В память о Н.Н.Лисовом. Ученик об Учителе. Опубликован текст доклада действительного члена ИППО священника Димитрия Сафонова «Николай Николаевич Лисовой (1946-2019): богослов, историк, поэт, писатель, публицист. К 75-летию со дня рождения»

Доклад на тему "Николай Николаевич Лисовой (1946-2019): богослов, историк, поэт, писатель, публицист. К 75-летию со дня рождения" прозвучал 20 октября 2021 года в рамках лектория "КРАПИВЕНСКИЙ 4".

Доклад был доступен в видеоформате.

Кандидат исторических наук, кандидат богословия, секретарь ОВЦС Московского Патриархата по межрелигиозным отношениям священник Димитрий Сафонов с 2003 года являлся учеником Н.Н. Лисового, который привел его в 2007 году в ИППО. 

После иерейской хиротонии в 2013 году о. Димитрий регулярно исповедовал и причащал Николая Николаевича дома и в больницах, соборовал перед кончиной и прочитал разрешительную грамоту во время отпевания 10 января 2019 года. С этого времени он занимается изучением богословского и церковно-исторического наследия Н.Н. Лисового, опубликовал ряд материалов о нем в журнале «Христианство на Ближнем Востоке»

Лекторий "КРАПИВЕНСКИЙ 4" организован Российским православным университетом, Всемирным русским народным собором и Русской экспертной школой. Руководитель лектория "Крапивенский 4" – декан социально-гуманитарного факультета РПУ, доктор политических наук А. В. Щипков.

Текст выступления, подготовленный к печати свящ. Д. Сафоновым и А.В. Веселовой, был размещен на сайте «Религия и СМИ»ГИПЕРССЫЛКА

Предлагаем Вашему вниманию полную версию доклада в текстовом формате: 

Свящ.  Димитрий Сафонов. Спасибо, Василий Александрович, спасибо, Александр Владимирович, за возможность выступить в Русской экспертной школе, тем более, что человек, о котором я буду говорить, он сам был воплощением русской экспертной школы. Он один, будучи человеком-вселенной, человеком-энциклопедией, мог единолично называться русской экспертной школой. Он был патриотом, он был знатоком русской исторической, богословской традиции, человеком, глубоко переживавшим за наш народ (как он говорил: «За свой род, за свой народ») и который немало, так сказать, претерпел и поношений за это, участвовал во многих дискуссиях, где его оппоненты, так скажем прямо, выступали несправедливо по отношению к нему, но он привык. Он говорил: «Я с детства привык к круговой обороне, когда ты один против всех, или когда ты выходишь в зал, а зал шипит, как ужи на сковородке». Он не боялся аудитории, не боялся жесткой полемики. И когда в 2006 году к 60-летию я взял у него большое интервью (оно было опубликовано на pravoslavie. ru)^/1/ и думал, как его назвать. С подсказки Ольги Юрьевны Васильевой, моего научного руководителя, назвал его «Московский златоуст». Он обладал не просто писательским поэтическим даром, но и замечательным даром донести до слушателей свои мысли. Он был олицетворением русской ораторской, я бы так сказал, гомилетической традиции, потому что я как священник, я знаю и  другие священники, буквально выучил многие его тексты и использую их в проповеди, в качестве именно проповеди. Сам Николай Николаевич рассказывал, что, когда выходили его «Православные календари» (это 1997-1998 годы), он приходил в храм и слышал батюшку, который буквально воспроизводил его рассказ о святом, который накануне был в телевизионном эфире.

Действительно, это человек, который, к сожалению, может быть, пока не известен так широко, как хотелось бы, но он, как любой великий русский писатель и великий русский мыслитель будет осмысляться в большей степени по мере прохождения времени, потому что человек такого масштаба и такого дарования не мог быть воспринят в полной мере современниками. Даже мы, его младшие современники, не до конца еще его фигуру можем оценить, а лишь потомки наши смогут во всей полноте дать ему оценку, тем более, что его наследие во многом еще не опубликовано или опубликовано в совершенно малодоступных изданиях. Например, в 90-е годы Николай Николаевич публиковался в газетах. Это была газета «Домострой», поменявшая название на «Московский строитель», затем на: «Московская перспектива». Даже названия такие мало кто знает, а ведь эти газеты тогда были только в Москве доступны, а сейчас это только в зале библиотеки, видимо,  можно прочесть, причем эти тексты совершенно, я бы так сказал, шедевральные - это до конца выточенные полноценные писательские произведения. Он тогда работал в публицистическим жанре, он работал в писательском жанре.

