Сергей Степашин дал интервью Общественному телевидению России в рубрике «Честный политик».
Ангелина Грохольская: Здравствуйте. Сегодня мы говорим о людях Большой страны. И у нас в студии – Сергей Степашин. Сергей Вадимович, здравствуйте.
Сергей Степашин: Здравствуйте.
Ангелина Грохольская: Очень рада, что Вы к нам приехали. Вы знаете, я сейчас намеренно не стала называть какую-то Вашу должность или какой-то Ваш статус, потому что у Вас настолько разнообразная и настолько интересная биография! И, наверное, многие зрители воспринимают как-то Вас по-своему: для кого Вы государственный деятель, для кого-то Вы известный политик, для кого-то – общественный деятель, кто-то знает Вас исключительно как представителя силовых структур. Что важно для Вас, вот именно для Вас сейчас, в данный момент? Вот какой Ваш статус?
Сергей Степашин: Ну, общественных нагрузок у меня достаточно много, не буду их перечислять. Слава богу, при деле. Статус очень простой – отставной козы барабанщик. А если серьёзно, то ведь важно не то, какую должность ты занимаешь, а то, каким ты остаёшься, когда ты уходишь с этой должности, и как к тебе люди относятся – уважают тебя или нет, дружат с должностью или с тобой. В этом плане – я не кокетничаю, а совершенно искренний – я особых разочарований не испытываю. Кто был моим другом, тот и остался. Кто недолюбливал меня в силу разных обстоятельств – ну, это его проблемы. Вот это главное для любого политика. Ты же не вечен. Даже в Мавзолее.
Ангелина Грохольская: Это точно. Тогда обо всём понемногу и поговорим.
Сергей Степашин – политик, общественный деятель. Родился в Порт-Артуре. Генерал-полковник запаса, доктор юридических наук. Начал карьеру в советское время в силовых структурах. Был народным депутатом РСФСР. В начале 90-х возглавил ФСБ. Был министром юстиции, министром внутренних дел, председателем Правительства и председателем Счётной палаты России.
Ангелина Грохольская: Сергей Вадимович, я предлагаю начать всё-таки с жилья. Вы сейчас являетесь председателем Наблюдательного совета Фонда реформирования ЖКХ. Тема очень близкая каждому из нас. И знаете, с чего я хочу начать? Я недавно, буквально несколько дней назад, вернулась из Санкт-Петербурга, была в Сестрорецке. Я знаю, что…
Сергей Степашин: У меня там мама живёт.
Ангелина Грохольская: Да, я знаю, что у Вас там мама живёт. У меня там сестра живёт. И знаете, я, пообщавшись и с сестрой, и с другими знакомыми… Вообще первый вопрос был ко мне: «Слушай, а реновация-то и до нас скоро доберётся?» Вот я этот вопрос адресую сейчас вам. Раз петербуржцев это тоже волнует, я думаю, что и для других наших телезрителей, жителей других регионов тоже этот вопрос также интересен. Доберётся реновация, которой взволнованы все в Москве и Подмосковье?
Сергей Степашин: Ну, напрямую фонд этим не занимается, но на этот вопрос я могу ответить. Нет, я знаю позицию Полтавченко и всех сотоварищей моих, которые трудятся в Ленинграде (я так по старинке называю), а ныне в Санкт-Петербурге, и тем паче в Сестрорецке. Город пойдёт немножко по другому пути. Таких целей и задач не ставится. Тем более, вы знаете, ведь в отличие от Москвы, которая подверглась реновации очень здорово в 30-е годы, в послевоенные годы… От Москвы, той Белокаменной, осталось очень немного.
Ангелина Грохольская: Очень мало, да.
Сергей Степашин: Питер пошёл своим путём, ему повезло.
Ангелина Грохольская: И слава богу.
