Сергей Степашин вспоминает, каким был первый и единственный Маршал Российской Федерации.
20 апреля маршалу Игорю Дмитриевичу Сергееву исполнилось бы 80 лет. Мы познакомились в 1992 году, когда его назначили главкомом Ракетными войсками стратегического назначения, а я был председателем Комитета по вопросам обороны и безопасности Верховного Совета России.
Игорю Дмитриевичу довелось руководить РВСН в один из самых сложных периодов для государства и Вооружённых сил. Уже не было Советского Союза, но оставались Ракетные войска под единоначалием главнокомандующего, которые дислоцировались не только на российской территории, но и в Украине, Казахстане, Белоруссии. Единое государство распадалось, и судьба ядерного оружия волновала тогда весь мир.
Президент страны Борис Ельцин уже тогда относился к Сергееву с большим уважением, всегда прислушивался к его мнению, что впоследствии, думаю, повлияло на назначение Игоря Дмитриевича министром обороны. Он занимал эту должность и до того, как я стал председателем правительства, и в мою бытность, и в следующем правительстве, и все его переназначения на эту должность проходили буквально без вопросов, авторитет его был непререкаем. На него возлагались надежды как на человека, способного в тяжелейших условиях решить масштабные задачи, которые касались радикальных перемен в военном строительстве.
Летом 1997 года президентом страны Борисом Ельциным был подписан указ о приведении военной организации государства в соответствие с потребностями обороны и безопасности, а также реальными экономическими возможностями страны. Был дан старт масштабной военной реформе, которая воспринималась в армии и на флоте с горькой иронией: когда есть деньги, реформы не нужны, они проводятся, когда денег не хватает.
В соответствии с указом c 1 января 1999 года штатная численность Вооружённых сил Российской Федерации должна была составить 1,2 млн военнослужащих, на 500 тысяч меньше, чем было.
Ракетные войска стратегического назначения, Военно-космические силы и Войска ракетно-космической обороны Войск противовоздушной обороны преобразовывались в новый вид Вооружённых сил Российской Федерации – Ракетные войска стратегического назначения, Управление главнокомандующего Сухопутными войсками – в Главное управление Сухопутных войск, Военно-воздушные силы и Войска противовоздушной обороны в вид Вооружённых сил Российской Федерации – Военно-воздушные силы. Военным округам придавался статус оперативно-стратегических (оперативно-территориальных) командований Вооружённых сил на соответствующих стратегических направлениях.
Все эти мероприятия так или иначе затрагивали судьбы людей в погонах. Уже в первый год для приведения численности Вооружённых сил к параметрам, установленным указом президента РФ, планировалось уволить в запас свыше 76 тысяч офицеров и более 24 тысяч прапорщиков.
Впервые в Законе «О федеральном бюджете на 1998 год» была выделена отдельная строка расходов на военную реформу. Они были утверждены в сумме 4 млрд рублей и направлялись исключительно на обеспечение социальных гарантий военнослужащим, увольняемым в запас, и членам их семей. Кроме того, на финансирование мероприятий, проводимых в рамках военной реформы, предусматривалось дополнительно направлять средства, поступающие от приватизации организаций, выводимых из состава Вооружённых сил, от реализации высвобождаемого военного имущества и техники, от оказания услуг на договорной основе.
Был также образован целевой бюджетный фонд содействия военной реформе, куда предусматривалось направлять 1 процент средств по всем расходным статьям федерального бюджета (за исключением расходов на оборону и обслуживания государственного долга), а также 5 процентов средств, поступающих от приватизации федеральной собственности на аукционах и продажи акций акционерных обществ, созданных в процессе приватизации, реализации имущества, неиспользуемых и списанных вооружения и военной техники.
Конечно, для проведения эффективных преобразований в армии и на флоте необходимо было вложить в военную реформу несравнимо более значительные суммы, направить их прежде всего на модернизацию вооружений и военной техники. Но всё же в первую очередь надо было решить вопросы социальной защиты военнослужащих и членов их семей. Какие-то средства на проводимые мероприятия были заложены в общую сумму расходов на оборону. Но реально деньги военного бюджета сконцентрированы на постановке на боевое дежурство модернизированных ракетных комплексов «Тополь-М». И даже те небольшие средства, которые были выделены в отдельную строку на проведение военной реформы, при формировании федерального бюджета пришлось набирать буквально по крохам.
