3 (16) февраля 1912 года рано утром в Русской Духовной Миссии в Японии впервые раздались 12 ударов колокола, сообщивших о смерти архиерея - архиепископа Николая (Иван Дмитриевич Касаткин, 1836-1912).

Живший в далекой Японии будущий святитель Николай тесно соприкасался с делами Императорского Православного Палестинского Общества.

Молодой выпускник Санкт-Петербургской духовной академии Иоанн Касаткин, только что постриженный в монахи с именем Николай, отправился в Японию в 1860 году. Он прибыл в портовый город Хакодате, где русским консулом служил Иосиф Антонович Гошкевич (1814-1875), личность замечательная во многих отношениях, участвовавший с 1853 года в кругосветном плавании под командованием Е. В. Путятина в качестве переводчика. Это плавание описано еще одним знаменитым участником экспедиции русским писателем И. А. Гончаровым в романе «Фрегат „Паллада“».

 

Русское консульство построило в Хакодате церковь Воскресения Христова, но не было священника, вот консул И. А. Гошкевич и попросил Синод прислать кого-нибудь с высшим духовным образованием.

 

В то время японцы относились враждебно и к православию, и к иностранцам. Отец Николай начал изучать японский язык, на который потратил 8 лет. Причем освоил и разговорный и книжный, что помогло ему познать религию и культуру японского народа и понять его дух. Затем изучил английский.

 

Много скорбей и испытаний пришлось пройти отцу Николаю, но его ангельский нрав, доброжелательность, готовность помочь снискали ему очень большое уважение среди местного населения, и через 4 года у него появились первые помощники и последователи среди японцев. В 1870 году он смог оставить на них дела прихода и поехать в Россию, где был возведен в Александро-Невской лавре в сан архимандрита и получил разрешение основать в Японии Русскую Духовную Миссию.

На обратном пути в Японию миссионер совершил паломничество в Иерусалим, где познакомился с будущим просветителем Палестины — архимандритом Антонином (Капустиным), побывал на святых местах и с особым трепетом посетил Гроб Господень — место Воскресения Спасителя. Из паломничества святитель Николай привез освященную на Гробе пальмовую ветвь.

 

Знакомства, приобретенные во время пребывания в Иерусалиме, помогли святителю Николаю поддерживать хорошие отношения с духовными лицами на Святой Земле. Так в 1895 году епископ Николай Японский передал Иоанну Кавамото, возвращавшемуся в Японию после завершения учебы в Киевской Духовной Академии и державшему свой путь через Палестину, сопроводительное письмо к архипастырям Святой земли, благодаря которому Иоанна принимали в Иерусалиме не просто как обычного паломника. Иоанну удалось встретиться с патриархом Герасимом и многими церковнослужителями. Он получил для Японской Православной Церкви очень ценные дары со Святой земли.

Об этом свидетельствует следующая запись в Дневниках святителя Николая: «От господина Кавамото получил посылки из Иерусалима:

1. От Иерусалимского Патриарха Герасима икону Воскресения Христова на доске из купола храма Воскресения Христова над Живоносным Гробом; икона — в дар Японской Церкви; дар весьма почтенный и дорогой для нее; от него же большой фотографический портрет…
2. От Высокопреосвященного Епифания, Архиепископа Иорданского: икону Воскресения Христова на кипарисной доске, освященную на Живоносном Гробе, и трогательно ласковое братское письмо.
3. От о.Вениамина, моего духовника в Иерусалиме двадцать пять лет тому назад, письмо и карточку его фотографическую и большую выпилку из сука Мамврийского дуба, на которой можно написать икону Пресвятой Троицы, как он советует; от госпожи Богдановой, тайной постриженицы, иерусалимские четки ее с четырьмя малахитовыми зернами».

Через месяц епископ Николай вновь пишет в своем дневнике: «Принесли пятьсот фотокопий блаженного Герасима, Патриарха Иерусалимского. Разошлем по Церквам. Что Патриарх старейшей Церкви приветствует нашу юную Церковь, об этом должны быть извещены все наши христиане, и это не должно забыться долгое время».