Сергей Степашин: И слава богу, да, его не разрушили. Поэтому такая задача там не стоит. Тем паче по Сестрорецку – ну, там нечего реновировать. У меня мама живёт тоже в доме, который был построен в 1980 году к Олимпиаде. Он неплохой. Маленькие комнатки две, кухонька. Они там с отцом жили. Отец, к сожалению, ушёл из жизни. И никто не собирается оттуда уезжать. Он ещё 100 лет простоит. Строили-то хорошо и на славу. И не надо людей дёргать и мешать им жить. Поэтому успокойте свою сестру. А мама, если меня услышит… Ну, она это прекрасно и так знает.
Ангелина Грохольская: Ну и слава богу. Успокоили сейчас очень многих наших телезрителей. А что с аварийным жильём?
Сергей Степашин: Вот это хороший вопрос. Здесь есть как бы большая победа, если так можно называть. Я не боюсь этого слова, потому что за то время, которое работает фонд, а это с 2008 года, мы (а мы – это наша страна) из аварийного жилья переселили 1 миллион человек. Вообще-то, идея вот этого фонда и самой программы принадлежит Владимиру Путину. Мы с ним ровесники. Он жил на Васильевском, я – на Загородном; оба – в коммуналках. Это не аварийное жильё, но тоже, поверьте мне, не очень комфортное, мягко говоря.
Ангелина Грохольская: Ну, я тоже знаю, что такое коммуналка. Родилась и выросла тоже.
Сергей Степашин: Поэтому, когда он вошёл в эту тему, собственно он поддержал идею фонда. Нашлись тогда бюджетные средства – кстати, Ходорковского. Многие спрашивают: «Куда деньги ушли?» На миллион «аварийщиков». Мало кто об этом знает.
Ангелина Грохольская: Оказывается.
Сергей Степашин: Оказывается, да. Так вот, эта программа сегодня выполнена на 95%. До конца года, за исключением двух-трёх регионов (Карелии, Тывы и ещё ряда областей), мы программу выполним до конца.
Но что самое главное сегодня? На сегодняшний день ещё 1 миллион человек нуждается в переселении из аварийного жилья. Ещё 1 миллион. Это маленькая европейская страна. Причём многие говорят так: «Ну, поживут, перетерпится». Что такое аварийное жильё? Это где жить не то что плохо, где услуги на улице, условно говоря, а где жить просто опасно. Не дай бог… Сколько мы знаем трагических событий. Поэтому Путин Владимир Владимирович поставил задачу – к лету следующего года подготовить новую программу, её не сворачивать, подготовить новый закон. Чем мы сейчас и занимаемся.
Вывод один. Я опять же говорю для наших «аварийщиков» (извините, что я вас так называю, дорогие мои соотечественники). Никто тех, кто живёт в этих страшных условиях (я имею в виду – наше государство и наш президент), вас не бросит. Работать будем вместе и дальше, может быть, в несколько иной форме.
Ангелина Грохольская: Сергей Вадимович, я вот слушаю Вас и думаю: когда Вы взялись за работу в Наблюдательном совете Фонда ЖКХ, Вам не страшно было за это браться? Потому что, мне кажется, это такая узкая тема. Ведь до этого у Вас совершенно другие направления, скажем так, деятельности были.
Сергей Степашин: Ну, во-первых, чем-то надо было заниматься. Я ушёл в отставку из Счётной палаты. Мне было 60 лет, ещё человек не старый. Да я и сейчас себя таковым не считаю.
Ангелина Грохольская: В самом расцвете сил.
Сергей Степашин: Спасибо. Ну, тогда у вас ещё расцвет юности. Всё зависит от того, что человек дальше хочет. Можно было просиживать штаны, предлагали разные «тёплые» должности. Но в связи с тем, что когда я работал в Счётной палате в частности, мы осуществляли несколько проверок фонда. И я вспомнил один доклад Владимира Путина (тогда он был председателем Правительства) как раз по итогам проверки. И говорю ему: «Фонд-то работает неплохо». А его должны были закрыть в 2015 году. Он говорит: «А какие данные у тебя?» Я ему дал, он посмотрел и говорит: «Хорошо, я тебе перезвоню». Видимо, он решил перепроверить. Он всегда всё перепроверяет – на всякий случай. Действительно, через неделю звонок. Приходит его резолюция потом о том, что действительно фонд надо продлить. Поэтому органически я вписался в эту работу.
