Анатолий Царик: При слове «Псков» надо вставать! Псков – это удивительное место!
Аналитический этюд-дискурс
«Псков притягивает и воодушевляет любого творческого человека. Это я говорю и как россиянин, и как человек, знающий историю нашего края, и как специалист-архитектор. Наш город достоин высочайших оценок во всём», – заявлял заслуженный архитектор России пскович Анатолий Маркович Царик (Царик, 2004: 21), ушедший из жизни совсем недавно, в 2009 году.
Но всегда ли оценка феномена Пскова, и, в первую очередь, его главного достояния – градостроительного ансамбля и храмов – была столь однозначно превосходной и насколько эта оценка укоренилась даже не в широком народном сознании, но во мнении профессионалов-архитекторов? Насколько практика сегодняшних архитекторов, обратившихся к новому для постсоветской России высокому делу возведения храмов, соотносится с их суждениями о феномене зодчества Пскова?
В попытке найти некоторые ответы на данные вопросы возник этот небольшой аналитический этюд. Исследование вопроса псковской школы церковного зодчества имеет почти двухсотлетнюю историю. Архитектуру – этот мощный носитель информации об обществе и о времени – учёные расшифровывали постепенно, и понимание псковской церковной архитектуры в учёных кругах менялось.
С начала XIX века подавляюще-господствующей в работах исследователей была концепция «Псков – молодший брат Господина Великого Новгорода», которая и задала в науке парадигму восприятия псковской школы как некоего ответвления новгородской вплоть до XX века, так что современный учёный, знаток псковской культуры Л. И. Лившиц справедливо назвал её «панновгородской» (Лившиц, 2004: 1). Представим её наиболее характерными цитатами из учёных трудов, кратко систематизировав материал.
I. «Панновгородская» теория: «Псков дальше Новгорода не шёл...» (В. В. Суслов)
1. 1872 год. Известный учёный В. А. Прохоров в одном из первых обзоров памятников Пскова утверждает, что псковские церкви «по своему складу во многом сходны были с новгородскими церквами... Всё новгородское отражалось в Пскове, поэтому ход развития архитектуры во Пскове был тот же, какой был и в Новгороде» (Прохоров, 1872: 27).
2. 1888 год. Профессор Академии художеств, знаменитый исследователь и реставратор Мирожского собора, освободивший фрески от побелки, В. В. Суслов повторяет: «Псков, как младший брат Новгорода, жил одною и той же жизнию и дальше Новгорода не шёл... все памятники зодчества Псковской области могут идти подсказом к характеристике целого стиля Новгородско-Псковской архитектуры» (Суслов, 1888: 7).
3. Эта точка зрения дожила до ХХ века и господствует и в работах П. П. Покрышкина (прекрасно описавшего тип псковской церкви в Доможирке и почувствовавшего особенную, уютную его атмосферу – П. П. Покрышкин, 1907), и даже в знаменитой «Истории русского искусства» 1910 года – блистательном проекте «серебряного века», предпринятом И. Э. Грабарём (Грабарь, 1910).
4. Более того, с приверженцами этой теории приходилось бороться уже в послевоенное время Ю. П. Спегальскому и многим другим блестящим учёным. Тогда панновгордизм, будучи изжитым в науке, до сегодняшнего дня задержался в широком обыденном сознании, и не редкость встретить его приверженцев как среди экскурсоводов, так и в текстах новомодных путеводителей.
II. Перелом. Псков «обнаруживает совершенно определённые, одному присущие особенности» (И. Э. Грабарь). «Псковская архитектура» в модерне А. В. Щусева
Однако именно Грабарь, знаменитый живописец, искусствовед, реставратор, наблюдая и описывая псковский храм, приводит к выводам, противоречащим заимствованной теории. По всей его работе рассыпаны чудесно-точные описания:
«Чем больше углубляешься в изучение псковского искусства, тем больше проникаешься убеждением, что оно, при всём своём родстве с Новгородским, обнаруживает совершенно определённые, одному присущие особенности, и если Псков немало получил от новгородцев, то и в свою очередь псковичи многому научили новгородцев»…
«Одна особенность придаёт зодчеству новгородцев и псковичей совсем исключительное очарование: их здания не вычерчены по линейкам и угольникам, а как бы рисованы от руки. Как в общем контуре их, так и в каждой линии, в закруглении свода, в изгибе купола, в обработке наличников на окна – везде чувствуется свободный, ничем, кроме вдохновения, не связанный рисунок, благодаря которому в целом сооружении нет ни одного засушенного места, а всё живёт и радует глаз» (Грабарь, 1910: 238).