Министром обороны Сергеевым предпринимались усилия по оптимизации управленческих структур и интеграции видов и родов войск. Он приступил к объединению Сибирского и Забайкальского военных округов, созданию компактных, мобильных и оснащённых современным оружием и боевой техникой группировок войск, соединений высокой боеготовности, оснащённых новыми системами управления. На это тоже требовались средства, и немалые.
Может быть, самой острой проблемой в ходе реформирования Вооружённых сил России оказалась жилищная. Предстояло обеспечить жильём более 210 тысяч бесквартирных военнослужащих. С учётом этого в Министерстве обороны была подготовлена программа «Государственные жилищные сертификаты». Она была рассчитана на пять лет. По предложению Министерства обороны она получила статус президентской. Президент не только взял её выполнение под личный контроль, но и утвердил помесячный график финансирования. В условиях бюджетного дефицита это давало гарантии, что Министерство финансов или правительство не должны были снимать средства на другие нужды.
В бюджете на 1998 год на реализацию программы было заложено 5 млрд рублей, при этом предусматривалось, что с учётом инфляции установленные цены на жильё будут пересматриваться каждые полгода. Но после августовского финансового кризиса, с сентября 1998 года по май 1999-го, государственные жилищные сертификаты вообще не выпускались. Но и те, что дошли до адресатов, реализовать было непросто: индексация их стоимости, как правило, не поспевала за рыночной стоимостью квартир. В этих условиях Игорь Дмитриевич Сергеев взял под жёсткий личный вопрос финансовое обеспечение Вооружённых сил. А поскольку разногласия с Министерством финансов урегулировать никак не удавалось, им было принято решение еженедельно публиковать сводную таблицу поступления средств на счета Минобороны (за исключением закрытых статей расходов) в газете «Красная Звезда». Бывали недели, когда эти таблицы содержали сплошные нули. В конце концов задолженность перед Минобороны была погашена.
Несмотря на непрекращающиеся разговоры о реструктуризации оборонно-промышленного комплекса, положение в нём было критическим. Предприятия были загружены лишь на 20 процентов, более четверти относящихся к ОПК предприятий работали не по профилю, вообще не производя оборонной продукции. Из-за низких зарплат и многочисленных социальных проблем остро стоял кадровый вопрос: средний возраст персонала в научных учреждениях составлял 60 лет, на производстве – 50 лет и более.
До 1999 года в экономической политике был очень популярен лозунг: «Рынок всё расставит на свои места», который применялся и для «оборонки». Но печальные итоги развития экономики в целом и промышленности, в частности, заставили пересмотреть подходы к обеспечению обороноспособности страны. Одним из результатов этого стало создание в мае 1999 года пяти федеральных оборонных агентств, в ведение которых и были переданы предприятия ОПК, объединённые в основном по отраслевому принципу.
Впервые в новейшей истории России гособоронзаказ 2000 года был полностью оплачен государством. Второй год подряд государство в полном размере профинансировало свои обязательства по оплате научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ в рамках ряда федеральных целевых программ с преимущественным участием в этих программах предприятий ОПК. Весомую роль во всём этом сыграла позиция министра обороны маршала Игоря Сергеева.
При его непосредственном участии была сформирована новая, реалистичная Государственная программа развития вооружений, военной и специальной техники на 2001–2010 годы. Несмотря на то что она не была утверждена президентом России, её адекватность военным и экономическим реалиям позволила целому ряду предприятий ОПК, в первую очередь, головным разработчикам систем и комплексов вооружений, начинать выстраивать их собственные долгосрочные программы развития. Кроме того, была инициирована предметная работа с долгами предприятий ОПК за ранее выполненные ими обязательства в рамках государственных оборонных заказов. Все эти меры позволили стабилизировать экономическое положение военно-промышленного комплекса и гарантировать первоочередные поставки вооружений для армии и флота.
