Великий князь Константин Николаевич был одним из идеологов реформ императора Александра II, по восстановлению русского политического и духового присутствия на Православном Востоке в 1856–1864 гг., после окончания Крымской войны. По его указанию и при его непосредственном участии в Морском министерстве России был сформирован получивший высочайшее одобрение «Иерусалимский проект», придавший русскому православному паломничеству в Святую Землю статус инструмента внешнеполитического влияния России на Ближнем Востоке.

Второй сын императора Николая I, великий князь Константин Николаевич, с юности проявлял интерес к Востоку. В 1845 году состоялась череда его паломничеств к святыням вселенского православия. Посещение Афона стало началом новой эры в истории русского монашества на Святой Горе. Тогда же он посетил святыни в древней Византийской столице Константинополь.

В мае 1859 г. великий князь предпринял паломничество в Святую Землю. Итогом поездки стало появление в Палестине российской инфраструктуры, выполнявшей гуманитарные функции по приему и размещению паломников, и ставшей универсальным инструментом российского влияния в регионе. Менее чем за пять лет в Палестине были приобретены земельные участки, построены паломнические приюты и первые русские храмы, создана инфраструктура доставки и обслуживания паломников из России. Учреждение российского консульства в Иерусалиме (1858 г.) и возведение ансамбля Русских построек близ Яффских ворот Святого Града (1860–1864 гг.) положило начало зримому присутствию России в Святой Земле.

Один из разделов выставки посвящен деятельности Палестинского комитета, созданного великим князем для реализации программы Иерусалимского проекта в условиях острой конкурентной борьбы с Министерством Иностранных дел. В итоге великий князь Константин Николаевич оставил управление Палестинским комитетом, который перешел в ведение Министерства просвещения, под руководство ближайшего помощника великого князя А. В. Головнина; затем в 1864 г. и сам Комитет был упразднен в связи с окончанием строительства в Иерусалиме, а его капиталы и функции управления Русскими постройками перешли в Палестинскую комиссию, специально созданную при Азиатском департаменте МИД.

Иерусалимский проект как гармоническое единство русского паломничества и русских государственных интересов на святых местах, не получил развития. Эта идея была во многих чертах восстановлена намного позднее, в 1882 г., когда было создано Православное Палестинское общество под председательством брата императора Александра III великого князя Сергея Александровича.

На выставке представлены материалы деятелей «Иерусалимского проекта» — Б. П. Мансурова, А. В. Головнина и других, портреты императоров и великих князей, иконы, письма, фотографии, рисунки, гравюры, личные вещи великого князя (около 120-ти документов и 50-ти экспонатов из архивов и музеев). Особое место занимает переписка великого князя Константина Николаевича с Б. П. Мансуровым — одним из главных деятелей Палестинского комитета, а также паломнические реликвии, связанные с династией Романовых.

Посещение Иерусалима августейшей четой Русского Императорского Дома — великого князя Константина Николаевича и его супруги великой княгини Александры Иосифовны состоялось в рамках большого плавания русской эскадры по Средиземному морю в 1858–1859 гг. В истории всей этой поездки много интригующего. Маршрут путешествия не был спланирован, любое передвижение великого князя утверждалось императорским письмом. Отъезд великого князя из России почти на год в разгар подготовки реформ был вероятно связан с интригами против него при дворе и в высших бюрократических сферах. Вопрос о посещении великим князем Палестины еще в Петербурге натолкнулся на категорическое сопротивление князя Горчакова[1] и был попросту снят с обсуждения. Перед отъездом великий князь решительно заявил, что собирается заниматься только морским делом и видит себя только генерал-адмиралом русского флота[2] . Но находясь во главе эскадры, великий князь получал как бы законное с дипломатической точки зрения право без дополнительных согласований перемещаться по всему региону Средиземного моря. Еще в Петербурге было запланировано и одобрено посещение августейшей четой Греции[3] ради встречи Пасхи на православной земле[4]. А из Греции было рукой подать до Палестины.

Прибыв вместе с эскадрой к берегам Италии августейшее семейство поселилось на вилле в окрестностях Палермо, которая стала штабом великого князя. Туда стекалась к нему корреспонденция из России, там он принимал приезжавших к нему людей, оттуда он рассылал распоряжения и письма. В этом загородном поместье была разработана и запущена интрига, целью которой было получить одобрение иерусалимского путешествия от императора. Для этого Константин Николаевич вызвал в Италию Б. П. Мансурова, которого предполагал отправить к государю с письмом и устным докладом. Об этом плане великого князя сообщил Мансурову А. В. Головнин.

