Форпост Русской духовной миссии на Святой Земле

Беседа с протоиереем Игорем Пчелинцевым

О сегодняшнем дне храма в Яффе рассказывает ключарь подворья протоиерей Игорь Пчелинцев, действительный член Императорского Православного Палестинского Общества.

– Отец Игорь, хорошо известно, что в середине XIX столетия Яффа была оживленным морским портом, куда прибывали из Одессы пароходы с русскими паломниками. Для них посещение храма в Яффе было первой встречей со Святой Землей и Русской духовной миссией. Каково ныне значение этого храма?

– Я бы хотел заметить, что еще не утрачено значение Яффского прихода как форпоста Русской духовной миссии на Святой Земле. Этот участок – ближайший к главному израильскому аэропорту «Бен-Гурион», и многие паломники, сойдя с самолета, сразу приезжают сюда. Для них именно здесь происходит первая встреча с русскими святынями. Иные полагают в храме прощальный поклон Святой Земле перед выездом на Родину.

Важно то, что за последние 20 с небольшим лет участок в Яффе стал местом духовного притяжения для наших бывших соотечественников, ныне живущих в Израиле. Они приехали из разных республик бывшего Союза, живут в разных городах и поселках вблизи Тель-Авива и Яффы, и их объединяет наш приход. Эти люди здесь исповедуются, причащаются, их дети ходят в воскресную школу. Есть у нас воскресный класс и для взрослых, который посещают многие прихожане. На большие праздники в храм приезжают люди из отдаленных уголков Израиля, потому что для православных русскоязычных жителей значительной части страны нет другого храма, где богослужение было бы им понятно и доступно. Большая часть русскоязычных православных израильтян ездит на службы в Троицкий собор Русской духовной миссии и в Горненский монастырь, а остальные – к нам. Богослужения в Яффе посещают целые семьи из Эйлата, Беэр-Шевы и ее окрестностей, из городов Ашкелона, Ашдода.

Знаю, что во многих городах Израиля есть православные христиане, которые собираются семьями для молитвы или создают кружки по изучению Священного Писания. Храм стал местом духовного окормления этих людей. Они тянутся к своей родной Русской Церкви.

Здесь они обретают силы переживать те сложности, которые их окружают в современном мире в целом и в Израиле в частности, потому что жизнь здесь не так уж легка. Так что специфика храма на нашем участке в том, что он, по сути, является приходским.

– Ваша паства – это преимущественно иммигранты? Или богослужения также посещают коренные жители Израиля?

– У православных арабов, относящихся к пастве Иерусалимского Патриархата, есть в Яффе два своих прихода; кроме арабского богослужения там также есть служба на румынском и русском языках. В клире Иерусалимского Патриархата есть митрополит Яффский и достаточное количество священнослужителей.

Наши прихожане в основном русские, молдаване, грузины, а также жители других республик бывшего СССР, которые либо приехали сюда, будучи крещеными, либо уже здесь пришли ко Христу.

У нас в храме также много православных грузин. Знаю, что есть определенные сложности в отношениях между государствами, но здесь мы находимся в другой среде. Эти люди выехали из Грузии, имея родственников-евреев. Многие из тех, кто имел еврейские корни, вернулись к жизни в еврейской религиозной традиции, а кто был православным, тот им и остался. И детей стараются воспитывать в Православии, насколько это возможно. И эти люди очень нуждаются в православном храме.

– Вероятно, национальное многообразие порождает некоторые сложности в общении прихожан?

– Сложности возникают на языковом уровне. Если говорить о грузинах, то, к сожалению, я не владею грузинским языком, а эти люди, особенно их дети, говорят либо на иврите, либо на грузинском. Русский для них уже совсем иностранный. Исповедоваться по-русски они уже не могут. Та же ситуация со многими молдаванами, которые прожили здесь по нескольку лет.

Пытаемся найти способы решения проблемы. Я попросил одну женщину-молдаванку, которая хорошо говорит по-русски, написать основные грехи и основные слова, которые употребляются на исповеди. Она исписала полтетрадки, и я изучил ее, знакомясь таким образом с молдавским языком.

В конечном итоге, разумеется, я руководствуюсь соображениями высшего евангельского милосердия. По лицу человека видно – кается он или не кается. Глаза говорят правду, даже если человек ничего не может сказать.