В условиях острой нехватки средств надо было также выбирать между непростыми «развилками» и в военно-техническом оснащении войск. Например, продолжать разработку твердотопливной баллистической ракеты для подводных лодок «Барк» Государственного ракетного центра имени Макеева, готовность которой оценивалась на уровне 70 процентов, но которую преследовали неудачные пуски, или начать разрабатывать новую ракету «Булава» в Московском институте теплотехники, поскольку ставилась задача создать универсальную ракету наземного и подводного базирования. В том числе из-за необходимости экономии средств. Сергеев выбрал последний вариант, несмотря на доносившиеся упрёки в покровительстве приближённым структурам. И следует признать, что «Булава», обладающая некоторыми принципиальными достоинствами, к настоящему времени совершила значительное количество успешных пусков, последний – летом 2017 года.
Ещё одна бесспорная заслуга Игоря Дмитриевича – становление объединённой системы противовоздушной обороны СНГ и проведение на регулярной основе коалиционных учений «Боевое содружество» на полигоне Ашулук под Астраханью. Это имело огромное значение в условиях сложной военно-политической обстановки в мире, которая к лету 1998 года обострилась вокруг дружественной нам Югославии. Командование НАТО объявило о проведении на территории, сопредельной с Югославией, крупного военного учения. Незадолго до этого в Брюсселе находился министр обороны РФ Игорь Сергеев, который жёстко поставил вопрос о неправомерности такой демонстрации военной силы. Фактически произошёл обман России, которая к тому времени уже больше года официально являлась партнёром альянса: ещё в конце мая 1997 года был подписан Основополагающий акт Россия – НАТО, заложивший принципы двустороннего сотрудничества. И именно натовцы первыми нарушили их, не поставив Россию в известность о готовящихся учениях, а впоследствии и о начале бомбардировок Югославии.
Ещё до того, как эти бомбардировки начались, мне довелось присутствовать на одном узком совещании, которое проводил Борис Николаевич Ельцин. Игорем Дмитриевичем Сергеевым, тогда ещё генералом армии, было высказано предложение о размещении там комплексов С-300. Это предложение не было принято. Прозвучали возражения, что Югославия никогда не была членом Варшавского договора, возникли бы проблемы взаимодействия с военными структурами, хотя, на мой взгляд, если бы С-300 стояли в Белграде, никто не посмел бы начать бомбёжки. И судьба Югославии, да и Европы в целом сложилась бы совсем по-другому.
Начало военных действий рассматривалось Россией как агрессия против суверенного государства. По решению министра обороны Игоря Сергеева группе связи НАТО, размещённой в Москве, было предложено в 48 часов покинуть пределы России, до минимума была ограничена деятельность военных атташе стран – членов блока. А позже был знаменитый бросок российских десантников на Приштину и захват стратегически важного аэродрома Слатина, что в корне изменило расстановку сил противоборствующих сторон при урегулировании ситуации в Косово.
Перед ним стояло множество чисто военных задач, включая антитеррористическую операцию в Чечне, где было очень горячо. Маршалу, в отличие от его предшественника, довелось заниматься не политикой, а очевидными вещами: офицерами, солдатами, семьями военнослужащих, отстаивать свою точку зрения по Чечне на Совете Безопасности. Он спорил, доказывал, хотя ему было очень непросто даже в родном ведомстве.
Игорь Дмитриевич был благочестивым православным человеком. Он всегда понимал, какой разрушительной силы оружие ему доверено, какая ответственность лежит лично на нём, знал, что каждому воздаётся по делам его. Кроме всего прочего, он был очень порядочный и ранимый человек. Умел дружить: никого никогда не предал и не бросил.
В 1997 году по его инициативе, когда он был главкомом РВСН, было подписано соглашение между Ракетными войсками стратегического назначения и Русской Православной Церковью, целью которого было духовно-нравственное воспитание воинов-ракетчиков.
В 1998 году в подмосковной Власихе был возведён храм преподобного Илии Муромца с приделом в честь святой великомученицы Варвары, который сами ракетчики называют Собором ракетных войск. Проект будущего храма утвердил сам Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Он же совершил освящение храма, причём оно было для Предстоятеля Русской Православной Церкви сотым, юбилейным.
Выступая на открытии Собора ракетных войск, Игорь Дмитриевич cказал: «У нас спрашивают, зачем нужен храм во Власихе, в главном штабе ядерных сил России, а также храмы в других частях? Так вот я заявляю: как министр обороны, я убеждён, что если Церковь и армия не спасут Россию, то не будет ни Церкви, ни армии, ни России». Может быть, поэтому одним из последних документов, подписанных маршалом Сергеевым в 2006 году, незадолго до смерти, было официальное обращение к руководству страны уже в качестве руководителя Клуба военачальников России. Игорь Дмитриевич обратился с воззванием в форме открытого письма о необходимости возрождения института военного духовенства в российской армии.