27 мая 1897 г. в дневнике появляется запись: «<…> Много подарков из Иерусалима, от приснопамятного Патриарха Герасима и других <...> Наконец, главное, чем Святейший Патриарх благословил Японскую церковь: Антиминс, освященный Его Блаженством на Гробе Господнем, с Его подписанием. <...> Назначена Патриархом сия святыня для нашего Храма Воскресения Христова, в котором и да сохранит ее Господь на многие столетия в память о любви к юной церкви Матери Церквей! <...> От монахини Митрофании Богдановой: Металлический ящик с 14-ю частицами Св. Мощей. Присланы Св. Мощи с благословения Патриарха. Кусок Мамврийского дуба, две иконы с печатью и подписью Его Блаженства Патриарха Герасима. На куске написана в России по заказу о. Сергия икона Св. Троицы. Доска для иконы от древнего купола, бывшего на Гробе Господнем, с врезанным камнем от Гроба Господня…»

Огромную помощь. и моральную, и материальную, для проповеди в Японии отец Николай получал от графа Евфимия Васильевича Путятина, с которым его познакомил, по всей видимости, консул И. А. Гошкевич. Граф сам жертвовал немалые суммы и склонял к этому других.

Имена графа Путятина и членов его семьи неоднократно упоминаются в дневниковых записях Святителя Николая, преимущественно в связи со второй поездкой Владыки в Россию в 1879–1880 гг. Вот одно из упоминаний такого рода: «Выходя, у крыльца встретился с графом Путятиным. Встретился точно с отцом родным. Граф зашел ко мне, обещал все содействие; но у него на руках теперь еще дело об Иерусалимской Миссии. Что за возмутительное! Хотят закрыть духовную Миссию,— чем в корень было бы подрезано все православие в Палестине. Авось, граф отстоит ее» (запись от 16 сентября 1879 г.).

Действительно, во многом благодаря вмешательству графа Путятина были прекращены нападки на о. Антонина (Капустина), изменилось отношение к инициатору создания Императорского Православного Палестинского Общества В. Н. Хитрово со стороны высшего петербургского общества, которое раньше было не совсем благосклонным. Сам граф со своим сыном Евгением и дочерью Ольгой стали членами-учредителями Императорского Православного Палестинского Общества, открытому 21 мая 1882 года.

27 января 1880 г. святитель Николай упоминает в своем дневнике о желании дочери графа Ольги Евфимовны ехать в Японию для работы в Духовной Миссии. Но осуществила она свое желание лишь после смерти отца — в 1884 году. В Японии она пробыла 3 года, работая в православных школах Миссии. В Японии в православных школах активно работала и другая подвижница ИППО - М.А.Черкасова, которая затем прославилась как директор школ ИППО в Сирии.

Вторую поездку в Россию в 1879–1880 гг. архимандрит Николай совершил с целью сбора средств для строительства кафедрального собора в столице Японии. Этот красивейший собор Воскресения Христова — «Николай-до» — оказался даже выше императорского дворца.

Протоиерей И. Восторгов, пожизненный член ИППО, посетивший Японию, в 1909 году, писал: «Не было человека в Японии, после императора, который пользовался бы в стране такою известностью. В столице Японии не нужно было спрашивать, где русская православная миссия, довольно было сказать одно слово „Николай,“ и буквально каждый рикша сразу знал, куда нужно было доставить гостя миссии. И православный храм назывался „Николай,“ и место миссии также „Николай,“ даже само православие называлось именем „Николай.“ Путешествуя по стране в одежде русского священника, мы всегда и всюду встречали ласковые взоры, и в словах привета и разговора по поводу нас мы улавливали слухом среди непонятных слов и выражений незнакомого языка одно знакомое и дорогое: „Николай“…»

На смертном одре, в преддверии вечного пребывания в Небесном Иерусалиме, архипастырь вновь встретился с Иерусалимом земным. «Облачили Владыку в полное архиерейское облачение из золотого глазета… Затруднились было найти какую-либо из его панагий: не знали, где он их хранил… Поэтому, я принес свою перламутровую, от Гроба Господня, с изображением на ней Воскресения Христова, — вспоминает епископ Сергий (Тихомиров). — И не случайно Владыка, построивший несколько Воскресенских церквей, и во время болезни так часто бредивший „воскресением“, лежит в могиле с символом воскресения на персях своих…».