«Вместо величественных и торжественных новгородских храмов здесь создан был тип прелестной маленькой церковки… Широкому размаху новгородцев, державших в страхе весь север, тягавшихся с Москвой и падких до большой политики, подобали их могучие храмы. Псковичи не пускались в далёкия приключения и с них было довольно забот по защите своей земли от теснивших их немцев. Всему их складу отвечали и их уютныя, славныя церкви» (Грабарь, 1910: 240).
«Как церковное, так и гражданское строительство, внесли свою долю в сокровищницу форм, которыми вправе гордиться не один Псков, но с ним вместе и Россия» (Грабарь, 1910: 299).
Итак, плодом всего дореволюционного развития архитектурный мысли было движение от осознания своеобычности Пскова до понимания высокой его роли в зодчестве России.
Неудивительно, что новые архитекторы на рубеже XIX–XX вв. в своей практике обратились к народному опыту средневекового Пскова. Великий архитектор «серебряного века» А. В. Щусев (1873–1949 гг.) в своих церковных и гражданских постройках выразительно и точно следовал образцам архитектуры Новгорода и Пскова: постройки Марфо-Мариинской общины в Москве на Большой Ордынке; собор Почаевской Лавры; кельи монастыря в Овруче (исполнено в сотрудничестве с учеником и последователем В. Н. Максимовым); церковь Св. Николая и гостиница для паломников в Бари (Италия!).
Программную, изысканную стилизацию древнепсковского зодчества А. В. Щусев осуществил и в самом Пскове, построив в 1911 году часовню святой Анастасии на берегу реки Великой. В ней – образ Пскова, не горделиво-величественного, но скромно-чистого и изысканно-простого. (Шулакова, 2011: 27). Фрески интерьера расписаны по эскизам Н. К. Рериха, в творчестве которого образы памятников псковской старины занимают особое место. Памятникам псковского зодчества XV–XVII веков Рерих посвятил ряд своих этюдов, создал несколько больших картин с видами Пскова и всю жизнь оставался под огромным впечатлением родной старины псковской.
III. Кульминация споров – «научные дуэли» советского периода. «Псковская школа есть самое творческое явление среди искусства всех русских княжеств» (Ю. П. Спегальский). Русско-псковские храмы Запада.
В двадцатые годы ХХ века исследования древнерусского храмостроения ещё продолжались. Драматической была «научная дуэль» за идею самобытности псковской школы зодчества между основателем московской школы искусствознания А. И. Некрасовым и учёным из Петербургского Института истории искусств К. К. Романовым.
К. К. Романов впервые посмотрел в целом на тему «Новгород – Псков» и в первую очередь через сами памятники, а не повторял устойчивые исторические формулы. Выводы Романова: «во-первых, нельзя говорить о едином новгородско-псковском зодчестве XIV–XV веков; во-вторых, уже в XIV – начале ХV вв. существуют три области будущего Великорусского Государства – Московская, Новгородская и Псковская – с резко выраженными обособленными формами зодчества; в-третьих, эти архитектурные формы находятся в сложных взаимоотношениях… и… имеют… вполне ярко выраженные местные черты».
Архитектуру Новгорода автор оценивает как нечто однообразное и постепенно всё более примитивное: «… в Новгороде есть свои каменщики, но нет архитекторов» (Романов, 1925: 213). В Москве второй половины XV века основные роли в строительстве, по мнению учёного, принадлежат итальянцам и псковичам. Псковичи приносят в Москву высокую строительную технику и свой тип храма, с приделами. Несмотря на полемический задор и ригористичность, выводы учёного оказались базовыми для последующих исследователей.
Послевоенное восстановление Пскова привело к уникальным открытиям археологии и в целом к оживлению интереса к древностям. В столице вышло в свет издание новой «Истории русского искусства» с очерком Н. Н. Воронина о зодчестве Пскова (Воронин, 1954: 310-339). Н. Н. Воронин разработал общую схему развития псковской архитектуры. Особенно много сделал исследователь для понимания главного храма города – Троицкого собора, в котором его поражает творческая смелость псковичей, создавших центральный памятник Руси XIV века.
Благодаря Экспедиции Государственного Эрмитажа, открывшей Довмонтов город в 1960–80-х гг., в Пскове появились свои, ныне знаменитые «Псковские Помпеи». Подводя итоги работы здесь, В. Д. Белецкий утверждает, что: 1) в Пскове собственные строительные кадры имелись уже в ХII–ХIII вв.; 2) постройки псковских мастеров того времени не уступали новгородским постройкам того же времени; 3) псковская архитектура независима от Новгорода, её приёмы складывались уже в приёмах каменной крепостной архитектуры (Белецкий, 1986: 32-33).