Говоря о присутствии церковной жизни в войсках РВСН, необходимо упомянуть о том, что в Военной академии РВСН имени Петра Великого действует факультет православной культуры. Кроме того, есть священники, которые постоянно трудятся в Ростовском военном институте и в Серпуховском военном институте РВСН, на полигонах в Плесецке Архангельской области и Капустином Яре в Астраханской области, практически во всех соединениях РВСН.
Заветы маршала Сергеева о духовной составляющей военной службы, в частности о важности возрождения традиции полковых священников, медленно, но воплощаются в жизнь в военных округах и на флотах. В начале 2016 года свою приверженность православным идеалам продемонстрировала российская группа войск в Сирии, когда на базе Хмеймим прошла рождественская служба.
Оставив пост министра обороны России в относительно молодом возрасте, Игорь Дмитриевич продолжил активную деятельность, став советником президента Российской Федерации Владимира Путина по вопросам стратегической стабильности. В течение трёх лет в условиях непростой международной обстановки он занимался подготовкой предложений по обеспечению военной безопасности государства, по переговорному процессу в области противоракетной обороны, стратегических наступательных вооружений, нераспространения оружия массового уничтожения, ракет и ракетных технологий.
Всё это время осуществлял координацию деятельности общественных организаций ветеранов: был назначен заместителем председателя Российского организационного комитета «Победа».
Уйдя с поста советника президента, Игорь Дмитриевич не снизил деловую активность. В 2005 году по его инициативе был создан Клуб военачальников, первым президентом которого он и был избран. Клуб начал вести большую воспитательную работу среди воспитанников суворовских военных и Нахимовского военно-морского училищ кадетских корпусов. Для лучших курсантов были учреждены именные стипендии. Не остались забытыми вдовы военачальников, которым постоянно оказывалась помощь.
Последние месяцы своей жизни, уже зная о своей неизлечимой болезни, Игорь Дмитриевич посвящал не только общественной деятельности. Мало кто знает, что последним местом работы была Счётная палата. И он ежедневно приезжал на работу, анализировал наши материалы по военной тематике. Его сопровождал адъютант, ему было уже трудно ходить, разговаривать, но он до конца оставался в строю, и чувство своей востребованности придавало ему новые силы. Я говорил ему: «Не обязательно приезжать, можно и дома посмотреть документы». «Нет, – отвечал он, – я работаю, я должен работать». И он, и я понимали, что часть из них имела гриф секретности, а ему нужна была полная информация, чтобы делать выводы. Высочайший профессионализм и высочайшая ответственность – это было потрясающе. В это время Счётная палата делала первые шаги в проведении стратегического аудита расходов федерального бюджета, в частности, одно из экспертно-аналитических мероприятий было посвящено оценке сбалансированности расходов на развитие ядерной триады, и мнение эксперта такого высочайшего уровня, как маршал Сергеев, было просто незаменимым.
Для Игоря Дмитриевича был оборудован кабинет с удобным креслом и диваном, где он мог при случае отдохнуть. В разговорах он демонстрировал широчайшую эрудицию, легко переключался на смежные темы, связанные с техническими проблемами, экономикой, геополитикой, любил цитировать труд Николая Данилевского «Россия и Европа», который, по его мнению, заложил основы геополитических взглядов на место нашей страны в мире. Вероятно, он повлиял на формирование нравственных устоев и мировоззренческих взглядов Игоря Дмитриевича. Взглядов, которые получили своё развитие в двадцатом веке в том числе благодаря жизни и служению маршала Сергеева. Фактически до конца своих дней он оставался на боевом дежурстве, которое ввёл для себя, став главнокомандующим Ракетными войсками стратегического назначения.
Когда он уже уходил из жизни, я был у Игоря Дмитриевича в больнице, и он попросил меня: «За Димой поглядывай, помогай ему». Он очень любил своего сына, хотел, чтоб род достойно продолжался, и я очень рад, что Дима Сергеев наказ отца выполнил: на свет Божий шесть месяцев назад появился новый замечательный парень – Игорь Дмитриевич Сергеев.