Тело владыки было отерто святым елеем от мощей святителя Иоасафа Белгородского. На деньги, пожертвованные А. П. Синельниковой, был куплен небольшой участок земли на кладбище Янака (район Уено), где 22 февраля и было совершено его погребение.

С утра на четырех престолах было отслужено четыре литургии об упокоении души архиепископа Николая. В 11 часов в соборе Воскресения Христова началось отпевание, совершавшееся, главным образом, по-японски. Среди прочих венков выделялся венок от императора Японии - этой чести иностранцы удостаивались исключительно редко. После отпевания гроб был обнесен вокруг собора и установлен на колесницу. Похоронная процессия, растянувшаяся на десять километров, направилась к кладбищу. "Рвет неистово хоругви наши ветер. Пришлось их нести в опущенном положении. Идут воспитанники, воспитанницы. Все в однообразных костюмах. У всех в руках пальмовые ветви, символ веры в победу дела владыки в Японии. Многочисленные цветы, сотни венков. Святые иконы, кресты. Иереи, диаконы в священных облачениях... Многие катехизаторы в стихарях. В полном облачении с посохом в руках епископ. Ордена владыки. Все принадлежности архиерейского сана, носившиеся владыкою. В заключение колесница с дорогим гробом, представитель России в шитом золотом придворном мундире. И лента, бесконечная лента христиан...", - таким запомнились похороны будущего святителя епископу Сергию (Тихомирову).

Запомнил епископ Сергий и примечательные слова, сказанные владыкой незадолго перед смертью: ""...Роль наша не выше сохи. Вот крестьянин попахал, соха износилась. Он ее и бросил. Износился и я. И меня бросят. Новая соха начнет пахать. Так смотрите же, пашите! Честно пашите! Неустанно пашите! Пусть Божье дело растет! А все-таки приятно, что именно тобой Бог пахал. Значит - и ты не заржавел. Значит, за работой на Божьей ниве и твоя душа несколько очистилась, и за сие будем всегда Бога благодарить".

В докладе на общем собрании членов Императорского Православного Палестинского Общества в 1913 году в адрес архиепископа Николая были сказаны следующие слова:

"3 февраля 1912 г. скончался почетный член Общества Николай, архиепископ Японский. По окончании образования в С.-Петербургской духовной академии в 1860 г., владыка сразу же отправился в Японию в качестве священника при консульстве в Хакодатэ.

Сроднившись с японским народом и его любопытною страною, архиепископ Николай оставался в ней свыше 50 лет до самой кончины, стяжав по всей справедливости имя японского апостола. Архиепископ Николай прекрасно изучил язык страны, ее быт и историю и сделался горячим проповедником среди населения истин православной веры. Плодом его трудов являются ныне, до 200 церковных общин и более 30.000 православных христиан из местных обитателей. Для японской молодежи из христиан владыка создал семинарию с целью подготовления просвещенных клириков, перевел на японский язык богослужебные книги, многие богословские сочинения, учебные руководства, создал несколько журналов и т. п. За свою просветительную гуманную деятельность он приобрел не только широкую известность во всех слоях японского общества, но пользовался благосклонностью даже самого микадо. 
Русская Православная Церковь во главе с Алексием I, Патриархом Московским и всея Руси, 10 апреля 1970 года приняла решение о прославлении святителя Николая в лике святых с именованием — равноапостольный.

Его могила и теперь остается в Японии святыней народной и общецерковной, а сам святитель Николай почитается как великий праведник и особый молитвенный предстатель пред Господом.

Память равноапостольного Николая, архиепископа Японского, совершается 3 февраля, в день блаженного преставления

По материалам портала Россия в красках, сайта Скиталец, сайта храма в Лос-Анджелесе (Калифорния)