Ну а предложение было от Дмитрия Медведева, председателя Правительства, тоже в совершенно простой форме: «Сергей, не хочешь ли подзаняться этим делом?» Я говорю: «Почему бы и нет?» Тем более это общественная работа. Я не госслужащий, я не госчиновник. Я здесь работаю как свободный человек, уже послуживший в качестве чиновника опять же.
Ангелина Грохольская: А если вернуться ещё немного назад: Вам не обидно было уходить даже в Счётную палату?
Сергей Степашин: Ну, что значит «обидно»? Во-первых, на обиженных воду возят. Вы знаете русскую поговорку. Меня ещё этому научила моя бабушка – петербурженка, кстати. Она родилась в Санкт-Петербурге, в далёком 1895 году, 7 марта. И отец, военно-морской офицер, которого в расцвете сил и молодости, в 30 лет, уволил Никита Сергеевич Хрущёв. И мы на поезде из далёкого Порт-Артура у Китая почти 10 дней на паровозе пилили в наш родной Ленинград и потом жили в этой коммуналке. И те и другие (ну и мама, естественно) всегда говорили: «Сергей, всё в твоих руках».
Ну, какая обида? Я сменил Примакова совершенно неожиданно для себя – очень достойного, одного из наших великих политиков. Я не боюсь этого слова.
Ангелина Грохольская: Ну, тут без сомнения, конечно.
Сергей Степашин: И моего старшего друга. Меня сменил Владимир Путин, нынешний президент. Ну?
Ангелина Грохольская: Ну, если с этой точки зрения, то – конечно.
Сергей Степашин: С этой точки зрения, да.
Ангелина Грохольская: Если так смотреть, то – да.
Сергей Степашин: А потом были разные варианты. Был вариант избраться в Санкт-Петербурге губернатором. Я, собственно говоря, высказывал такие пожелания. Ну, посчитали, что могу я там проиграть. Тогда выборы были, знаете, такие заводные.
Ангелина Грохольская: Ну, в общем, да.
Сергей Степашин: Это сейчас попроще (уж извините за откровенность) губернатору избираться, как вы понимаете. Порекомендовал президент – и его, конечно, изберут, потому что уважение к нашему президенту, вы знаете, практически стопроцентное.
Ангелина Грохольская: А почему Вас президент не порекомендовал?
Сергей Степашин: У нас был с ним совершенно откровенный разговор. Он мне сказал: «Сергей, а если ты продуешь? – вот прямым текстом. – Это будет первое моё поражение в нашем с тобой родном городе. Давай посчитаем все варианты». Я тогда был депутатом. Кстати, в Ленинграде… в Петербурге избрался, в Выборгском районе, где я учился, где я жил, где живут мои родители, где моими избирателями были в том числе те, с кем я учился и кто меня знал. Посчитали все варианты.
Конечно, депутатом скучновато было, откровенно скажу (не хочу никого обижать!). И возник вариант со Счётной палатой. Кстати, я ему тогда позвонил. Он говорит: «По-моему, вариант неплохой. Её, правда, мало кто знает в нашей стране. Может быть, что-то из неё и получится». По-моему, получилось. Я не жалею.
Ангелина Грохольская: Получилось именно при Вас. Мне кажется, про Счётную палату заговорили в момент Вашего руководства.
Сергей Степашин: Ну, это действительно была интересная работа. Мы действительно сделали высший орган независимого финансового контроля. Был принят новый закон, после которого, кстати, я ушёл. И мы создали действительно одну из самых современных европейских и мировых моделей финансового контроля.
Через два года… Кстати, я возглавлял и европейские счётные палаты, будучи председателем. Через два года, несмотря на санкции и негативное отношение к нам, в том числе европейских некоторых лидеров, скажем так (не стран, конечно), и США, через два года у нас пройдёт конгресс ИНТОСАИ. Высшие органы финансового контроля 187 стран будут в Москве. Это блестящая политическая победа!