Для детей иммигрантов, рожденных в Израиле, незнание языка – большая проблема. Большинство из них не хотят терять русский язык, поэтому мы в воскресной школе ввели курс русского языка, преподавая его, как можем. Этим в основном занимается моя супруга и еще несколько женщин-педагогов. Но я уже вижу, что между собой эти дети говорят только на иврите.

Типичная ситуация: человек приходит на исповедь, называет грехи по-русски, а записочка с перечнем грехов, которую он читает, написана на иврите. Не для того, чтобы батюшка или окружающие не смогли прочитать, а потому, что сам написавший вынужден прибегать к двойному или даже тройному переводу, так как на иврите ему общаться легче.

Думаю, нужно рассматривать вариант перевода части молитв на иврит. Не для использования этих текстов на богослужении (хотя, возможно, в некоей отдаленной перспективе это тоже будет оправданно), а чтобы люди лучше понимали смысл молитв и сами молились на том языке, на котором им удобнее.

– Что еще, на ваш взгляд, могут делать зарубежные приходы Русской Православной Церкви для того, чтобы помочь прихожанам сохранить свою национальную идентичность?

– Язык – это основное. Важно также сохранять национальные традиции. Думаю, это могло бы быть одной из задач культурного центра при храме. Представители разных национальностей могли бы себя здесь творчески реализовывать, поддерживая свою культурно-национальную основу. Пока не знаю, насколько возможно это у нас в Яффе. Вместе с тем очевидно, что украинцы и грузины очень трепетно относятся к своим корням. Думаю, они свою идентичность не утратят. Наибольшую тревогу у меня вызывают именно наши соотечественники.

– Как складываются отношения с арабскими православными общинами Яффы? Почитают ли православные арабы праведную Тавифу, гробница которой находится на территории русского участка в Яффе?

С XIX века, когда начала действовать Русская духовная миссия, ситуация, конечно, немного изменилась. Тогда Яффа была христианским городом, христианское население численно превышало мусульманское. Сейчас в старой Яффе еще сохраняется одиннадцать христианских храмов различных конфессий. Некоторые, как шотландская церковь, закрыты, но есть шотландская школа, причем носящая имя святой Тавифы. Очень много прихожан у католиков. У них здесь несколько храмов и монастырей, есть католические школы, причем они, как, например, французский католический колледж, считаются наиболее престижными учебными заведениями в Израиле. У некоторых наших прихожан дети учатся именно там. Попасть в такую школу непросто, а «вылететь» оттуда очень легко. Если в обычной израильской школе дисциплина хромает, то там за три замечания ученика просто выгоняют.

Есть здесь и униаты – греко-католики, осуществляющие свою миссию среди арабов. Как мне говорили, у греко-католиков самая многочисленная паства среди христианских общин в Палестине. Есть маронитские храмы, протестантские и двойные приходы Яффской митрополии – с храмом Георгия Победоносца, где совершается арабское богослужение, храмом Михаила Архангела, где тоже арабский приход, и при них действуют небольшие румынский и русскоязычный приходы в юрисдикции Иерусалимского Патриархата. Там служат румынский и русскоязычный священники – клирики Иерусалимского Патриархата.

За сто лет очень много православных христиан Святой Земли уехало в эмиграцию. Греки – в Грецию, арабы – в Америку и Европу. Я знаю, что в Америке, например, есть большие православные общины и огромные храмы, где богослужение совершается уже на английском языке вместо арабского.

Думаю, что сейчас задача миссионерской работы среди арабов-христиан не является для нас главным приоритетом. Теперь здесь живут сотни тысяч наших соотечественников, и хотя, конечно, по канонам – это паства Иерусалимского Патриархата, но они тянутся к нам. Убежден, что в этой ситуации мы должны прилагать максимум усилий для того, чтобы они не были духовно брошены. Подумайте: в Израиле есть целые города с русскоязычным и православным населением, но у них нет храма, нет священника.

Меня очень порадовала весть о том, что в Беэр-Шеве – городе, где, наверное, половина населения – это бывшие наши соотечественники, жители сами просили разрешить им построить храм. Насколько я знаю, вопрос уже положительно решен, и священника – клирика Иерусалимской Церкви – направили учиться, чтобы он, ознакомившись с русским языком и русской культурой, духовно окормлял православных христиан, живущих на границе великой пустыни Негев.