Начну с начала, от рождения, как он сам любил рассказывать о себе. Я напомню, что в эту субботу, 23-го октября 2021 года, мы отмечаем 75 лет со дня его рождения. Он родился 23 октября 1946 года в городе Станиславе, это Западная Украина, там служил его отец Николай Васильевич Лисовой, полковник, который там оказался в силу служебных обязанностей. Мама его, военная переводчица, которая закончила институт Мориса Тереза, (ныне - Московский государственный лингвистический университет), и в вузе знают о ней (я там преподаю на кафедре теологии), помнят ее. И он имел священника дедушку - отец Никанор Немчинов, - который в 1934-м году был репрессирован и не вернулся из заключения, хотя приговор ему не был вынесен, он как бы был отпущен. Николай Николаевич пытался его найти по документам, так и не смог. И замечательная бабушка, матушка отца Никанора, которая стала первым воспитателем молодого Коли Лисового, которого она приучила к чтению Библии и к тому наследству -  библиотеке, которая сохранилась от деда, от отца Никанора, которую совершенно в детском возрасте Николай начал изучать, вникать. Это была и богословская литература, и литература по самым разным направлениям  мысли. Как я уже сказал, Николай Николаевич был человеком-вселенной, он не заканчивал духовной академии или семинарии, но по масштабу своих знаний он обладал знаниями даже не одного, а многих профессоров духовной академии и причем дореволюционной духовной академии: он писал и в области гомилетики, и в области патрологии, и догматики, и даже такая наука малоизвестная церковная эортология (наука о праздниках) была им в совершенстве освоена. Он сам всегда подчеркивал, что православие – это праздничная религия. «Придите, празднолюбцы, вси», - так он цитировал древний текст. То есть мы каждый день что-то празднуем. И особенно он был внимателен к нашему православному календарю, не только дни памяти святых, но и обращал внимание на то, что все знаковые события русской истории – это и Куликовская битва, и даже события ХХ века, начало или конец Великой Отечественной войны – все они проходили под знаком какого-то особого почитаемого праздника или богородичного, или почитаемого, обращал внимание, что в день святого Георгия Победоносца 6 мая 1945 года и Пасха праздновалась. Он всегда говорил, что в какой день человек родился, посмотри Евангелие этого дня. Вот что человеку на роду написано, то и можно в Евангелии этого дня прочитать. И это действительно так. И он приводил примеры евангельских чтений в дни рождения великих русских писателей – и Гоголя, и Пушкина, - цитировал Евангелие этих дней, когда говорил об этих людях. И сам он умер, многие об этом знают, в ночь на Рождество, 7 января 2019 года. Когда заканчивалось богослужение, около 3 часов утра, он преставился ко Господу.

Я последние пять лет, уже став священником был рядом с ним именно как священник, не просто как ученик, а как священник, исповедовал, причащал, был накануне его кончины в больнице, где его пособоровал. И я могу сказать, повторив слова батюшки, который исповедовал Пушкина перед его кончиной. Помните эти слова? Человек уже пожилой, он сказал: «Я человек старый, мне врать не надо, я сам бы себе желал такой кончины, как у Александра Сергеевича». Настолько чистая душа была у Пушкина, как исповедовал он ее своему духовнику. Можно повторить те же слова и в отношении Николая Николаевича. Действительно, это огромная и духовная радость была общаться с ним сначала в качестве его ученика, мы в 2003 году познакомились лично. До этого я, работая на православном телевидении, изучил видеоархив с его записями 90-х годов, а это огромное количество фильмов, его передачи «Канон», «Православный календарь». Потом лично с ним познакомился, сделал много передач на «Радонеже», интервью, которые опубликованы, и потом начал писать статьи под его руководством, посвященные теме Святой Земли. И он меня привел в Православное палестинское общество в 2007 году, и увлек темой Святой Земли, которой и сейчас продолжаю заниматься вместе с его другими учениками, более старшими, более опытными, которых он вокруг себя сплотил, воодушевил и направил.