И, конечно, нельзя не вспомнить о Тамаре Александровне, жене маршала. Мы её по дружбе называли вторым маршалом в семье. Есть такое понятие «лейтенантские жёны» – жёны, которые проходят с офицерами весь тернистый путь от начала до конца. Они не просто любили друг друга. Тамара Александровна была второй половиной Игоря Дмитриевича. Бог дал ей сил оставаться и сегодня красивой, умной, любящей матерью и бабушкой.
Итоги жизни Игоря Дмитриевича Сергеева впечатляют. Он стал первым главнокомандующим Ракетными войсками стратегического значения, который не участвовал в Великой Отечественной войне. До этого ракетно-ядерный щит создавали и обеспечивали его надёжность фронтовики. Затем он стал первым министром обороны страны – ракетчиком, первым маршалом обновленной России и первым министром обороны – Героем Российской Федерации.
Маршал Сергеев останется в нашей памяти не только благодаря таким вот знаковым вехам биографии, но и потому, что при его непосредственном участии писалась история нашей страны, Европы, мира. При нём происходили первые после хрущёвских времён серьёзные баталии вокруг военной реформы и реформы оборонно-промышленного комплекса и делались первые болезненные шаги по их проведению в жизнь, началась и завершилась вторая чеченская война, совершилась вероломная натовская агрессия против Югославии, вступила в силу Конвенция о запрещении химического оружия, началось его уничтожение на территории России и продолжались переговоры о сокращении стратегических наступательных вооружений.
Можно сказать, что на всё ему просто не хватило сил, или констатировать, что он отдал их служению Отечеству без остатка. Не исключено, что тяжёлая болезнь, настигшая Игоря Дмитриевича в зрелом возрасте, стала следствием его напряжённого режима работы, её опасной специфики.
Мы, его боевые друзья, товарищи, провожая маршала в последний путь, говорили о самом важном в его жизни. Его уважали не только военные, но и учёные, промышленники, политики, как патриоты, так и представители либеральной интеллигенции. Его все воспринимали как интеллектуала. Вместе с тем он показал на своём примере, что значит любить Родину и свято выполнять воинский долг. Он открыл новую страницу нашего понимания о роли личности в истории.
В Москве открыт мемориальный кабинет И. Д. Сергеева. Его имя носит одна из учебных аудиторий командно-инженерного факультета Военной академии РВСН. В академии проходят научные, историко-патриотические конференции, посвящённые его памяти.
Символично, что памятник Маршалу Российской Федерации Игорю Сергееву был поставлен в Макеевке, где он в своё время окончил школу с золотой медалью, на его родной донецкой земле, которая сейчас на военном положении, отстаивает своё право на язык, культуру, дружбу с Россией. Игорь Дмитриевич и после смерти вдохновляет людей своим личным мужеством, верностью долгу, преданностью идеалам.
Как это было
Бросок на Приштину
12 июня, в День России, как председатель правительства я был в Кремле. Ко мне подошёл министр иностранных дел Сергей Иванов и сообщил: «Наши войска вошли в Приштину». Мы переговорили с Игорем Дмитриевичем и пошли к Ельцину. Конечно, это был не Карибский кризис, но так или иначе мы стояли на линии огня с НАТО, и последствия могли быть непредсказуемыми. Именно тогда было принято решение о поездке маршала Сергеева в Финляндию на переговоры с министром обороны США. Я же параллельно вёл переговоры в Кёльне на встрече «большой восьмёрки», куда меня отправил Борис Николаевич.
Именно дипломатическое искусство Игоря Дмитриевича помогло тогда разрядить обстановку.
Когда шли переговоры министров, я в это время находился с Биллом Клинтоном в костёле. Мы с ним до этого уже встречались. «Интересно, – сказал он, – кто из нас узнает первым новости из Хельсинки». Информация и от наших военных, и от американских пришла практически одновременно. Хотя понятно было, что в Югославии наносился первый удар по Европе. И когда нам говорят сегодня о Крыме, то хочется напомнить о Косово, где даже никакого референдума не было.
Когда Игорь Дмитриевич в конце 1999 года посетил Белград, президент Милошевич лично наградил министра и сопровождавших его генералов высшей наградой страны, орденом Югославской Звезды I степени «За особые заслуги в деле развития сотрудничества в построении дружественных отношений между народами и вооружёнными силами двух стран».