В предстоящую субботу, 19 сентября, в Вольске Саратовской области отметят 235-летие со дня основания города, состоится открытие памятника героям-вольчанам.
В этот день у Вечного огня будет открыта стела вольчанам, особо отличившимся во время Великой Отечественной войны. На обелиске высечены имена Героев Советского Союза и полных кавалеров орденов Славы.
Среди почетных гостей будут не только Герои России, но и Герои Советского Союза, которых, к сожалению, становится все меньше. Всего планируется визит в Вольск 12 офицеров, своим героизмом заслужившим это высокое звание.
Среди приглашенных почетных гостей - экс-премьер-министр страны, Председатель ИППО Сергей Степашин, его супруга Тамара Владимировна Степашина, чей отец Герой Советского Союза Владимир Митрофанович Игнатьев преподавал в Вольском высшем военном училище тыла.
Делегацию возглавит командующий ВДВ генерал-полковник Владимир Шаманов. Ожидается также визит уроженца этих мест сенатора Сергея Николаевича Рябухина, действительного члена ИППО.
В Вольске, рассказал журналистам глава администрации Вольского района Игорь Пивоваров, в течение двух дней побывают до 15 Героев России и Советского Союза. Они будут вести военно-патриотическую работу в школах, встречаться с молодежью города.
НИКТО НЕ ЗАБЫТ, НИЧТО НЕ ЗАБЫТО
Герой Советского Союза Игнатьев Владимир Митрофанович родился в 1920 году в селе Пружинки Липецкого района в бедной крестьянской семье. Окончил общеобразовательную школу, затем после войны Сталинградский педагогический институт.
С сентября 1941 года — на фронте, в саперных войсках. Участвовал во многих боях: в битве на Орловско-Курской дуге, в освобождении столицы Украины г. Киева, в форсировании многоводного Днепра, быстрого Прута, глубокого Дуная, участвовал в освобождении столицы Югославии — Белграда, в разгроме одиннадцати вражеских танковых дивизий в районе венгерского озера Балатон. Прошел боевой путь от полей Орловщины до Австрийских Альп.
Его доблесть и отвага отмечены двумя орденами Красной Звезды и многими медалями. Героический подвиг старший сержант Игнатьев совершил при форсировании реки Дунай в районе города Бездан (Югославия). В ходе форсирования Дуная вывел из-под воздушного огня противника катер и баржу. Переправил на правый берег около 60 бойцов, обезвредил 6 противотанковых мин, на рыбачьей лодке доставил с правого берега раненых и со взводом оборудовал 2 причала.
Будучи ранен, оставался в строю, пока взвод не выполнил задачу. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года старшему сержанту Игнатьеву Владимиру Митрофановичу присвоено звание Героя Советского Союза.
В 1964 году Игнатьев Владимир Митрофанович прибыл в Вольское высшее военное училище тыла преподавателем социально-экономического цикла. С 1971 года он работал ведущим преподавателем кафедры политической экономии и военной экономики. Творчески и качественно проводил Владимир Митрофанович каждое занятие, щедро делясь опытом и знаниями с коллегами и курсантами.
Свои знания он черпал не только в «умных книжках», но и в собственном боевом опыте. Этот опыт Владимиром Митрофановичем отражен в учебном пособии «Военная экономика», в котором им были освещены основные проблемы развития военной экономики, роль отраслей народного хозяйства в экономическом обеспечении войны, проблемы живучести экономики и людских ресурсов в современных войнах.
Много сил Владимир Митрофанович отдавал военно-патриотическому воспитанию подрастающего поколения. На примере боевых подвигов участников войны проводил уроки мужества с учащимися города Вольска и курсантами училища. В 1973 году подполковник В.М. Игнатьев ушел в запас и уехал в город Ленинград. Он продолжал работать, но уже в гражданских вузах страны — более 15 лет преподавал в Ленинградском политехническом институте имени Калинина.
