. 1. С. 17.

43. АВП РИ. Ф. РИППО. Оп. 873/1. Д. 436. Л.3.