Научные и практические результаты работ в Иерихоне, о которых идёт речь в этой статье, были достигнуты за несколько месяцев 2010 года, но русская наука шла к ним более столетия.

Иерихон включает большое число археологических и художественных объектов, оставленных народами, населявшими Палестину, начиная с каменного века. К XIX веку это было многокилометровое урочище между горами Иудейской пустыни и рекой Иордан, где между руинами пасли немногочисленные стада, растили овощи и финиковые пальмы.

В 1880-х годах здесь, осваивая пространство Святой Земли, обосновались представители Русской Церкви – до этого в Иерихоне не было ни одного европейца и ни одной капитальной постройки. Архимандрит Антонин (Капустин) потратил несколько лет на покупку и застройку первого участка, где появился двухэтажный каменный странноприимный дом, выглядевший посреди пустыни настоящим дворцом, как его и стали называть. Здесь побывали тысячи паломников – русских и иностранцев. От Московитского дворца (Мускобия) пошло новое развитие Иерихона.

Во второй половине XIX века шла ожесточённая борьба за контроль над святыми местами Палестины. Россия скупала эти земли, строя на них приюты, храмы, школы и больницы. Наиболее дальновидные деятели Церкви, и в первую очередь отец Антонин, стремились создать здесь систему «русских святых мест», для чего необходимо было вести свои исследования библейских и христианских древностей на получаемых участках и создавать хранилища древностей – музеи.

В числе открытий оказались памятники Иерихона, где благодаря отцу Антонину стали почитать древний артефакт «камень-жертвенник Галгал», «дом Закхея», руины византийской или средневековой башни и «дерево Закхея». Почитали также памятники ранневизантийского периода, которые связывали с первыми веками христианства – на всех участках были открыты архитектурные останки и мозаичные полы, позволявшие предполагать существование здесь церквей по крайней мере в V–VII веках.

На антониновском участке в Мускобии мозаика содержала погребальную надпись VI века, и над ней в начале XX века построили часовню, существующую до сих пор. До недавнего времени руины, открытые на втором из ныне имеющихся у России иерихонском участке, так называемом иоасафовском, были известны только по описаниям и нескольким фотографиям, хранящимся в архиве Императорского Православного Палестинского общества (ИППО). Участок был назван по имени афонского монаха Иоасафа, который пытался основать на этом месте монастырь ещё до того, как земля перешла в распоряжение ИППО. В 1891 году эти руины исследовал молодой ориенталист Я. И. Смирнов в составе экспедиции ИППО под руководством известного византиниста Н. П. Кондакова (7, с. 137–142).

Участок был возвращён России в 1995 году. Тогда же родилась идея возвращения российской археологии в Палестину (1, с. 46–57). В 2008 году ИППО и МИД организовали исследование участков в Иерихоне (2, с. 118–121), опубликовав обзор их истории и план возможных работ (3, с. 153–161). Было принято решение создать на участке музейно-парковый комплекс, что сделало раскопки особенно актуальными.

Совместной Иерихонской российско-палестинской экспедицией под руководством автора статьи, а с палестинской стороны – доктора Хамдана Таха, были проведены первые с 1891 года российские археологические исследования, на основе которых появилась музейная экспозиция.

Ряд найденных помещений можно рассматривать как части одного архитектурного комплекса. В их числе: комната площадью 30 квадратных метров с полом из белой мозаики, небольшой зал с мозаичным полом и большой мощёный двор с крытым каналом-акведуком длиной не менее 16 метров, шедшим по фундаменту каменной ограды. Внутри канала был установлен тёсаный каменный фильтр. Сооружения тянулись далеко за пределы раскопанных частей, образуя анфилады комнат.

Комплекс не раз перестраивали, но ориентация основных стен, привязанная к сторонам света, сохранена. Стены из блоков с тёсаной внешней поверхностью конструктивно однородны, фундаменты – из валунов. Под полами и стенами, а также вне комнат проложены акведуки, заканчивающиеся небольшими резервуарами.

Среди керамических находок подавляющее большинство фрагментов датируется V/VI–VIII веками, часть посуды относится к айюбидскому и мамлюкскому периодам исламского Средневековья. Как ни странно, на участке пока крайне мало самых обычных для Палестины позднеримских амфор, краснолаковой финикийской и африканской парадной керамики.

Тунисская краснолаковая парадная посуда конца IV – конца VI века включает широко распространённые в Византии блюда со штампованными изображениями ? «листья пальм», «бык», «птица» (6). Легко выделить и поздние типы арабской эпохи: лампы с высокой «воронкой» VII–VIII веков, сосуд для химических препаратов в форме плода граната VIII века, расписные кувшины конца VIII или XII–XIII веков.

Нумизматическая коллекция, насчитывающая более 200 экземпляров, подтверждает и уточняет хронологию. Большинство её составляют медные фоллисы, вошедшие в оборот при императоре Анастасии (491–518). Есть и более ранние: монеты Хасмонеев I века до нашей эры, Иудеи начала нашей эры, а также римских и византийских императоров со II до конца IV века. Монеты императоров начала VI – начала VII века составляют прекрасную подборку за сто лет: от Анастасия I до Маврикия Тиберия (582–602). Имеются также монеты раннеарабской эпохи – вторая половина VII–VIII век, XIII–XIV веков и позднего Османского периода.

Активность монетного обращения в VI–VII веках подтверждает находка бронзовых гирек-эталонов с инкрустированными серебром монограммами. Одна из них весит 13,2 грамма, монограмма вписана в круглый венок, отлитый вместе с гирькой. Другая гирька весом в одну номисму – 4,55 грамма – обозначена буквой N (10, с. 40; 5, с. 8).