60-70-е годы – это «золотая пора» реставрации в Пскове. В это время здесь работают выдающиеся подвижники дела восстановления псковских древностей: В. П. Смирнов, Б. С. Скобельцын, М. И. Семёнов, В. А. Лебедева, С. В. Ямщиков.
Особенно много сделал для родного города Ю. П. Спегальский. Учёный, архитектор, реставратор, художник, каменщик, основатель самого дела научной реставрации в Пскове, Юрий Павлович был знаком с псковскими мастеровыми и их технологией не только теоретически, но и сам учился у них, знал каждого. Спегальским детально исследованы, обмерены, изучены и просто спасены от гибели многие памятники Пскова.
В своих теоретических изысканиях учёный ближе К. К. Романову, когда утверждает, что «черты псковской школы определились уже во второй половине XIV века» (Спегальский, 1978: 35). «Повышенные ступенчатые своды есть восстановление домонгольской южной традиции, оригинально разработанной Псковом и отточенной возведением Троицкого собора» (Спегальский, 1976: 87-88).
Замечателен вывод всей жизни и творчества Спегальского о том, что псковская школа есть самое творческое явление среди искусства всех русских княжеств.
Итогом деятельности Спегальского стало чрезвычайно важное целостное представление о городе; практически им был сформулирован, по нашему мнению, основной градостроительный закон Пскова, он касался всех возводимых построек: «Город давал для каждой из них фон и масштаб, вводил в определённое соотношение с другими слагаемыми архитектурного пейзажа. Весь город в целом представлял своего рода произведение искусства, которое создавалось на протяжении сотен лет, но всё же единое целое, где каждая деталь не только жила самостоятельной жизнью, но и входила своеобразной нотой, мелодией в общее звучание целого» (цит. по Аршакуни, 1975: 25).
Учёный одним из первых в России выступил с глубоко оригинальным проектом комплексной реставрации, с идеей создания архитектурных заповедников, куда входили бы целые улицы, сохраняющие старинное направление и конфигурацию. Эти разработки легли в основу дальнейших проектов охраны памятников и развития города.
Замечательный современный искусствовед Е. Н. Морозкина уделяет большое внимание градостроительному аспекту; расцвет псковской архитектуры относит к XVI в., в этом веке её интересуют именно ансамбли крупных загородных монастырей (Морозкина, 2007).
Тему псковского градостроения изучает также Г. Я. Мокеев, развивая и «разгадывая» масштабную градостроительную и в первую очередь символико-богословскую идею зодчих «Вольного стольного града» о Пскове как подобии «Небесного Иерусалима» на земле; учёный считает, что псковичи создали одну из «величайших градостроительных Святынь православной Руси» – единственную на земле обитель Бога – «Дом Святой Троицы» (Мокеев, 2003: 394-404). Здесь важно и обращение к православной символике, и связь архитектурного образа с ментальностью Пскова (который всегда осознавал свою роль защитника православной веры на границе с католическим Западом), и богословское обоснование темы.
С девяностых годов, в преддверии даты 1100-летия со дня первого упоминания города в летописи, специальный архитектуроведческий интерес к Пскову возрастает. В полемике двух крупных учёных – Вл. В. Седова и А. И. Комеча – вновь возникает тема «Псков – Новгород». А. И. Комеч отмечает, что исследования Седова «составили наиболее существенный вклад в историю псковской архитектуры последних лет», в них «глубоко анализируются и содержательно интерпретируются иконографические и конструктивные системы памятников. Однако автор вынужден постоянно объявлять псковские постройки созданиями новгородской архитектурной школы…»
С точки зрения иконографии или конструктивных решений Вл. В. Седов, безусловно, прав, но его вывод не может не вызвать глубокого изумления у каждого, кто хорошо знает памятники обоих городов» (Комеч, 1993: 97). Своеобразие архитектуры Пскова связано, по Комечу, не с не иконографией, «а с пропорциями форм, особой выразительностью пространства и массы, трактовкой поверхностей – всего того, что можно отнести к особенностям стилистического характера» (Комеч, 1993: 98).
А. И. Комеч даёт великолепное описание художественного Образа Псковского Храма, его артистической художественной концепции, организации пространства и особенно – сакральной атмосферы интерьеров. «Интерьеры псковских церквей представляются драгоценнейшим достоянием русского искусства: по строгости и сосредоточенности религиозного чувства, покою, чистоте и доверительности, по выверенности форм. Это высокое искусство, и хотелось бы думать, что трактовка его как близкого бытовому, житейскому, как простого и милого останется пройденным этапом наших суждений.