Ангелина Грохольская: Для Вас важно, с кем работать?
Сергей Степашин: Безусловно. Для любого человека, для любого человека. Хотя у меня есть два принципа. Не обязательно это должен быть человек из твоего подъезда, школы, класса и города, уж прошу прощения за откровенность. Нас, ленинградцев, в Москве немножко недолюбливают. Слишком много, говорят, появилось. Хотя сейчас вроде успокоились после Сергея Семёновича.
Важно, первое, чтобы это был профессиональный человек, абсолютно профессиональный; и второе – порядочный, чтобы он никогда тебя не предал, не подставил и не украл. Так я руководствовался, когда подбирал команду в ФСБ, в Минюсте, в Министерстве внутренних дел и даже в Правительстве, когда я был премьер-министром, хотя это было очень сложно. Это был 99-й год.
Ангелина Грохольская: Знаете, я сейчас вспоминаю случай… Не вспоминаю, а мне рассказывали историю перед нашей с Вами встречей. Если не ошибаюсь… Вы меня поправьте, если я что-то сейчас неправильно скажу. Чечня, первая чеченская кампания: Вы вышли к боевикам, которые стояли за спинами детей и женщин. И исход мог быть – либо вас возьмут в плен, либо смерть. И Вы тогда сказали своим ребятам, которые стояли сзади… Вот что Вы им сказали?
Сергей Степашин: Да, был случай. Это было… Вот этот день я запомнил на всю жизнь. Это было 13 января 95-го года (Старый Новый год, кстати). Мы починили тогда железную дорогу, она ходила, и рискнули пройти на паровозе до Гудермеса. Конечно, директору Федеральной службы контрразведки этим заниматься было нельзя. Меня потом Борис Николаевич очень жёстко воспитывал, он говорил: «Вы чем занимаетесь?!» Я говорю: «Борис Николаевич, ну другого пути не было, чтобы люди в нас поверили». Вы знаете, как нас мочили тогда, в том числе телевизионщики? Сегодня они все патриоты. На многих сейчас посмотришь: Господи, голубчик мой!..
Ангелина Грохольская: Совершенно по-другому, да?
Сергей Степашин: Что ты тогда говорил-то? Бандитов там защищали, а не нас.
Да, мы пошли на поезде. Нас остановили в районе… Есть такая станция, это Надтеречный район. В вагон ко мне забежал, как сейчас помню, рыжий такой парень, лет тридцати пяти, врач сам по специальности. Он был руководителем этого пункта, избранный народом, назначенный тогда уже Дудаевым. И говорит мне… По имени и отчеству, естественно, обратился.
А я был в форме генеральской, я не снимал форму и не снимал фуражку. Почти все генералы тогда надевали солдатскую форму, чтобы их, так сказать, не заметили. Но я этого не делал демонстративно. Кстати, мне потом Масхадов сказал: «Именно поэтому тебя там ни разу не убили». Шутка такая была.
Он говорит: «Разворачивайтесь и уезжайте». Я говорю: «Почему? Я на своей территории. Вы что?» И я пошёл к этим людям. Подошёл. Действительно, впереди стояло гражданское население – дети, женщины, старики. А сзади – уже вот то, что мы называем боевиками. И я понял, что, пожалуй, вляпался. Они начали кричать: «Ельцина в отставку! Убийцы!» Шум…
А вообще у них есть такая традиция (не знаю, откуда она взялась): вот как ближе подойдёшь к людям, они начинают тебя вот так обнимать, обнимать, обнимать… И я понял, что сейчас круг замкнётся – и меня просто разорвут на куски. А сзади меня (сейчас со мной этот парень ещё работает) Игорь Кузнецов стоял и ещё двое ребят с автоматами. И я сказал: «Так, если приближаются, первый выстрел в меня, – потому что ещё не хватало, что директор ФСК сдаётся в плен, – немедленно!» Причём они передёрнули патронники.