Но вернемся к детству. Николай Николаевич был замечательным поэтом, причем этот поэтический дар открылся очень рано, уже в 10-11-12 лет он писал стихи, которые тогда, в советское время публиковались. Первый его гонорар за публикацию стихов был в 1958 году. Еще совсем юный, 12-летний Коля Лисовой пишет уже для газет. Причем он вспоминал, как в возрасте 11-12 лет его мама привезла к Чуковскому, который его отговорил поступать в Литературный институт, и сказал, что он должен самообразовываться дома. И вот Николай Николаевич, выбирая путь образования, он выбрал, на мой взгляд странную для гуманитарного человека стезю: я его спрашивал об этом, и он мне объяснил: «Физика выправляет мозги». Он решил стать физиком. Он поступил в МИФИ, отучился там, но не закончил один курс, поскольку ему не дали это сделать. Уже тогда Коля Лисовой - студент прослыл чуть ли не «фашистом», как любил вспоминать Николай Николаевич, потому что он читал Бердяева, потому что изучал русскую философскую литературу и был патриотом своей страны. Рано очень вступил в Общество охраны памятников (ВООПИК), где был одним из людей, которые защищали нашу культурную традицию. И тогда их не любили, Александр Владимирович [Щипков] помнит эти времена, их за это презрительно именовали «фашистами». Как вспоминал сам Николай Николаевич, он привык к этому. Он перешел в Педагогический институт и закончил, став по диплому учителем физики и математики, а затем пошел в аспирантуру Института философии РАН, где занимался проблемой на переплетении физики и философии, проблематикой времени, Вселенной – вот эти вот вопросы, уже напрямую касавшиеся богословия, Вселенная, ее устройство его волновали. Он пишет свою диссертацию по философии, но еще до этого в 1969 году он познакомился с тогда еще не старым, не таким, как мы его привыкли помнить митрополитом Питиримом седовласым с длинной седой бородой, а более молодым, но уже умудренным опытом епископом Питиримом, возглавлявшим Издательский отдел Московской Патриархии. В своих воспоминаниях, а были программы с его рассказами о себе, которые я делал на «Радонеже», потом Николай Бульчук выпустил замечательную серию, она доступна в интернете на сайте «Радонежа».  «Странствия Одиссея» называется цикл передач, которые записал незадолго до кончины Николай Николаевич.  Он рассказывает нам об этом периоде своей жизни, как он знакомился с владыкой Питиримом, как Питирим совсем еще, 43-летний, еще не старый, поглаживая свою бороду, говорил: «Мое время заниматься богословской наукой уже ушло, время ваше, время молодых». А тогда Николаю Николаевичу было всего 22 года, когда он пришел, но он уже был человеком, энциклопедически – это самообразование от библиотеки деда. И его интерес к Библии, он прочитал уже в 10-12 лет всю Библию, причем не просто Новый Завет, а изучил Ветхий Завет досконально и ориентировался в нем лучше многих богословов-библеистов, и даже на память цитировал большие отрывки из Писания всегда без подсказки, без бумажки. И он ежедневно читал Евангелие, Священное Писание. Он был христианином в 60-е годы не как диссидент, не «вопреки», как он говорил, а как был воспитан. Он был воспитан с детства православным христианином, привык причащаться с детства, вспоминал, как его бабушка возила на Западной Украине в храм, в монастырь. Он был воспитан как православный христианин вот с теми дореволюционными традициями восприятия Церкви, как совершенно неотъемлемой части жизни православного человека. Это не был протест, это была естественное преемство от его предков, от деда- священника. И вот Николай Николаевич вот эту свою естественную религиозность традиционную никогда не скрывал и за это, конечно, страдал в те годы, в 60-е особенно годы, когда все, что связано было с религией, было гонимо.

Он дружил очень близко со многими русскими патриотами, которые сегодня уже забыты. Это были люди, которые группировались вокруг ВООПИКа и Палестинского общества. Вадим Валерианович Кожин был его близким другом, и многие русские поэты, писатели и мыслители того времени, которые сейчас, может быть, известны только специалистам в области русского патриотического движения того времени. Но никого он не забывал, он всегда чтил память ушедших, всегда помнил дня памяти, и вот эти некрологи, которые он писал в газеты, потом в журналах о близких, о друзьях, совершенно бесподобные, это такое прочувствованное слово памяти о человеке. И всегда он говорил, что поминает всех в своих молитвах домашних, всех своих близких друзей, поэтому и мы призваны помнить Николая Николаевича. И в день его юбилея, во все памятные даты я, иногда вместе с иером. Никоном (Белавенцем), совершаем панихиды на его могиле на Даниловском кладбище, так же и в эту субботу я отслужу панихиду на его могиле на Даниловском кладбище.