В памятниках рубежа XV–XVI веков легко обнаружить черты изощрённого и сложного понимания форм, они в лучшем смысле слова «притязательны», претендуют на художественную, творческую наполненность и обладают ею» (Комеч, 1993: 97). Исследователь обобщил также все попытки описаний особенностей псковского городского ансамбля: и неизменное соединение редкой красоты пейзажей с архитектурой, и обращённость к реке всех храмов, их притворов, звонниц, а в целом – это открытость, доверчивость.
«Природные и рукотворные ритмы, доминанты и перспективы всё время дополняют и разнообразят друг друга… при всей мощи укреплений нет стремления к грандиозному, официальному и суровому… – картина города оказывается удивительно приветливой» (Комеч, 1993: 248).
Автор фактически подводит итоги общего изучения и псковской культуры, и архитектуры, давая высочайшую оценку зодчеству Пскова. Наконец, обратимся к только что опубликованной (февраль 2012 г.) статье Б. Винникова, в которой даются следующие характеристики псковских зодчих:
«…Отец Иоанна Грозного, Василий III, при переселении псковской знати в Москву в 1510 году не упустил возможности приблизить к себе лучших в России строителей…»
«…великолепное знание «псковичей переведенных» европейской, в частности итальянской архитектуры...»
В результате серьёзного анализа автор статьи делает очень лестный для Пскова вывод о принадлежности руке псковского мастера Постника Яковлева не только всемирно известного «ультранационального» собора Василия Блаженного, но и такой жемчужины русского зодчества, как храм Спаса Преображения в Острове (Винников, 2012: 27).
Параллельно с отечественным западный опыт, но не теории, а практики храмостроительства XX века, даёт поразительные факты. Преклонение крупных русских художников и зодчих перед Псковом привлекло внимание западных мастеров. Слава Пскова достигла Парижа: выдающийся зодчий XX века Ле Корбюзье приезжал за вдохновением из столицы Франции к храму Богоявления с Запсковья (XV век); после чего создал знаменитую, прославившую его, капеллу во французском местечке Роншан (1950–1955 гг.).
В самой Франции есть известнейший храм Русского зарубежья – церковь Успения Божией Матери на кладбище французского города Сент-Женевьев-де-Буа – месте захоронения многих русских эмигрантов после революции. Церковь построена в 1939 году по проекту архитектора и художника Альберта Николаевича Бенуа (родного брата основателя «Мир искусства» Александра Бенуа) в традиционных для средневекового Пскова архитектурных формах.
Важное событие в 2005 году свершилось в Лондоне: здесь освящён первый русский православный храм в честь Успения Богородицы и Святых Царственных Мучеников (архитектор Дуглас Норвуд). Достойный восхищения проект храма выполнил незадолго до смерти выдающийся псковский реставратор, знаток псковской старины Михаил Иванович Семёнов, запечатлевший в камне дух подлинного псковского зодчества и представивший его в центре западного мира.
В 2007 году король Иордании передал Русской православной церкви в бессрочное, безвозмездное пользование участок земли на восточном берегу реки Иордан размером в один гектар. Это первый случай после 1917 года, когда Россия получает в дар землю на Святой Земле. Совсем недавно, в феврале 2012 года, на этом месте завершилось строительство храма при Странноприимном доме на Месте Крещения Иисуса Христа. На создание столь важного для всей России образа храма на Святой Земле архитектора А. Р. Воронцова вдохновила также именно псковская архитектура…
IV. Архитекторы современности о Пскове. Теория и практика
В новейшее время в архитектурном сообществе можем констатировать буквально «взрыв интереса» к древностям Пскова. Отчасти это связано с завершением в целом по стране процесса реставрации старых храмов и огромным запросом на возведение новых культовых построек. Поиск аналогов, «архитектурных идеалов» обращает внимание вдумчивых авторов России к Пскову.
Архитекторы российских столиц о Пскове
Примечательно, что интерес к Пскову в среде современных архитекторов носит не только теоретический, но прикладной характер. Среди московских зодчих нынешнего дня наиболее заметным, на наш взгляд, является Андрей Альбертович Анисимов – церковный архитектор, член-корреспондент Академии архитектурного наследия, руководитель архитектурно-строительной мастерской, построивший немало храмов в разных районах страны. Предлагаем здесь несколько суждений А. А. Анисимова:
«Недавно я в очередной раз был во Пскове, снова видел эти храмы… И когда вернулся, было чёткое ощущение: «Я никогда не смогу построить ничего подобного…» Раньше я возвращался из Пскова с восторгом, а в этот раз – вот с такими размышлениями. Псков, пожалуй, мой идеал церковной архитектуры. Внешняя простота, аскетизм, но при этом максимум всего того, что требуется от храма для богослужения. ...Любая из этих церквей потрясающе красива. Почему?