«Его Высочество намерен теперь:

25 февраля 1859 года Мансуров выехал из Палермо в Петербург с письмом, в котором великий князь просил императора принять своего посланца лично и разрешить августейшей чете посетить Иерусалим. От себя Константин Николаевич писал:

«…Из Афин до Палестины всего 4 дня ходу, и я полагаю, что если находясь так близко от нее, я ее миную, это произведет на всем Востоке гораздо худшее впечатление, показывая со стороны России какую-то холодность и пренебрежение к делам Православия. <…>

Для меня же и для моей милой жинки это было бы величайшим утешением, благословением нашего семейного счастия и драгоценным воспоминанием на всю жизнь. Я убежден, что Ты в Твоем добром сердце это поймешь и разделишь наше желание. С упованием буду ждать Твоего решения. Но какое бы оно ни было, Ты вперед, разумеется, знаешь, дорогой Саша, что я ему безропотно покорюсь, как Твой верный слуга»[5].

Вместе с фельдъегерем великий князь отправил письмо к А. М. Княжевичу, в котором, сопоставляя тяжесть финансового положения России и выгоды для нее же от реализации иерусалимского дела писал, что

«предпринятое на Востоке дело может принести столь обильные и благие результаты для нашей Церкви и для нашего политического влияния, что, без всякого сомнения, правительству более чем выгодно было бы не отказаться для сего от некоторого, незначительного пожертвования, коим все дело богоугодное обозначилось бы одним разом к славе и пользе нашего отечества»[6].

Стремительность Мансурова поражает. В пятницу 13 марта он был уже в Петербурге, где, по его же словам, нашел все иерусалимское дело «совершенно испорченным и заклейменным решительным отказом Министерства иностранных дел… До моего приезда все мои представления 5 недель лежали под сукном с надписью К сведению»[7].

В субботу утром Мансурова принял император.

«Я сделал императору доклад в час с четвертью, по окончанию которого он одобрил и утвердил все, даже 500 тыс.руб., которые я просил, и заявил, что отныне берет мое дело под свое личное особое покровительство. Другим должностным лицам Его Величество сказал, что хочет, чтобы теперь меня рассматривали не как лицо, отстаивающее собственные проекты, а как исполнителя прямой, личной и сердечной воли Его Величества. Господь дал мне мужество не смутиться и не дрожать перед Его Величеством, я говорил прямо и открыто и получил одобрение, так что в конце доклада Император сам пригласил меня поужинать с ним в тот же день вместе с кн. Горчаковым и Оболенским, и объявил князю, чтобы на первый доклад он взял меня с собой, чтобы дать ему окончательные распоряжения.

Мое дело получило полный успех, и Император соизволил поблагодарить меня весьма любезно за все хорошее, что я сделал. Его Величество повторил несколько раз: не теряйте мужества и всегда рассчитывайте на меня, теперь Вам покровительствую я. Я знаю, что повсюду Вы встречаете мало сочувствия, я сумею Вас поддержать, потому что сам теперь хочу, чтобы Вы преуспели. То, о чем Вы просите, справедливо, я считаю, что это можно исполнить и это будет исполнено»[8].

Судя по записной книжке Мансурова[9] двор буквально разрывал его по частям. Он ужинал у великой княгини Елены Павловны, пил чай с императрицей матерью, завтракал с наследником престола, почти ежедневно посещал императрицу Марию Александровну. Последний доклад у Государя состоялся 30 марта, а на следующий день Мансуров уже выехал из Петербурга и 15 апреля прибыл в Афины.

Миссия его была чрезвычайно удачна. Государь разрешил Константину Николаевичу поездку в Иерусалим, утвердил все, что предлагал в своем докладе Мансуров для Палестины, учредил Палестинский комитет и выделил 500 000 рублей на строительство русских подворий в Иерусалиме. Более того, по его поручению МИД согласовал с Портой все намерения российского правительства относительно приобретения земель и строительства паломнических подворий. В Грецию Мансуров привез подлинный фирман султана, подтверждавший полученные Россией права. На встречу великого князя из Константинополя султан послал Иерусалимского Патриарха Кирилла II.

Великий князь оставил Грецию 24 апреля, а 28-го был уже на Святой Земле где он оставался до 11 мая 1859 года.

Письмо великого князя Константина Николаевича
императору Александру II

Любезнейший Саша!

Вот наше Иерусалимское путешествие на поклонение Святыне Господней, по благословению Божию, благополучно совершилось и оставило в нас всех, которые удостоились этого счастия, неизгладимое впечатление и память на всю жизнь. Описать, что чувствуешь, что происходит в душе, когда мы прильнули губами к Святому Гробу и к Голгофе, когда мы осматривали места, ознаменованные земною жизнию Иисуса Христа, как-то: Вифлеем, Гефсиманский сад, Элеонскую гору и так далее, нет никакой возможности.

Я не знаю, как у других, а у меня вся душа обращалась в молитву, а между тем я слов для выражения молитвы не находил. Было в одно и то же время и страшно в своем недостоинстве находиться среди такой Святыни, и в высшей степени утешительно, так что оторваться не хотелось. Самое глубокое впечатление на меня произвела Русская Обедня на Голгофе. Там и иконостаса нет, так что все происходит на виду. И так видеть среди нашей чудной литургии приношение Бескровной Жертвы, на Том Самом Месте, где за весь род человеческий была принесена страшная кровавая Жертва, слышать слова: «Пиите от нее вси, сие есть кровь моя» на том месте, где в самом деле эта кровь обливала то Место, на котором мы стояли, это производило такое ужасное и глубокое впечатление, что решительно этого выразить нельзя, я не плакал, а просто таял слезами. Было в то же время и страшно, и сладко, и утешительно.