На жилое и хозяйственное использование помещения указывают преобладание кухонной и тарной посуды, обилие каменных приспособлений для размалывания и растирания растений: простые ручные мельницы с двумя жерновами, сложные мельницы римского типа из вулканической породы с «приводом для осла», стационарные ступки более полуметра высотой, толстые портативные ступки-чаши с треугольными ручками, малые ступки для домашних нужд из мрамора или других твёрдых пород известняка, пестики из чёрного базальта. К этому кругу изделий можно отнести таз из чёрного базальта, заполированный по дну, стенкам и срезу венчика, со сливом.

Комплекс имеет более 50 коллекций архитектурных деталей. Большая их часть – останки колоннад. Широкое использование колонн, как и цветные мозаики – указания на общественный, возможно, религиозный характер комплекса.

Хозяевами участка были христиане: в XIX веке здесь были найдены бронзовые кресты, часть порфировой чаши с вырезанным крестом. На фотографии 1880-х годов показаны бронзовая лампа, три подставки-канделябра и кадильница. Мы также обнаружили два редких образца церковного литья IV–VII веков из верхнего слоя со следами пожара. Один из которых – полусферическая кадильница на цепях с крестиками. Аналоги большой, на 300 граммов масла, лампы с ручкой из спиралевидно закрученных побегов есть в Государственном Эрмитаже и Музее Израиля. Штампованные керамические лампы тоже только христианские – «с крестом и сиянием» второй половины IV века и середины VI века с греческой надписью, началом вечерней молитвы: «Свет Христов просвещает всех» (7–9).

Христианские мотивы пронизывают и цветную мозаику, в неё включён распространённый набор символов: вплетённые в растительный орнамент кресты, евхаристические символы – виноградная лоза с гроздьями, цветок граната.

Раскопки затронули залы большого комфортабельного комплекса со многими помещениями, существовавшего не менее 150–200 лет. Дальнейшие исследования подтвердят или опровергнут представление о нём как аграрно-религиозном комплексе с обширным хозяйством.

Сплошная периметральная застройка с внутренним двором и храмом – распространённый в Палестине тип монастырей и усадеб. «Двухслойная» хронология, включающая последние 200 лет раннехристианского периода (с середины V до середины VII века) и первые века исламского правления (с середины VII до начала IX века), очень типична для Телль-Хасана.

В проект 2010 года вошли не только раскопки, но и организация первой экспозиции музея. К работам была привлечена студия дизайна «Театр архитектурной формы» в лице её руководителя профессора кафедры «Дизайн архитектурной среды» Московского архитектурного института Александра Ермолаева и художника-дизайнера Сергея Садовски. Она включила около 300 находок, сделанных на участке, десятки фотопланшетов, близкую к подлинному размеру реконструкцию полихромной мозаики. Текстовое сопровождение готовилось на трёх рабочих языках экспедиции: русском, арабском и английском. Восемнадцатого января 2011 года музейно-парковый комплекс, включая превращённый в музей раскоп и экспозицию, осмотрели Президент Российской Федерации Д. А. Медведев и председатель Палестинской национальной администрации Махмуд Аббас.

Полевые работы 2010 года завершили этап, начатый больше столетия назад архимандритом Антонином и Я. И. Смирновым. Объекты обмерены, сфотографированы, частью интерпретированы, находки прошли каталогизацию и выставлены в музее. Готовится фундаментальная публикация материалов. Российская археология начала новое движение в Палестину. Византийский Иерихон – широкое поле для исследований, главная часть которых, конечно, впереди.

В ближайшем будущем экспедиция планирует музеефикацию полихромной мозаики и продолжение раскопок, для чего при благоустройстве участка зарезервировано около 500 квадратных метров. Сформировать на основе Иерихонской экспедиции и Музейно-паркового комплекса базу для дальнейших исследований, обеспечить развитие инициативного проекта ИА РАН «Византийский Иерихон» – насущная и теперь уже выполнимая задача нашей науки.

1. Беляев Л. А., Бутова Р. Б., Лисовой Н. Н. Археологические памятники Русской Палестины по архивным материалам 1870–1910-х годов // РА. 2009. № 4. С. 46–57.
2. Беляев Л. А. Памятники византийского периода в Иерихоне: перспективы и результаты изучения // РА. 2009. № 3. С. 118–121.
3. Бутова Р. Б., Лисовой Н. Н. К истории русских археологических исследований в Иерихоне // РА. 2009. № 3. С. 153–161.
4. Смирнов Я. И. Археологические разведки в Иерихоне на месте Палестинского общества, произведённые от 12-го до 21-го ноября 1891 г. // Кондаков Н. П. Археологическое путешествие по Сирии и Палестине. СПб., 1904. С. 137–142.
5. Bendall S. Byzantine Weights. An Introduction. London, 1996. P. 8.
6. Hayes J. W. Late Roman Pottery. London, 1972.
7. Loffreda S. Light and Life. Ancient Christian Oil Lamps of the Holy Land. Jerusalem, 2001.
8. Loffreda S. Lucerne byzantine in Terra Santa con iscrizioni in greco. Jerusalem, 1989.
9. Magness J. Jerusalem Ceramic Chronology circa 200–800 CE. Sheffield, 1993.
10. Manns F. Some Weights of the Hellenistic Romans and Byzantine Periods. Jerusalem, 1984.