Николай Николаевич был человеком молитвы, не случайно многие его произведения посвящены исихастской духовной внутренней умной молитве. Он осмыслял исихазм и в контексте наследия преподобного Сергия и преподобного Серафима. В своих трудах, вышедших как раз к юбилею преподобного Серафима в 2003-2004 году, он осмыслял как раз его молитвенный созерцательный подвиг. Он был одним из первых, наряду с С.С. Хоружим, кто открыл для русского православного читателя тему исихазма. У них были разногласия некоторые, разные взгляды. Николай Николаевич делал это более классически, более ориентируясь на святотеческое наследие, которое он прекрасно знал. Владыка Питирим ему тоже очень много дал. Владыка Питирим руководил его трудами, это были колоссальные издательские проекты. Наши современники, особенно учащиеся  семинарий, когда я рассказываю о Николае Николаевиче, многие и не помнят, что была многотомная «Настольная книга священнослужителя». Старые батюшки-то всегда ей пользовались, это целая энциклопедия, где Николай Николаевич написал почти все жития русских святых, которые потом вошли в «зеленую» Минею. Мы открываем «зеленые» Минеи и читаем жития, а ведь большинство из них составлены Николаем Николаевичем указания без авторства, без упоминания имени, как древнерусские авторы, которые не подписывались. В «Журнале Московской Патриархии» он печатался также под псевдонимом вместе со своим старшим другом и наставником архимандритом Иннокентием (Просвирниным), которого он тоже любил вспоминать, любил говорить о нем. Трагическая фигура в истории русского богословия - отец Иннокентий, о нем отдельный разговор. В свое время было опубликовано большое интервью мое с Николаем Николаевичем об этом замечательном подвижнике церковной науки под названием «Долг неоплатный»^/2/. Именно так: «Долг неоплатный» - я также решил назвать раздел в современном малоизвестном, к сожалению, журнале «Христианство на Ближнем Востоке»^/3/. В журнале уже два года есть раздел, посвященный памяти Николая Николаевича, где публикую с предисловиями неизданные его работы, либо расшифровки аудио бесед, которые также с благословения его вдовы мы публикуем для того, чтобы это стало более доступно для широкого читателя, потому что вот эти вот совершенно изумительные жемчужины разбросаны были и в радио формате, и в телевизионном формате. Он часто выступал с 90-х годов на телевидении, и как бы открыл для русского зрителя и Святую Землю, и сошествие Благодатного огня. Совершенно изумительная выходила программа «Православный календарь», там формат телевизионный очень короткий, три минуты у него было на каждого святого. Он умудрялся рассказать полноценно богословски осмысленно о каждом святом, причем очень красивым русским языком, часто поэтическим – он сам был поэтом, любил русскую поэзию, цитировал ее.  В конце каждой программы он умел вывести на новую тему, на нового святого таким образом, что читатель, зритель в данном случае, ждал, как я помню по себе, ждали следующего утра, чтобы вновь рано утром включить РТР и увидеть там заставку «Православного календаря». Он часто был автором «Канона» - программы, которую делали тогда в Информационном агентстве Русской Православной Церкви. Когда Николай Николаевич вынужденно ушел, с этой программы, следующие создатели  «Православного календаря» вынуждены были просто озвучивать написанные им тексты, ничего лучшего сказать было невозможно.