Пропорции выверены веками, и люди хранят традицию. А главное, эти двое-трое христиан, которые своими руками построили этот храм, не хотели показать себя. Они хотели построить дом для молитвы. И построили – в меру своих материальных и физических возможностей – маленький шедевр… Это честнее, чем строить памятник себе. Архитектору не надо выпендриваться… Ведь для чего ещё нужна церковная архитектура, как не для того, чтобы располагать человека к молитве?» (Анисимов, 2011: 23)
«С одной стороны, быстрое возведение по всей стране новых храмов не может не радовать, с другой – открытыми остаются вопросы преемственности художественных традиций, соблюдения стиля, канона, да и хотя бы просто чувства меры… Главная проблема в том, что церковная архитектура – молодая специальность, и очень часто неопытны не только заказчики, но и сами архитекторы… Церковных архитекторов с опытом в принципе очень мало, а в провинции тем более… Храмовая архитектура – это колоссальная отдельная сфера, для работы в которой необходимо обладать очень серьёзными знаниями.
Архитектор, который впервые с этим сталкивается, очень самоуверен. Я сам прошёл через всё это – мне казалось 25 лет назад, что я всё знал. Это теперь я понимаю, что нахожусь только в самом начале пути… А поначалу кажется всё просто – и заказчики, и архитекторы кидаются в «творчество». А потом ведь по этим зданиям, которые построены по наитию, без понимания гармонии храмового пространства, потомки будут судить о духовной культуре нашей эпохи!.. В этих условиях очень правильной мне кажется рекомендация Святейшего Патриарха Кирилла: «Давайте поскромнее».
«Я не знаю, существует ли в России современная светская архитектура, но в любом случае могу сказать точно, что её законы не применимы к храмостроительству. Мы не можем использовать в ней современные приёмы, тот же хай-тек. Ведь храмовая архитектура построена на символике. Задачи у неё другие. Поэтому для меня как для архитектора нет смысла искать необыкновенные новаторские приёмы, которые бы порывали с традициями. …В своих вкусах я опираюсь на древние образцы. Я, например, не буду строить церковь в стиле классицизма или барокко. Какой стиль господствует в современном храмостроительстве?
Скорее всего, никакого. Часто это самовыражение архитекторов или заказчиков, не имеющее отношения к церковной традиции… Если появляются знания, практический опыт, да ещё если и сам архитектор воцерковляется, он уже начинает жить в этой традиции… Если мы посмотрим на византийский храм, мы не найдём в архитектуре ничего лишнего – всё подчинено определённой символике… В любом церковном искусстве главное – это пропорция, потому что пропорции подчёркивают красоту формы.
Ведь церковное здание должно быть красивым. Оно может быть простым, но при этом оно должно быть красивым… Для меня не очень понятны огромные городские храмы вместимостью в 1,5 тысячи человек. Ясно, если это кафедральный собор. Но церковную жизнь организовать в нём, создать общину – трудно. Люди пришли и ушли, и священник не в состоянии пообщаться с каждым. Это будут уже не прихожане, а захожане… А вот наполнить Москву огромным количеством маленьких храмов – это было бы прекрасно. Там батюшка сможет организовать небольшую, но общину, сможет каждого прихожанина окормить.
Иногда в Москве такая городская современная архитектура, что в ней жить-то не хочется, а не то что впихивать в неё здание храма, да ещё подгонять его стиль под неё. Наоборот, я считаю, что церковное сооружение должно выглядеть как райский сад посреди всего этого. То есть храм должен не подделываться под индустриальный пейзаж, а быть контрапунктом… То есть все архитектурные изыски должны подчеркнуть, а не затемнить символический образ храма и прилегающей к нему территории…
Стиль модерн, в котором, например, построена Марфо-Мариинская обитель в Москве и к которому принадлежат А. В. Щусев и И. Е. Бондаренко, – это образец прекрасной церковной архитектуры.
Почему он был удачным? Потому что художники изучали Псков и Новгород, изучали древность, исконные традиции… Ведь именно в ту эпоху, в начале XX века, пришло понимание, что наше традиционное наследие очень богатое и интересное. И тогда стали ориентироваться не на Запад, как это было на протяжении несколько веков, начиная с Петра I, а на своё собственное искусство…» (Анисимов, 2011: 22).
