На материалах мемуаров русских паломников рассматривается проникновение западноевропейских держав в Палестину и Ливан.
Данная экспансия часто приобретала религиозную оболочку и осуществлялась с помощью католической церкви. В статье приводятся примеры недобросовестности и откровенной фальсификации святых мест, применявшейся католиками, освещается деятельность основанных ими социокультурных учреждений. Также автором рассмотрены усилия Императорского Православного Палестинского общества по противодействию западному влиянию в рассматриваемом регионе.
Главной целью русских паломников, отправлявших за рубеж, была Палестина, именовавшаяся также Святой Землей. Путевые записки о своих путешествиях оставило абсолютное меньшинство паломников, еще меньше таких источников личного происхождения увидело свет в печатном виде. Чаще всего они появлялись на страницах местных изданий - «Епархиальных ведомостей». Публиковали паломнические записки также столичные журналы: серьезное «Душеполезном чтении» и «Русский паломник», рассчитанный на более массовую аудиторию.
Авторами воспоминаний являлись простые сельские священники, представители ученого духовенства с академическим образованием, а также миряне. Наряду с паломническими мемуарами нами были привлечены также записки известного путешественника А.В. Елисеева, который не являлся паломником в строгом смысле этого слова, а выполнял в Палестине задание Императорского Православного Палестинского общества (ИППО) по изучению положения русских паломников.
В источниках личного происхождения отражены многочисленные впечатления, которые получили паломники во время своих странствований по Святой Земле. Их можно разделить на положительные и отрицательные. Положительные, разумеется, были связаны с тем, что русские люди посещали святые места, молились здесь, участвовали в коллективных богослужениях. Отрицательные впечатления порождала неадекватная с точки зрения паломников, и более того – агрессивная иноверная среда, которую некоторые паломники иногда называли собирательным словом «басурмане». Однако это обстоятельство было ожидаемым и представлялось паломникам необходимым злом. Неожиданными и тем более неприятными были впечатления от столкновения с инославными, т.е. католическими и протестантскими структурами, которые тоже были враждебны православию. Как правило, паломники не были готовы к тому, что в числе их противников окажутся приверженцы западного христианства. О такого рода впечатлениях пойдет речь в данной публикации.
Абсолютное большинство русских паломников признавали, что католические церкви, а также принадлежавшие «латинянам» (католикам) места, связанные с библейскими и евангельскими событиями, внешне выглядят почти безупречно, содержатся ими очень чисто и эстетично. Одним из таких мест был Гефсиманский сад, где росло несколько древних маслин, которые, по утверждению католиков, помнили еще Иисуса Христа. А. Вендеревский отметил ради справедливости, что это место выглядит очень привлекательно для верующих, «сад… обнесен изящной решеткой и изобилует цветами». [1, ч. неоф., с. 607]. В Гефсиманском саде была не только аккуратно содержимая католическая часть, но и православная, принадлежавшая грекам. Протоиерей Н. Карашевич считал, что несмотря на то, что православный участок сада выглядит значительно проще, он произвел на него большее впечатление, т.к. некая запущенность «придает месту патриархальности и внушает историческую меланхоличность». [2, ч. неоф., с. 786].
Внешнюю эффектность католических храмов, в том числе, на Востоке, отмечал епископ Орловский Никанор, паломничавший по христианских святыням Египта: в Александрии «в католическом храме все оказалось в великолепии и величии несравненном» [12, ч. неоф., с. 681].
Характерной чертой опорных пунктов католицизма на Ближнем Востоке, многие русские паломники называют их коммерциализацию, рассчитанную на эксплуатацию религиозных чувств. В латинском мужском монастыре на горе Кармел около Хайфы монахи снабдили русских поклонников фотографиями и пузырьками с ароматной водой, за которые пришлось заплатить значительные деньги. [5, с. 353 - 354].
Во время своих неоднократных посещений Палестины А.В. Елисеев пришел к твердому убеждению, которое он сформулировал следующим образом: «Вообще латиняне – мастера фальсифицировать разные события Евангельской или Библейской истории, подгоняя их к местам и урочищам, приобретенным католическими монахами. И грот агонии – не единственный пример подобной мистификации даже в ближайших окрестностях Иерусалима». Действительно, элементарная логика свидетельствовала о том, что Иисус Христос в Гефсиманском саду молился не в душной пещере, которая под названием «грота агонии» оказалась собственностью католиков, а на свежем воздухе. Аналогичные мысли посещали автора приведенных воспоминаний и во время пребывания в храме Гроба Господня, где ему показывали некоторые места, связанные с евангельскими событиями, «но в подлинности их можно сомневаться, особенно в тех случаях, когда эти места принадлежат латинянам». [4, с. 301, 313].