Но сзади шёл бронепоезд – на всякий случай – на запасном пути. Николай Кошман тогда этим занимался. Он тогда был одним из руководителей Железнодорожных войск (они были, сейчас их нет). Он мне потом говорит: «Сергей, если бы тебя взяли, попытались взять, конечно, мы бы открыли огонь, в том числе и по тебе, и по ним всем».
Но спасло меня знаете что? Удивительно… Я не стал говорить никаких глупостей, ни от кого не отрекаться, естественно. И вдруг смотрит мне в глаза старейшина с такой повязкой белой, дед с бородой. Смотрит на меня. Я понимаю, что он меня зовёт, но ничего не говорит. Я подошёл к нему. Он мне на ухо говорит: «Сынок, уходи. Только не оборачивайся. Уходи». Что я и сделал.
И вы знаете, да, наверное, это было почти мальчишество – с одной стороны. А с другой – я потом много встречался и с теми, кто был боевиками. Сейчас многие боевики руководят нашей Чеченской Республикой, с кем я тогда воевал, кстати. И покойный Кадыров мне об этом говорил, отец Рамзана. Он говорит: «Мы тебя зауважали. Ты не струсил».
Ангелина Грохольская: «Честный политик» – мы сегодня назвали тему нашей беседы, потому что… Вот я сейчас слушаю Вас и понимаю, что это правильно. Не только политик честный, а мне кажется… Ну, если даже перед боевиками, с которыми Вы вели войну, Вы были честны, Вы не снимали генеральский мундир…
Сергей Степашин: Вы знаете, насчёт боевиков я бы тоже был аккуратен. Да, боевики там были, которые приехали из Саудовской Аравии – Хаттаб и прочая нечисть. А процентов 30-40 – это были всё-таки бывшие советские граждане. С тем же Масхадовым мы ровесники, он на год меня младше. И он заканчивал в Ленинграде с золотой медалью артиллерийскую академию. Я думаю, что мы с ним, может быть, даже на танцы в один ДК ходили. Вот в 94-м году бо́льшую часть из них мы не воспринимали как боевиков. Дальше уже была другая история.
Ангелина Грохольская: А как? Вот с каким чувством, с каким ощущением было выходить, зная, что либо он тебя сейчас убьет, либо ты его?
Сергей Степашин: Ну, ты погоны надел. На войне как на войне.
Ангелина Грохольская: И не важно, танцевал ты вчера, слушал одну музыку…
Сергей Степашин: Ну а вспомните Гражданскую войну. Самые большие потери наша страна понесла, да, в Великую Отечественную войну, в том числе и боевые, а по гражданскому населению – в Гражданскую войну. Больше 8 миллионов человек! Русские убивали русских. И концлагеря появились первые не у немецких нацистов в нашей стране, а у нас – и у красных, и у белых. И сжигали селения и колчаковцы, и наши. Вот вам ответ на этот вопрос.
Ангелина Грохольская: Сергей Вадимович, вернёмся уже тогда в наши дни. Опять же про политику и про Ленинград. Вы сказали, что ленинградцев недолюбливают в Москве.
Сергей Степашин: Ну, не всех.
Ангелина Грохольская: Не всех, да, не всех. Мне кажется, это на самом деле не так, потому что Ленинград… Кстати, ленинградцы или петербуржцы? Вот Вы себя кем считаете?
Сергей Степашин: Ну, мама моя себя считает петербурженкой, хотя она родилась в Ленинграде. Она голосовала за переименование этого города, хотя пережила всю блокаду Ленинграда и в 15 лет была награждена медалью «За оборону Ленинграда». Она жива, ей в следующем году будет 90 лет. Дай Бог ей здоровья. Я в большей степени ленинградец, и даже не потому, что Ленин. Ну, во-первых, привык к этому названию. Оно красивое – Ленинград!
Ангелина Грохольская: Красивое, да.
Сергей Степашин: Санкт-Петербург – как-то немножко сложновато, как будто камни во рту.
Ангелина Грохольская: Спотыкается.
