Сергей Степашин в интервью «КП» о захвате больницы в Будённовске

Что творилось тогда в штабе операции по освобождению заложников «КП» рассказал Сергей Степашин, возглавлявший в то время ФСБ.

СПЕЦ ПО ЗАХВАТУ САМОЛЁТОВ

– Сергей Вадимович, как бандиты Басаева вообще смогли беспрепятственно проехать через все посты ГАИ?

– Очень просто, к сожалению. Впереди своей колонны они поставили машину ГАИ. И пожалуйста – проезд всюду. Посты на границе (ну, условной границе) Чечни и Ставрополья их пропустили. Но изначально ехали они не в Будённовск, а в Кавминводы, чтобы захватить самолёт и лететь бомбить Кремль.

– Это потом уже выяснилось?

– Да, потом, когда всё-таки кое-кого из этих бандитов задержали. А часть их убили во время перестрелки.

– А как же возник Будённовск?

– Один из постов их всё-таки затормозил, увидели что-то неладное. Когда они уже проехали Будённовск. Тогда бандиты развернулись и понеслись в город, влетели в горотдел милиции. Там был бой, несколько бандитов погибло, погибли и милиционеры. А уже потом басаевцы захватили роддом.

– Что, достаточно было одной машины ГАИ впереди, чтобы спокойно ехать по стране?

– К сожалению, получилось так. Потом люди за это ответили, был снят и начальник ГУВД, многие наказаны...

– А было реально захватить в Минводах самолёт?

– Во-первых, в том отряде были боевики-отморозки. А Басаев вообще был спецом по захвату самолётов. Он захватывал самолёт ещё в Советском Союзе.

К сожалению, кое-кто его опекал. Он участвовал в грузино-абхазской войне 1992–1993 годов, и президент Абхазии Ардзинба даже вручал ему медаль «Герой Абхазии».

«ГОВОРИ ГРОМЧЕ, ШАМИЛЬ...»

– Сколько человек было в отряде Басаева?

– Установлено точно: 195 человек.

– Я был в Будённовске уже после трагедии, вместе с Ельциным. Было ощущение, что ему страшно было даже заходить в эту больницу... А Вы когда в Будённовск прибыли?

– Бандиты налетели утром, а днём я уже был там. Собирался на футбол – «Динамо» играло в финале кубка страны. Но бросил всё, конечно. Позвонил Ельцину и вылетел вместе с вице-премьером, полпредом в Чечне Егоровым.

– Пока летели, план освобождения разрабатывали?

– Да, с Егоровым обсуждали, что делать. И до этого уже шли теракты в 94-м году. Каждую пятницу эти уроды захватывали то самолёт, то автобус, то вертолёт в Кисловодске...

– Кажется, были кадры из Будённовска, как БМП приближается к роддому, а за ним прячутся наши солдатики...

– Никаких БМП там не было, солдат никто не посылал штурмовать роддом. Спецназ «Альфа» это сделал один раз, в четыре утра. Всё остальное – фантазии.

– Там эта эпопея длилась дня два.

– Да, люди стали гибнуть. Поэтому задача была бандитов оттуда выдавить любой ценой.

Переговоры мы вели, в том числе через брата Басаева. Я с ним работал тогда… Удалось установить технику для связи в больнице, мы знали, о чём террористы говорят. Но когда в переговоры включился Черномырдин (тогда – премьер, – ред.), это была фантастическая ошибка! Потому что после этого бандиты уже ни с кем не хотели разговаривать – ни со мной, ни с Ериным – главой МВД, ни с Егоровым. А Ельцин был за границей... Помнишь, наверное, черномырдинское: «Говори громче, Шамиль Басаев».

– Да я присутствовал при этом. В приёмной Черномырдина...

– Ты присутствовал там, а мы присутствовали в Будённовске. И все идиоматические выражения по этому поводу мы с Ериным сказали тогда друг другу.

Басаев видел эти переговоры по телевизору и довольный, как слон, сидел, скотина эта. Он же ещё и условие поставил: вывести немедленно войска из Чечни, то есть, чтобы мы признали своё поражение, признали бандитскую власть в Чечне и потерю этой республики из состава России.

– А Черномырдин с вами, с Ериным не говорил тогда?