Мысли об Тебе, мой милейший Саша, об нашей дорогой Мама, об вас всех, о Папа, об Адини, об всей России, все это сменялось и смешивалось в душе бессознательно и обращалось без слов, без определенных мыслей в одну общую несказанную молитву. Обедню эту я во всю жизнь мою не забуду!

Описать теперь в письме все путешествие и пребывание в Иерусалиме нет никакой возможности, это составило бы несколько томов. Откладываю это до того счастливого времени, когда можно нам будет словесно передать все это Тебе. Теперь посылаю Тебе через Мансурова, журнал, веденный по моему приказанию во время путешествия, а сам Мансуров может служить тому живым дополнением.

Здесь только прибавлю, что все путешествие совершилось чрезвычайно благополучно, жары не были столь сильны, как по времени года можно было ожидать, и трудную дорогу по Иудейским горам жинка моя вынесла очень хорошо и терпеливо. Все происходило весьма прилично, встреча была великолепная, и старик Патриарх из кожи лез, чтоб нам угодить. Я принял от него просьбу насчет имений Святого Гроба в Дунайских княжествах, которые хотят от них отнять, чрез это здешняя церковь будет поставлена в безвыходное положение, не будет в состоянии поддерживать своего достоинства и, главное, не будет в состоянии бороться против сильной и богатой латинской пропаганды.

Наше дело устройства русского поклонничества пойдет, надеюсь, на лад. Купленные земли прекрасно выбраны, утверждены за нами фирманами, и, надеюсь, что иерусалимский паша нам будет помогать. Станиславская лента которую я вручил ему Твоим именем, тоже этому поможет. В отношении к нашему Преосвященному Кириллу я тоже исполнил Твое поручение и надеюсь, что если мы и не достигнем с его стороны сочувствия и поддержки консульству, то, по крайней мере, избегнем явного противудействия. Подробности про все это может Тебе передать Мансуров, которым я был очень доволен и которому мы обязаны всем благополучно совершенным путешествием.

Из Яффы мы должны были зайти сюда в Бейрут за углем и пойдем отсюда через Архипелаг к Дарданеллам, надеясь на дороге встретиться с «Баяном», который должен привезти Твоего апрельского курьера. Он мне очень важен, чтоб при теперешних политических обстоятельствах знать Твою окончательную волю на наш счет. До сих пор мы только знаем через телеграфическую депешу кн <язя> Лобанова, что Тебе угодно, чтоб мы возвращались через Константинополь. Посему мы и располагаем теперь наш путь к Дарданеллам в ожидании «Баяна», и надеюсь, что сами будем в дорогом нашем Отечестве скоро по получении Тобою этого письма.

Через Мансурова посылаю Тебе также представление к награде некоторых здешних лиц, которое, мне кажется, по здешним обстоятельствам и для пользы нашего дела совершенно необходимо. Прошу на это милостивого Твоего снисхождения.

Прощай, дорогой мой Саша, обнимаю Тебя от всей души, до, надеюсь,
скорого свидания.

Твой верный брат Константин.

____________

[1]. ГА РФ. Ф. 990. Б. П. Мансуров. Оп. 1. Д. 227. Л. 23–23 об.
[2]. ГА РФ. Ф. 990. Б. П. Мансуров. Оп. 1. Д. 227. Л. 23 об.
[3]. См. письмо к Александру II от 16/28 ноября 1858 г. в кн.: Переписка Императора Александра II с Великим Князем Константином Николаевичем. 1857–1861. Дневник Великого Князя Константина Николаевича. М., 1994. С. 73–74
[4]. Уступая настояниям князя Горчакова, переданным по телеграфу, эскадра пришла в Афины лишь на второй день Пасхи.
[5]. Там же. С. 97
[6]. Дмитриевский А. А. Императорское Православное Палестинское Общество и его деятельность за истекшую четверть века: 1882–1907. М.; СПб., 2008. С. 102
[7]. ГА РФ. Ф. 990 Мансуров Б. П. Оп. 1. Д. 35. Письма П. Б. Мансурову. Л. 19
[8]. ГА РФ. Ф. 990. Оп. 1. Д. 35. Л. 30–30 об.
[9]. ГА РФ. Ф. 990 Мансуров Б. П. Оп. 2. Д. 35. Л. 8 об.–9 об.

Фрагмент из буклета выставки «Великий князь Константин Николаевич и русское паломничество в Святую Землю». К 150-летию основания Русской Палестины, которая проходила в выставочном зале Федеральных архивов с 23 декабря 2010 г. по 6 февраля 2011 г.
Организаторы выставки: Федеральное архивное агентство, Государственный архив Российской Федерации, Научно-издательский центр «Индрик».
Автор-составитель буклета К. А. Вах.

Буклет выставки в формате PDF