Он основал целое научное направление, которое получило название «православное востоковедение», не просто востоковедение, а именно православное востоковедение, создал целую научную школу – не буду сейчас перечислять – просто одних назову, а других не назову, обидятся те, кого не назвал, но это, действительно, целая плеяда ученых, ныне здравствующих, которые продолжают его дело, которые продолжают ту колоссальную работу, которую он начал. Если 70-е годы были периодом малоизвестным, тогда он в основном работал в Издательском отделе, потом он работал в Историческом музее, то в 80-е он начал более активно публиковаться, причем он выступал и как переводчик, он прекрасно знал языки, как языковед, как специалист в области разных других наук выступал, иногда неожиданно – японскую поэзию издавал, скандинавскую поэзию - он был очень разноплановый человек. К концу 80-х годов он стал широко известен уже московским интеллигентам благодаря своим лекциям в Политехническом музее. Как он вспоминал про конец 80-х начало 90-х годов -  это время духовного поиска среди молодежи: в основном молодые люди приходили на его лекции. Они слушали его цикл лекций о Православной Империи, которые он вместе с Игорем Сергеевичем Чичуровым,^/4/ покойным, читал. Это были темы, которые впервые доходили до русского православного сознания – ведь тема Церкови и Империи. Он повторял: «Я всегда говорил: «Церковь – ты имперская Церковь». А мы привыкли, что Церковь отделена от государства, что она отдельно, а государство отдельно, как бы дистанцируемся от имперской государственности, а это неправильно, он считал. Церковь должна раскрыть себя как Церковь внутри православной Империи, как наследнице византийской традиции^/5/. Это отдельная большая тема, с этим он много выступал, публиковался и был критикуем коллегами, особенно, когда он полемизировал на эту тему в своем родном Институте российской истории, куда он пришел в 1995 году и там ведущим научным сотрудником до конца своих дней работал. Коллеги не понимали, как это так: «Церковь в Империи», но Николай Николаевич всегда выходил победителем из этих споров, из этих дискуссий, он всегда твердо шел по тому пути, который ему Господь судил. Временем совершенно неповторимого научного прорыва были 2000-е годы и последние годы его жизни, 2010-е годы, когда он поднял проекты такого масштаба, к которым совершенно и близко сегодня мы даже не можем приблизиться целым коллективом. Это издание документов в двухтомнике «Россия в Святой Земле»^/6/, он также подготовил к печати четырехтомник фактически в двух частях, который сейчас выходит, уже после его смерти. Он пишет докторскую диссертацию и защищает ее в 2006 году, выпустив перед этим в печать монографию «Россия в Святой земле» и выпускает целый цикл путеводителей, это первое издание в 2007 году «Прииди и виждь» - огромный фолиант с иллюстрациями^/7/, в 2012 году выходит еще один вариант большой путеводителя. Это не просто  путеводитель^/8/, это целая энциклопедия Святой Земли: каждый объект осмыслен, каждый объект описан, причем в традиции, в православной традиции. Сейчас очень много путеводителей, но многие из них совершенно не соответствуют православному взгляду и историческому взгляду. Он был человек науки, и к каждой своей публикации относился крайне щепетильно, к каждому слову. Я помню, как он редактировал мои тексты. И последнее издание в 2015-м году, он издал тоже путеводитель, но уже в небольшом формате^/9/, и огромное количество, сотни статей, научных статей. Полная его библиография еще не закончена. В 2006-м году в его юбилейном сборнике первом варианте библиографии уже было более 500 наименований^/10/, сейчас это количество все более увеличивается^/11/, потому что о многих вещах мы и не знали, что они вышли, сам Николай Николаевич не всегда отслеживал, что выходило за его подписью, особенно перепубликации. Это были и труды, посвященные Святой Земле, от момента, когда Русь была крещена, от святого Владимира и до нашего времени. Он болел и переживал за наши объекты в Святой Земле, за Сергиевское, Александровское подворье. Как раз послезавтра проводили в Императорском Палестинском обществе конференцию по Александровскому подворью, приуроченную к юбилею Николая Николаевича^/12/, то есть его дело продолжается.

Иногда его наследие сводится к теме Святой Земли, а это, ведь, была его одна из многих тем, над которой он работал, в которой он себя реализовывал. Он был замечательным сценаристом. Вышли десятки фильмов, к сожалению, сейчас мало их знают, хотя в интернете они выложены. Например, замечательный фильм о святом праведном Иоанне Кронштадтском^/13/, есть замечательный фильм о Серафиме Саровском^/14/. У него был задуман целый цикл о русских святых, из 15-и, если я не ошибаюсь, фильмов, только несколько вышли, успели быть реализованы. И он сам понимал, что время наступило другое, особенно во второй половине 2000-х годов, в 2010-е годы, когда он сокрушался о том, что уже его не слышат. Когда Владимир Романович Легойда обратился ко мне с просьбой посоветовать кого-нибудь на «Парсуну», я сразу назвал Николая Николаевича. Это было за три месяца до его кончины^/15/. В «Парсуне» эта замечательная вышла. В.Р. Легойда там цитирует слова Н.Н. Лисового 2005-2006 годов, что аудитории уже нет, уходит понимающая аудитория. «Я пишу для будущих поколений», - говорил он.  Если в 80-90-х годах был читатель и был слушатель, то в наше время он считал, что его уже не слышат, поэтому он ушел от публицистики в науку. Я его спрашивал: «А почему Вы не пишете публицистику?» На острые темы, на социальные темы, на злободневные темы, даже на политические темы он писал в 1990-е годы. У него была для этого возможность, его слышали, его читали. В 2010-е годы он уже и не пытался даже, потому что его и не слышали, с этими текстами он не мог выйти уже к широкому читателю.