Сергей Степашин: И потом, я в Москву приехал из Ленинграда, а все остальные – уже из Питера. Поэтому для меня пока Ленинград или Питер. Ну, официально – конечно, Санкт-Петербург.
Ангелина Грохольская: А может президентом стать женщина?
Сергей Степашин: Конечно.
Ангелина Грохольская: Вот политика женская может быть в нашей стране?
Сергей Степашин: А почему бы нет? А почему нет?
Ангелина Грохольская: А есть такие сейчас женщины-политики, которые реально могли бы пойти на выборы и стать конкурентом политикам-мужчинам?
Сергей Степашин: Я знаю многих женщин-политиков у нас, сильных и мощных: и Ирина Хакамада, и Валентина Матвиенко. Губернаторы наши очень сильные и мощные – и во Владимирской губернии, и в Забайкалье, тяжелейшем крае, да и в Мурманске, хотя она и обижается на власть сегодня. Но уж если говорить о женщине или мужчине, по-моему, здесь важен не гендерный фактор, а просто личности человека. Кто бы мог подумать, что Екатерина наряду с Петром I – абсолютно разные фигуры, абсолютно разные люди…
Ангелина Грохольская: Абсолютно, конечно.
Сергей Степашин: …абсолютно разные, во всех отношениях – станет Великой? И сколько бы времени ни прошло, и какие бы песни похабные и истории про неё ни рассказывали…
Ангелина Грохольская: Она останется Великой.
Сергей Степашин: …она останется Великой. Всё зависит от человека, от женщины.
Ангелина Грохольская: Политик должен быть честным? И трудно ли быть?
Сергей Степашин: В первую очередь.
Ангелина Грохольская: А трудно быть сейчас честным политиком?
Сергей Степашин: Ну, трудно. Мне тоже было непросто. Может быть, если бы где-то соврал, ещё послужил.
Ангелина Грохольская: А когда было проще, на Ваш взгляд, тогда или сейчас?
Сергей Степашин: Смотря кому. Я считаю, Владимиру Путину проще – ему нет необходимости где-то подвирать. Извините за откровенность. Может, кому-то это не понравится. Потому что у него огромный политический авторитет. Ну, это так. Ну, нравится тебе Путин, не нравится, признаёшь ты его, не признаёшь… Это факт. Это феномен. Поэтому ему, слава богу, лукавить и играть не надо. Ему не нужен никакой пиар.
Иногда некоторые думают: «Совру разочек, усижу – и всё». Вы знаете, у молодого Маркса, которого цитируют сегодня в преддверии Октябрьского переворота или Октябрьской революции, как угодно, есть замечательное высказывание, ещё у молодого Маркса: «Трус – это тот человек, который говорит, что «в следующий раз я не поддамся». То же самое с нечистоплотностью и враньём. Это затягивает, как наркотик.
Ангелина Грохольская: Как Вы думаете, ещё будут какие-то сюрпризы перед выборами?
Сергей Степашин: Ну, санкции мы, как говорится, переживали и переживём. Хотя это неприятно. Пётр I окно в Европу прорубил, а нам пытаются его зарубить.
Ангелина Грохольская: Закрыть.
Сергей Степашин: С точки зрения финансово-экономического положения – оно достаточно штатное, я как председатель Счётной палаты могу сказать. Важно другое. Насколько я понимаю нашего президента, это всё-таки изменить две вещи в нашей стране – очевидные, казалось бы. Может быть, даже три.
Первое – это всё-таки сделать промышленный рывок. Вот сейчас надеются на цифровую экономику и так далее. Всё-таки не может быть показатель страны: 115-е, 116-е, поднялись до 55-го… Ну, друзья мои, Советский Союз был на 2-м месте, что бы мы ни говорили, в том числе по критериям промышленной политики. Вот здесь важнейший фактор.
Второе – это всё-таки решить вопрос того, что мы называем социальной несправедливостью. Все революции происходят только из-за социальной несправедливости, когда людей обманывают. И президент, я понимаю, эту задачу должен и обязан решить.