В нашем экскурсе назовём имя ещё одного известного церковного зодчего из Санкт-Петербурга – Александра Петровича Егорова, члена союза архитекторов России, руководителя творческой архитектурной мастерской, автора храмов и иконостасов Санкт-Петербургской епархии, Валаамского монастыря и Успенского подворья Оптиной Пустыни.
Суждения петербургского мастера звучат в унисон с московским, оба определяют слабые места современного храмостроительства:
«В первую очередь возникает ощущение несамостоятельности нашей церковной архитектуры. К сожалению, копируются не лучшие образы, а более поздние, XIX века. В худшем случае мы имеем дело с эклектикой, когда собирается всё, что известно о церковной архитектуре: блеск, кресты, кокошники, закомары, даже тогда, когда сводов нет. Так возникает элемент иронии, который в отношении храмового строительства считаю недопустимым…
Путь ученического копирования, который мы до сих пор проходим, считаю исторически обусловлен, однако хочется, чтобы для этого выбирались образцы, художественно более значимые. К примеру – древние храмы Пскова и Новгорода. Да и само копирование, перестав быть чисто внешним, должно пониматься всё-таки не как цель, а как этап на пути к самостоятельности…
Известно, что один из величайших зодчих минувшего столетия Ле Корбюзье изучал и ценил церковную архитектуру Пскова и Новгорода, после чего построил изумительную капеллу в Роншане. Это произведение я считаю примером того, как надо подходить к проектированию современного храма: честно и смело, не прикрывать духовную пустоту бессмысленными украшениями, а искать сначала внутреннее содержание, а затем его адекватный и правдивый архитектурный образ.
…В церковной архитектуре наших дней следует всячески избегать имитации, используя современные строительные приёмы без декораций, и…стремиться к новому храму, отражающему духовный путь современного человека, – это те принципы, которые я сформулировал для себя. Но если остальные архитекторы с ними согласны, значит, мы движемся в одном направлении» (Егоров, 2011: 25).
В первую очередь в согласии с названными здесь архитекторами живут их храмы, созданные с тонким знанием псковско-новгородской – исконно-русской традиции.
Итак, бесспорно, к XXI веку в науке повсеместно и прочно утвердилось самое высокое мнение о средневековой школе Псковского зодчества, а лучшие мастера мира и России считают честью, если им удаётся созидание храмов в духе «Вольного Стольного Града – Дома Святой Троицы».
Архитекторы современного Пскова: слова и дела
Вернёмся в Псков и вспомним архитектора М. А. Царика: «Как сказал мой друг архитектор, «работать в Пскове сложнее, чем в Париже». Там можно «повыпендриваться»: город огромный, все новации примет и… спрячет. А вот в Пскове, маленьком и очень характерном городе, архитектурное своеволие невозможно.
Необходимо выдерживать стиль и соответствовать духу древнего града, иначе ты распишешься в собственной творческой беспомощности» (Царик, 2004: 21).
Казалось бы, мы встречаемся с полным единодушием архитектурного сообщества, столичного и местного…
Известный псковский архитектор Владимир Николаевич Шуляковский прекрасно формулирует градостроительные константы в новом проекте набережной Псковы:
«Первый – это максимальное сохранение природно-исторической среды. Далее – использование особенностей самого ландшафта с одновременным акцентированием наиболее выигрышных видовых точек, панорам и так далее. Конечная цель – создание уникальной среды и, если хотите, формирование «духа местности». Третий обязательный принцип – это общедоступность, открытость и смешанное использование пространства. Далее – симбиоз природных и искусственных элементов, гармоничное сочетание исторического и нового. И, наконец, при проектировании мы отдавали приоритет пешеходам и велосипедистам, не забывая, впрочем, о возможности проезда обслуживающего транспорта…»
«И ещё один момент: Псков в советское время оказался как бы в стороне от «магистралей коммунизма». Поэтому здесь никто не успел извратить его исторический ансамбль, так что для архитектора здесь непочатый край работы» (Шуляковский, 2012: 26).
Однако это не так: в XVIII–XIX вв. и особенно в XX–XXI вв. прежние и нынешние коллеги В. Н. Шуляковского успели нарушить и давно нарушают этот блистательный архитектурный ансамбль... Поэтому наш автор, противореча себе, заявляет в том же интервью:
«Будь моя воля, я бы избавил город от наиболее вопиющих примеров вандализма и самодурства. Например, кинотеатр «Октябрь», высотка на площади Десантников. Город давно пора почистить…» (Шуляковский, 2012: 26). Здесь трудно не согласиться! – А. Б., Т. Ш.