– С Черномырдиным я разговаривал на следующий день только. Когда террористы уже уехали из больницы на автобусах. Я говорил ему по закрытой связи, что нельзя бандитов выпускать, надо задержать автобусы. Черномырдин сказал: «Ладно, только не на территории Ставропольского края». А кто там знает, где Ставрополье, где Чечня – границы-то нет...

 

– Как же получилось, что Черномырдин будучи премьером не поговорил с главой МВД, с главой ФСК, которые в Будённовске, а сразу напрямую вышел на связь с бандитами?

– Я ему задавал эти вопросы, он мне не ответил. Он сказал: «А что бы ты делал на моём месте?»

– А что бы Вы делали?

– Не мешал операции. Всё-таки Черномырдин – человек гражданский, а на месте работали специалисты. Каждый должен заниматься своим делом.

«ЕСЛИ БЫ ТОГДА ДОЖАЛИ»

– Могли бы избежать такой массовой гибели людей – 129 человек?

– Я не думаю, что что-то кардинально изменилось бы по потерям. В любом случае нам пришлось бы бандитов выкуривать. И «Альфе» всё равно пришлось бы работать.

После реформы КГБ нас вообще «кастрировали», у ФСБ тогда не было ни спецподразделений, ничего. Группа захвата была подчинена Федеральной службе охраны, командовал ей Егоров. И когда они пошли на больницу, мы слышали, как Басаев сказал: «Ну, эти идиоты сделают всё что угодно».

Хотя этот штурм всё-таки выдавил Басаева из больницы.

– С басаевцами же заложники были.

– Но не те, кого они захватили в больнице, а добровольцы, журналисты и депутаты. С нами был заместитель Генпрокурора Гайданов. Каждый из них написал ему бумагу, что он добровольно идёт на сотрудничество с Басаевым... Гайданова потом за это ругали, но он подстраховался от обвинений в незаконном использовании людей.

– Такое было возможно?

– Неразбериха была большая. Командующий группировкой войск в Чечне Куликов говорит одно, Черномырдин мне говорит другое.

В принципе можно было эти автобусы с боевиками Басаева задержать на границе с Чечнёй. Кстати, ребята из вертолётного полка, часть из которых погибла в больнице (а там жёны их были!), подняли сами три вертолёта и остановили автобус с Басаевым в чистом поле. Можно было там провести спецоперацию. Наверное, были бы потери. Но Басаев бы не ушёл.

– Если бы Черномырдин не вмешался, как всё могло развернуться?

– Война в Чечне закончилась бы в 1995 году, а не в 2000-м. И множества смертей, которые на совести этого ублюдка Басаева, не случилось бы.

– Вы так уверены, что война бы закончилась?

– А тогда уже 90% Чечни было под федеральным контролем, поднят флаг России в Ведено, вотчине Басаева.

Мне потом Масхадов, который в те годы возглавлял всех боевиков Чечни, а потом стал так называемым президентом Ичкерии, рассказывал: «Нас оставалось человек 15-20. Если бы нас тогда дожали, война бы кончилась».

ЕЛЬЦИН ТОЛЬКО ХМЫКНУЛ

– Что было сразу после Будённовска?

– Опустошённость была. Досада. Мы наконец пришли в гостиницу помыться (трое суток не ели, не спали, не мылись, жарища 40 градусов).

Я в город вышел. Мне Ерин говорил: «Ты с ума сошёл? Тебя сейчас поколотят камнями».

Но никто мне ничего плохого не сказал, люди понимали, что мы сделали всё, что могли.

А потом включили телевизор, смотрим: в Москве Жириновский с Немцовым соком друг друга поливают. Тут теракт, а они – со стаканами... Мы ещё с Ериным пару ласковых сказали...

– После этого теракта сразу четверо высокопоставленных лиц ушли в отставку: Вы, Ерин, Егоров и ставропольский губернатор? Вам предложили? Или вы сговорились?

– С Ериным мы сразу решили, когда летели обратно в Москву, что надо уходить после такого. Люди погибли, бандиты ушли... Официально в отставку подали на заседании Совбеза. Я ещё, помню, сказал тогда Ельцину: подобные реформы спецслужб ни к чему хорошему не приводят. Он так зло посмотрел на меня и хмыкнул...