И третье. Как мне представляется, всё-таки есть шанс изменить ситуацию, которая мне лично очень неприятна, как и всем нашим гражданам, наверное, – это всё, что происходит сегодня с Украиной, вокруг неё и особенно на Донбассе. Там живёт 3 миллиона человек. Что бы мы ни говорили, но это люди живые. И не может же быть вечной, как в Приднестровье, вот эта рана, которая когда-нибудь икнётся и нам всем.
Вот это три вызова, которые мне представляются сегодня очень важными для следующего срока моего президента. Если Владимир Владимирович меня услышит, вот я бы дал ему такие наказы как избиратель, который за него будет голосовать.
Ангелина Грохольская: Но ведь это не только от президента зависит, это однозначно.
Сергей Степашин: По Конституции мы не президентская страна, мы республика, но позволю себе откровенность: мы – византийская республика.
«Мне вас, ребята, жалко,
Вы сгинете вконец;
Но у меня есть палка,
И я вам всем отец!»
– так в поэме «Пётр I» Алексея Толстого говорил Пётр Алексеевич Романов.
Ангелина Грохольская: Давайте продолжим сейчас. Я очень хочу поговорить с Вами об общественной Вашей деятельности, потому что она тоже занимает огромную часть Вашей жизни.
Сергей Степашин ведёт активную общественную работу: возглавляет оргкомитет фестиваля «Россия – Греция. Вместе сквозь века», 10 лет руководит Императорским Православным Палестинским Обществом, президент Российского книжного союза, председатель Ассоциации контрольно-счётных органов России, Ассоциации юристов России, а также Наблюдательного совета футбольного клуба «Динамо».
Ангелина Грохольская: Сегодня у нас в студии Сергей Степашин. И сейчас я предлагаю поговорить немножко об общественной деятельности. Сергей Вадимович, у меня есть для Вас подарок небольшой.
Сергей Степашин: Спасибо.
Ангелина Грохольская: Он маленький, но очень символичный. Это подкова. Её в кошельке надо носить – на счастье. Я скажу, откуда она. Она из Мурома, из музея Ильи Муромца. Почему мы решили её подарить Вам? Потому что знаем…
Сергей Степашин: Точно из Мурома? Сейчас проверю.
Ангелина Грохольская: Абсолютно точно, муромская.
Сергей Степашин: Муром – для меня это родное место, намоленное.
Ангелина Грохольская: Вот! Расскажите, пожалуйста, каким образом? Что Вас с Муромом связывает?
Сергей Степашин: Ну, у меня отец из Владимирской губернии. Во-вторых, каждый маленький советский мальчик знал Илью Муромца.
Ангелина Грохольская: И не только мальчик.
Сергей Степашин: Добрыня Никитич… Ну, я не знаю. Я мальчик, и поэтому…
Ангелина Грохольская: Каждая девочка мечтала быть Василисой Премудрой и Прекрасной.
Сергей Степашин: Ну а если серьёзно… Хотя это тоже серьёзно. Будучи как-то во Владимирской области и в Муроме (я тогда ещё работал в Счётной палате, в самом её начале), мы заехали в Муром. Он тогда только-только начал открываться. Это вообще был закрытый город, но город известный по своим памятникам. Там Пётр и Феврония, там много намоленных мест, там Илья Муромец родился и пошёл Киев освобождать от супостатов.
После этого была у меня встреча с Алексием II, тогдашним Патриархом, которого я очень любил и уважал, с которым был знаком ещё по Ленинграду, именно по Ленинграду, когда он там был митрополитом. Он узнал… точнее, я ему рассказал о том, что там увидел, в этом Муромском Спасо-Преображенском монастыре. Там ничего не было. Там сломали храм. Потом был концлагерь. Потом – воинская часть. Воинскую часть вывели. Борис Николаевич по письму Лихачёва Дмитрия Сергеевича передал это Церкви. Это 92-й год был. И так стояло всё это развалено и страшненько.