Так возникает противоречие слов и дел, суждений и деяний, посему надо «поверить практикой теорию». Обратимся к нескольким новым храмам Пскова и попытаемся определить только одно: какова стилистика культового сооружения, какие приоритеты выбрал современный псковский архитектор.
Новый храм в Пскове / Архитектор – Стилистическая доминанта / «архитектурный идеал»
1. Часовня святой Ольги, 2000 г. (Архитектор А. А. Красильников. Византия+ домонгольский Новгород+ Владимиро-Суздальская школа +?
2. Часовня Воскресения Христова / Царская, 2003 г. (Архитектор С. Н. Кондратьев) «Малый Петербург» в Пскове, барочные формы, характерные для архитектуры императорских резиденций XVIII–XIX вв.
3. Первый проект храма свв. мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии в Крестах, 2010 год. Московская школа зодчества, шатровые храмы XVI века.
4. Проект храма в посёлке Родина (дипломный проект Ю. Гавриловой, март 2011 год). По мнению автора, псковская школа /?/, творчество К. А. Тона / XIX век / и Ле Корбюзье.
5. Четвёртый проект храма свв. мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии в Крестах, 2012 год. Архитектор Ю. М. Ширяев, Псков XV–XVI вв.
Думается, выводы вполне очевидны:
«Нет пророка в своём отечестве»… Если в мировом архитектуроведении и в глазах русской науки Псков – одна из вершин градостроения, идеал церковного зодчества и точка отсчёта для возведения храмов в разных землях, то в современном Пскове дело обстоит далеко не так однозначно… Мы обращаемся то к Москве, то к Петербургу, выбираем поздний, один из самых бездарных для русского зодчества периодов псевдорусской стилистики. Подражая К. А. Тону, мы подражаем «копии копий», это давно доказано в искусствоведении. Вот мнение серьёзного академического учёного, автора современного словаря:
«Стилизации Тона существенно отличаются академической холодностью, математической жёсткостью пропорций… эклектичностью деталей. Педантизм Тона умертвил живое чувство, ощущение скульптурности, пластичности, присущие русской (добавим – особенно псковской – А. Б., Т. Ш.) архитектуре» (Власов, 1995 III: 381). Понятно, что,отталкиваясь от этих образов, мы обречены на псевдоновизну, принципиально контрастную древнепсковской школе, это далеко от переосмысления традиций, но близко к концептуальной ошибке.
Любопытно и показательно, что наши архитекторы вдохновляются Ле Корбюзье, а он вдохновлялся Псковом… Опять «копия копий»! Не лучше ли прямо обратиться к Пскову и найти достойный образ современного храма на этой земле с «уважением к минувшему», которое, по определению А. С. Пушкина, отличает «образованность от дикости».
Итак, диагноз: для нас всё ещё необычайно справедливы слова Н. К. Рериха: «Но нам ли искать красивое? До того мы ленивы и нелюбопытны, что даже близкий нам, красивый Псков и то мало знаем. Никого не тянет посидеть на берегу Великой перед лицом седого Детинца; многим ли говорит что-нибудь название Мирожского монастыря, куда следует съездить хотя бы для одних изображений Спаса и Архангела в приделах. Старинные башни, рынок под Детинцем, паруса и цветные мачты торговых ладей, как всё это красиво, как всё это близко от столицы. Как хороши старинные домики со стильными крылечками и оконцами… И как мало всё это известно большинству. Ведь стыд сказать: местная администрация, местные власти часто понятия не имеют об окружающей их старине. Не с гордостью укажут они на памятники, близ которых их бросила судьба и которыми они могут наслаждаться; нет, они, подобно захудалому мужичонке, будут стараться скорее отделаться от скучных расспросов о вещах, их пониманию недоступных, и карты и сплетни куда важнее для них всей старины, вместе взятой. Откуда же тут возьмётся здоровая почва? Откуда сюда придёт самосознание?
Пора русскому образованному человеку узнать и полюбить Русь
Пора людям, скучающим без новых впечатлений, заинтересоваться высоким и значительным… Пора всем сочувствующим делу старины кричать о ней при всех случаях, во всей печати указывать на положение её. Пора печатно неумолимо казнить невежественность администрации и духовенства, стоящих к старине ближайшими. Пора зло высмеивать сухарей-археологов и бесчувственных педантов. Пора вербовать новые молодые силы в кружки ревнителей старины, пока, наконец, этот порыв не перейдёт в национальное творческое движение, которым так сильна всегда культурная страна» (Рерих, 1903: 29).