В 1974 г. Владимир Митрофанович Игнатьев успешно защитил в Саратовском госуниверситете диссертацию на соискание ученой степени кандидата экономических наук. А в 1975 году ему было присвоено ученое звание доцента. Педагогический труд Владимира Митрофановича Игнатьева оставил заметный след в развитии экономической подготовки специалистов служб тыла.
4 ноября 1988 г. Владимира Митрофановича не стало. Но его помнят не только выпускники Вольского высшего военного училища тыла, многие из которых впоследствии стали генералами и адмиралами. Имя Героя Советского Союза Игнатьева Владимира Митрофановича навсегда вписано в историю России.
Из воспоминаний Героя Советского Союза В.М.Митрофанова
«Подъем минных полей…»
Поздняя осень сорок третьего. Стояли пасмурные дни. Редко появлялось солнце между тяжелыми седыми облаками. То и дело пронизывает холодный ноябрьский ветер. Участились нудные моросящие дожди. Последние стаи птиц улетали на юг. По утрам земля, голые сучья деревьев покрывались белой пленкой инея. Крепчали морозы. Солдату на фронте становилось все труднее… Освободив Киев, войска Первого Украинского фронта за десять дней наступательных боев освободили сотни населенных пунктов. На правом берегу Днепра образовался стратегический плацдарм в пятьсот километров. Важнейшие коммуникации немецких армий «Центр» и «Юг» были перерезаны нашими войсками.
Фашистское командование, понимая всю опасность своего положения, поставило перед собой задачу крупными силами нанести удар с юго-запада и юга и таким образом ликвидировать плацдарм наших войск и вновь занять Киев. Советское командование разгадало замысел врага. Однако наступление Красной Армии было остановлено. Войска перешли к обороне. Наша 74 я стрелковая дивизия, совершив марш в район Фастова, заняла рубеж обороны: Бурта — Винницкие, Ставы — Дмит¬риевка — Валицы.
Части 74 й стрелковой дивизии (в их числе и наш 110 й отдельный саперный батальон) день и ночь укрепляли занятый рубеж обороны. Рыли траншеи, ходы сообщения, строили блиндажи, пулеметные точки, устанавливали проволочные заграждения и противотанковые минные поля. Саперы, пехотинцы, связисты, артиллеристы работали день и ночь, оборудуя неприступную оборону для врага. 8 декабря наша саперная рота под командованием старшего лейтенанта П.К. Абрамова была придана полкам. В нашу задачу входило минирование переднего края обороны противотанковыми минами, устройство проволочных заграждений и «подъем минных полей» по зимней схеме установки. Что значит «подъем минных полей»? Установленные до заморозков, деревянные, набухшие от осенних дождей мины извлекаются саперами из мерзлого грунта. Надо вначале извлечь взрыватель, а потом и саму мину, затем снова заминировать. И все это под обстрелом врага.
За годы войны мне пришлось извлечь сотни таких мин, а затем их заново заминировать. Ефрейтор Харьков не удержал чеку взрывателя замерзшими пальцами. Взрыватель сработал… Мина разлетелась в клочья, но почему-то не разорвалась. Бледный Харьков, оцепенев, ждал взрыва, но его не последовало… Случайность? Да, ведь обычно сапер ошибается только один раз. Счастливое исключение! Правда, через год с небольшим смерть все же настигла ефрейтора. Он погиб в разведке в Венгрии в конце декабря сорок четвертого… Погиб на таком задании и ефрейтор Яцына. Уходя на задание, он написал заявление о приеме его в партию: «Иду минировать, может быть, я погибну. Прошу партийную организацию принять меня кандидатом в члены ВКП(б). Я не пожалею свою жизнь за Родину…» Кавалер ордена Красной Звезды Яков Иванович Яцына похоронен в одном из белорусских сел…
«Конельская картошка»
…В конце сорок третьего — начале сорок четвертого года четыре Украинских фронта перешли в наступление. Первыми боевые действия начали войска нашего (Первого Украинского) фронта. Началась Житомирско-Бердичевская операция. Вспоминается ночь на тридцатое декабря сорок третьего. Наш взвод проделывал проходы в минных полях для наступления частей и подразделений дивизии. Всю ночь мела поземка. Мороз достигал 25—30 градусов, на рассвете к тому же подул порывистый, пронизывающий до костей ветер. Трудно приходилось нам, но задание было выполнено. Немецкая оборона была прорвана. Наши войска развернули мощное наступление. Освободив 4 января 1944 года г. Белая Церковь (за что 74 я стрелковая дивизия была награждена орденом Красного Знамени), части дивизии развернули наступление в юго-западном направлении и, преодолевая сильно пересеченную местность, изобилующую болотами и озерами, заняли целый ряд населенных пунктов. Мы, саперы, как и положено, шли впереди наступающих, прокладывая маршруты продвижения войск, восстанавливая взорванные мосты, разминируя теснины и подступы к населенным пунктам.