Он очень сокрушался о том, что падает уровень культуры. Был замечательный цикл передач инокини Ольги (Гобзевой), она делала с Николаем Николаевичем цикл передач на «Народном радио», которое сейчас закрыто, но часть передач передано на «Радонеж» и в архиве на сайт «Радонежа» есть^/16/. Это были именно 2010-е годы и вплоть до его кончины, и там Николай Николаевич раскрылся в совершенно разных амплуа – и как поэт, и как писатель. Самые разные вопросы, в основном богословские, матушка задавала ему, очень сложные иногда для простого человека, и Николай Николаевич умудрялся самые сложные темы, богословские темы, осмыслить и подать слушателям очень популярно и просто. В основном «Народное радио» слушали пенсионеры, и они с большой благодарностью ждали этих передач. Это все наследие существует, оно доступно, слава Богу, в интернете. Как я уже сказал, достаточно набрать в разделе «видео», фамилию «Лисовой» вы увидите множество роликов передач. Замечательные передачи выходили на канале «Звезда», например фильм «Воспоминание о Страшном суде»^/17/. Удивительные вещи он осмысливал глубже, чем любой современный богослов, понятие «Страшного суда», «Апокалипсиса», «конца времени».

Он выступал с поэтическими вечерами и не только в связи с юбилеями. Он читал свои стихи и читал стихи забытых русских поэтов ХХ века, которых он и лично знал, а может быть, и не был знаком, и его учителя Федора Сухова, и других поэтов малоизвестных, но очень глубоких, многие из которых закончили трагически свою жизнь в 1970-е годы. Он был замечательным знатоком русской литературной традиции, у него были замечательные произведения и писательские, и на радио о Пушкине, о Достоевском, о Лермонтове, о Гоголе. Я не могу сравнить, даже среди специалистов-пушкинистов, такого глубокого осмысления феномена Александра Сергеевича Пушкина, как это делал Николай Николаевич^/18/. Действительно, у нас целая эпоха ушла, а он был наследником, буквально, наследником тех людей, которые до революции еще жили – это Василий Витальевич Шульгин, который был его наставником в 70-е годы, они дружили, и многие представители старой интеллигенции, с которыми он общался, с которыми он дружил, подпитываясь вот этой вот традицией^/19/.

В формате получаса охватить Вселенную невозможно, поэтому я призываю обращаться к публикациям Николая Николаевича. Незадолго до смерти он издал книгу «Церковь, Империя, культура: очерки синодального периода»^/20/, где он обращается к феноменам замечательных святых. Многие эти статьи уже выходили, но он оформил это в книгу и радовался, что успел. Это и Феофан Затворник, и Серафим Саровский, Паисий Величковский, Иоанн Кронштадтский – он их всех собрал вместе в масштабах единой книги. К сожалению, многие проекты не были до конца реализованы. Скажем, он хотел издать книгу, которая должна была называться «Воспоминание о Страшном суде», где богословские очерки 90-х годов должны были собраны. Нам еще предстоит открывать наследие Николая Николаевича как историка церкви, как богослова, как публициста, как русского мыслителя - еще на много поколений хватит. Архив его был передан в Императорское православное Палестинское общество, он сейчас разбирается, и я думаю, будет еще публикации с его наследием выходить не один год.

Спасибо большое за внимание.

В.А. Щипков. Спасибо большое, отец Димитрий, за представление портрета Николая Николаевича Лисового, который многим, в смысле такой широкой аудитории, часто неизвестен. Эта фамилия не присутствует постоянно даже, скажем, в православных научных кругах, поэтому, мне кажется, очень важно о нем говорить.