Актуальные для всех нас выводы: учиться, учиться и учиться, и поклониться прежде всего самому маленькому великому граду Пскову!
Литература
1. О. К. Аршакуни, Гражданская архитектура Пскова (по материалам исследований Ю. П. Спегальского). Л., 1975.
2. В. Д. Белецкий, Довмонтов город. Архитектура и монументальная живопись XIV века. Л., 1986.
3. В. Г. Власов, Стили в искусстве. Словарь (архитектура, графика, декоративно-прикладное искусство, живопись, скульптура) В 3-х тт. СПб., 1995.
4. Н. Н. Воронин, У истоков русского национального зодчества (Из истории зодчества периода феодальной раздробленности XI–XV вв.). // Ежегодник института истории искусства. – М., 1952.
5. И. Э. Грабарь, Церковное зодчество Пскова // История русского искусства. – М., 1910. Т. I, вып. 2. С. 237-279.
6. А. И. Комеч, Каменная летопись Пскова XII – начала XVI в. – М., 1993.
7. Л. И. Лившиц, Очерки истории живописи древнего Пскова. Середина XIII – начало XV века (Становление местной художественной традиции). М., 2004.
8. П. Н. Максимов, Архитектура Новгорода и Пскова конца XIII–начала XVI в. // Всеобщая история архитектуры. – М., 1968. Т. 6. С. 22-33.
9. Г. Я. Мокеев, Города Псковской земли // Русское градостроительное искусство. В 4-х тт. Т. 2: Древнерусское градостроительство X–XV веков / Под общей ред. Н. Ф. Гуляницкого. – М., 1993. С. 153-165.
10. Г. Я. Мокеев, Дом Святой Троицы православной Руси. Проблема восстановления // Псков в российской и европейской истории: Международная научная конференция. (К 1100-летию летописного упоминания). В 2-х тт. – М., 2003. Т. 2. С. 394-404.
11. А. И. Некрасов, Древний Псков и его художественная жизнь. – М., 1923
12. Е. Н. Морозкина, Церковное зодчество древнего Пскова. В двух томах. Том 1. – М.: Северный паломник, 2007.
13. П. П. Покрышкин, Церкви псковского типа XV–XVI столетий по восточному побережью Чудского озера и реке Нарове. – СПб., 1907. (Известия Императорской археологической комиссии; Вып. 22).
14. В. А. Прохоров, О новгородских и псковских церквах // Христианские древности и археология. Руси древности / под ред. В. Прохорова. – СПб., 1872. Кн. I.
15. К. К. Романов, Псков, Новгород и Москва в их историко-культурных взаимоотношениях // Известия Российской Академии истории материальной культуры. – Л., 1925. Т. 4. С. 209-241.
16. Вл. В. Седов, Псковская архитектура XIV–XV вв. Происхождение и становление традиции. // Архив архитектуры. Вып. 3. – М., 1992.
17. Вл. В. Седов, Псковская архитектура XVI века. // Архив архитектуры. Вып. 8. – М., 1996. В. В. Суслов, Материалы к истории древней новгородско-псковской архитектуры. – Спб., 1888.
18. Ю. П. Спегальский, Псков. Художественные памятники. Л. –М., 1963.
19. Ю. П. Спегальский, Псков. Л., 1978.
20. Т. В. Шулакова, Храмы Пскова. Проблема сохранения великой традиции древнего зодчества. Псков. 2007.
21. Анатолий Царик: «При слове «Псков» надо вставать»
22. Телеканал «Союз». Интервью А. Леонтьева с церковным архитектором А. А. Анисимовым (5 октября 2011 года).
23. pravoslavie.ru
24. tovrest.ru
25. Ольга Писаренко, Храм как правдивая история. АРДиС № 3 (49) 2011
26. Сергей Некрасов, Псковский «модерн». Как его спасти и приумножить?» 01 февраля 12 (0:07)
27. Б. Винников Церковь Преображения Господня в селе Остров 02. 1012
28. Т. Шулакова, Две часовни: Часовня Святой Ольги и Анастасиевская часовня – 19. 09. 2011
29. Н. К. Рерих, «По старине (Из путевых впечатлений)». СПб., 1903
А. Д. Богданова, кандидат педагогических наук, действительный член Императорского Православного Палестинского Общества;
Т. В. Шулакова, кандидат искусствоведения, занесена в «Золотую летопись славных дел к 1100-летию Пскова» за большой вклад в изучение и пропаганду культуры древнего Пскова.