…Мы в Конельских Хуторах
На душе у всех радостно: не так уж часто бывало, чтобы освобожденная деревня оставлялась целехонькой. Чаще приходилось видеть кучи пепла, груды закопченного кирпича, полуразрушенные печные трубы, обгорелые деревья, натыкаться на трупы женщин и детей, убитых фашистами при отступлении. Вроде бы привыкший на фронте ко всему, я так и не мог спокойно смотреть на трупы женщин и детей: я содрогался от сознания своей вины, что мы не уберегли их, а отдали на глумление и смерть в сорок первом. В Конельских Хуторах, к счастью, население пострадало мало. Наш взвод должен был перекрыть дорогу противотанковыми минами. С заданием справились быстро. Из дома, возле которого мы расположились, вышел старик, в треухе, в старых валенках, в латаном кожухе. Поздоровались… Старик спросил: «Надолго пришли?» Я ответил: «Думаю, что насовсем!» Старик мигом открыл дверь, утонул в сенях и тут же возвратился с бутылкой в руках, заткнутой разлохмаченным жгутом измятой газеты. «Давно храню, — пояснил он. — Давай, парень, за Победу!» Выпили. «Голодный небось? Погоди-ка», — не унимался дед. Тут же появилась молодая женщина — сноха старика Оля. Кругленькая, с ямочками на щеках, лукавыми глазами. Растопила русскую печь. Нажарила на сале большую сковороду картошки. Давно не ел такой! Жить стало еще веселей. Впереди бухали пушки. Там шел бой. В тот момент я не мог предполагать, что самое тяжелое для нас было впереди.
Даже сейчас, через сорок с лишним лет, нелегко это вспоминать… «Стоять насмерть!» Немецко-фашистское командование, сосредоточив крупные силы пехоты, танков и артиллерии в районе, нанесло мощные удары по флангам нашей дивизии. 10 января, ведя кровопролитные бои с превосходящими силами противника, оставив ряд населенных пунктов, части нашей дивизии были окружены в районе Конельских Хуторов и прилегающих к ним населенных пунктах…
Дивизия заняла круговую оборону. Обстановка в окружении была сложной. Мы имели лишь небольшой плацдарм. Танки израсходовали снаряды и горючее. Более двадцати танков было уничтожено противником. «Катюши» полностью израсходовали снаряды. На исходе патроны, гранаты, у нас — сотни раненых… Положение усугублялось погодными условиями. Стояли суровые январские морозы. Личный состав был обмундирован в фуфайки, шинели, маскировочные халаты, валенки. Внезапно наступила оттепель. Прошел теплый дождь. Столбик термометра днем показывал уже восемь—десять градусов тепла. Сутра и до вечера не заходило солнце. Горки почернели. Лощины, овраги наполнились водой. В валенках, набухших снежной жижей, мы копали окопы и траншеи, минировали танкоопасные подходы, отражали яростные атаки врага…
Целыми днями над Конельскими Хуторами «висели» легкие самолеты врага, по конструкции похожие на наши У-2. Солдаты окрестили их «костылями». Эти «костыли», звеньями по три самолета, с утра идо позднего вечера, вели огонь из пулеметов, сбрасывали на нас легкие бомбы и гранаты. Понимая, что у нас нет зенитной артиллерии, «костыли» даже пикировали на траншеи и огневые точки обороны.