И вот Алексий говорит: «Возьмитесь, если не трудно». Ну, мы создали небольшой попечительский совет, я был в Счётной палате. Откликнулись все мои коллеги, небольшие бизнесмены. Ни одной бюджетной копейки мы не востребовали. Съездите и посмотрите, что там получилось. Сказка просто! И есть такое понятие русское – в складчину. Кстати, так храмы раньше и строились на Руси-то – без федерального бюджета, между прочим. Был, собственно говоря, восстановлен сей монастырь. Освятил его Алексий. Бывал там и Патриарх Кирилл.
И там была небольшая школа, ну, небольшая, на 30 детишек – сначала воскресная, а потом мы её сделали средней с выдачей лицензии. Тоже учиться было негде. Тоже уже муромляне, как они себя называют… Очень красивое название – муромляне. Гордые люди такие. Оттуда же Зворыкин пошёл. Кстати, телевидение-то вот оттуда, из Мурома, друзья.
Ангелина Грохольская: Из Мурома, да.
Сергей Степашин: Имейте в виду. И попросили также нашей командой построить там ещё и православную гимназию имени Ильи Муромца. Она построена. Сейчас там учится 560 детей. Спасибо Светлане Орловой, она нам здорово помогает, наш губернатор. Вот так мы это хозяйство и сделали.
Тем более что я 10 лет возглавлял Императорское Православное Палестинское Общество. В общем-то, это такое…. Ну, знаете, это для души. Вот это для души, честное слово. Вот это для души.
Ангелина Грохольская: Абсолютно, да?
Сергей Степашин: Да.
Ангелина Грохольская: Императорскому Палестинскому Обществу в этом году – 135 лет.
Сергей Степашин: 135 лет, да. Это старейшая неправительственная международная организация.
Ангелина Грохольская: Юбилей и у Вас получается – 10 лет Вы его возглавляете, с 2007 года, да?
Сергей Степашин: Да. Опять же благословение Алексия II. Так случилось, что 10 лет мы возглавляем. Общество интересное. Это не только паломничество, не только история, не только изучение Палестины. Самая главная для нас задача сейчас – это возвращение, конечно, тех святынь, которые были утеряны при Хрущёве.
Ангелина Грохольская: И за 10 лет Вам удалось очень много вернуть.
Сергей Степашин: Ну, в общем-то, восстановлено Сергиевское подворье, открыли в этом году. Это одно из самых красивых зданий в Иерусалиме. Построена школа в Вифлееме. Культурно-парковый центр в Иерихоне. Иерихон – это старейший город в мире, ему более 10 тысяч лет. Чем он известен для православного народа? Там гора Искушения, где 40 дней молился Иисус и сказал великие слова (я переведу просто с церковного на современный): «Не хлебом единым жив человек». Там сегодня русская земля. То же самое в Вифлееме, где родился Иисус: там сейчас и центр наш, и школа. Сейчас будем строить школу в Дамаске. Кстати, при царе-батюшке в Сирии, только в Сирии было 80 русских школ. Можете себе представить? Это при царе-то-батюшке, это при «тюрьме-то народов».
Ангелина Грохольская: Сейчас будет восстановлено, да?
Сергей Степашин: Сейчас мы строим.
Ангелина Грохольская: Постепенно.
Сергей Степашин: Ну, что там восстанавливать? Там наваляли…
Ангелина Грохольская: Всё надо заново.
Сергей Степашин: Конечно, всё заново надо делать.
Ангелина Грохольская: И последний вопрос. Какой будет наша страна через год, как Вы думаете?
Сергей Степашин: Не хуже точно.
Ангелина Грохольская: Не хотелось бы.
Сергей Степашин: Через год у нас первенство мира по футболу. Главное – не обделаться.
Ангелина Грохольская: Чего и пожелаем нашим футболистам.
Сергей Степашин: Да. И тренеру.
Ангелина Грохольская: И тренеру, да. Спасибо вам большое.
Сергей Степашин: Спасибо.
Ангелина Грохольская: Сегодня в студии у нас был Сергей Степашин.