Днем 19 января меня вызвали в штаб батальона. Я вошел в блиндаж, доложил майору В.С. Леонтьеву о прибытии. Комбат сказал: «Обстановка очень сложная. Кольцо окружения скоро замкнется или уже замкнулось. Стоять насмерть! Трусов и паникеров расстреливать на месте! Через десять минут отправитесь со взводом в распоряжение штаба дивизии». Перед штабом толпились солдаты, младшие командиры и офицеры. Начальник штаба подполковник К.Г. Гизатуллин отдавал какое-то распоряжение офицеру, стоявшему по стойке «смирно». Увидев меня, он суровым тоном спросил: «Что за команда?» «Саперный взвод прибыл в ваше…» «Это от Леонтьева?» — «Так точно!» — «Занять круговую оборону в трехстах метрах от штаба. Держать рубеж до последнего солдата! Выполняйте!» — «Есть!» Заняв оборону, мы приступили к отрытию окопов. Верхний слой земли оттаял на пять—десять сантиметров, глубже — мерзлота. С помощью топоров и лопат саперы упорно вгрызались в землю. Взвод организовал круговую оборону в трехстах метрах от штаба дивизии согласно приказу. Закат был багровым… Смеркалось. Ночью прибыл старшина Е.Г. Никулин. Он привез термос пшенного супа, патроны, противотанковые гранаты и десятка полтора противотанковых мин.
«Это все, что осталось в НЗ», — предупредил он нас. Мины быстро были установлены перед круговой обороной взвода. Первый раз за сутки подкрепились. Кольцо окружения сжималось.
Всю ночь немцы бросали осветительные ракеты. Периодически трещали их пулеметы. Изредка прорезали тьму стайки трассирующих пуль. Артиллерия молчала. Чувствовалось, что враг готовится к утренней атаке. Утром немцы, как мы и ожидали, обрушили шквал артиллерийского огня по Конельским Хуторам. В бой были брошены танки и пехота. На нашем участке враг не прошел. Атака врага захлебнулась. По приказу командира стрелкового корпуса генерал-майора С.С. Мартиросяна в ночь на 22 января 1944 года части нашей дивизии с боями вышли из окружения, прорвав немецкую оборону в районе населенного пункта Вузовка.
Утро 22 января выдалось солнечным, по-весеннему теплым. Мы шли на закрепление кольца окружения немецко-фашистской группировки в районе Корсунь-Шевченковского. И никто конечно же тогда не знал, что за отличные боевые действия в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм многие воины нашей 74 й стрелковой дивизии будут награждены орденами и медалями. Не думал и я о том, что вскоре получу второй орден Красной Звезды.
В. М. ИГНАТЬЕВ, Герой Советского Союза, кандидат экономических наук, доцент, подполковник в отставке
* * *
Напев старинных песен русских
Любил я слушать с ранних пор…
Вблизи — курган в рассвете тусклом.
Нам бить врага в долине гор.
Сырая, ветхая землянка,
Пурга свинцовая кругом.
Ты же не знаешь, северянка,
Что будет утром за холмом…
Вот смертный бой…
И ты подумай
И вспомни предков, подвиг их!..
А котелок изранен пулей,
Наш брат-кормилец на двоих…
Угасли песни средь равнины,
Оставив наш прощальный дом…
Последний бой во рву лощины
И взрывы бомб, и гром кругом.
Я помню боль.
И бегство немцев.
И песен отзвук дорогих.
В груди металл, сжимая сердце,
Как и тогда, меня разит.
Владимир ИГНАТЬЕВ, 1987 г.