Именно поэтому в Палестине во второй половине XIX – начале ХХ в. существовали святые места – двойники. А.П. Касторский и его спутники в Назарете были в немалой степени смущены тем, что здесь оказалось два места Благовещения Божией Матери. Он как человек православный встал на точку зрения своих единоверцев, но вынужден был признать, что у католиков церковь на месте этого события чище и по убранству роскошнее, чем у греков. [7, ч. неоф., с.623].
Храм Гроба Господня издавна принадлежал представителям трех конфессий - православным, католикам и армянам. Католики постоянно стремились расширить сферу своего влияния в этой главной христианской святыне и применяли для этого поистине иезуитские приемы. Их очень рельефно описывает А. Трапицын: «Где-нибудь в стене незаметным образом вбивался гвоздь, и на него помещалась еле заметная иконка; к этой иконке захватители начинали прикладываться при поклонниках. Через некоторое время на этот гвоздь захватители помещали уже большую икону, и начинался спор, переходивший нередко в кулачную расправу, которую прекращали турецкие солдаты». После Крымской войны представители разных конфессий договорились о том, чтобы соблюдать статус-кво. Но тот же А. Трапицын в 1890-х гг. увидел рядом с ротондой Гроба Господня портрет римского папы Льва XIII, попавший туда явно «контрабандным» путем. Комментируя эту ситуацию, автор замечал, что она «оскорбительна для религиозного чувства» (православных), тем более что у латинян есть в том же храме свой придел, куда можно было поместить портрет их понтифика. [3, ч. неоф., с.247 - 248].
Если не аналогичная, то довольно сходная ситуация складывалась при попытках православных – греков или русских каким-либо образом благоустроить священные места. Орловский паломник М. Вуколов и его спутники не смогли найти место на Иордане, где было бы удобно выкупаться в священной реке. Приехав в Иерусалим, паломники спросили наших представители ИППО, почему бы им не сделать специальную купальню. В ответ они услышали: «Не вы первые с такими претензиями… Но мы хлопотали, чтобы нам дозволено было сделать хотя какое-либо приспособление для купания паломников на Иордане; сколько денег на это потратили. И все напрасно: как только узнают наши соперники о нашем замысле, все меры примут, чтобы помешать нам, и помешают». [12, ч. неоф., с.397]. Таковы были печальные результаты конкуренции различных конфессий в Палестине.
Паломник из Олонецкой губернии В. Крючков в своих путевых записках упоминает о том, что у пещеры Рождества Христова в Вифлееме (как, впрочем, и в других местах), он со смешанным чувством удивления и возмущения увидел турецкого часового с ружьем. Крючков, не вдаваясь в подробности, которые показались ему неудобными для письменного изложения, заметил, что турецкий страж порядка стоял здесь «для предупреждения беспорядков, коих здесь бывает немало». [11, ч. неоф., с.135]. Именно постоянные конфликты, происходившие в палестинских святынях, заставляли турок ставить охрану, присутствие которой травмировало религиозные чувства верующих.
Более откровенно о причине этих предосторожностей пишет автор, скрывшийся на страницах журнала «Душеполезное чтение» под псевдонимом «Инок-паломник»: «Явление грустное, но необходимое, если вспомнить длинную летопись тех бесконечных споров и даже кровавых сцен, которыми нередко разрешаются они у подошвы Голгофы; ибо, несмотря на все современные возгласы о веротерпимости, «пропасть велика утвердися» между тремя вероисповеданиями, господствующими в храме св. Гроба». [6, с. 128].
Известный деятель ИППО М.П. Соловьев приводил в своей книге, изданной в 1895 г., данные о том, что в Палестине в первой половине 1890-х гг. находилось 32 католических монастыря, в которых насчитывалось 295 монахов и 270 монахинь, а также 26 церквей и 30 часовен. [16, с. 157 – 158, 161].
Экспансия западных держав на Ближний Восток не ограничивалось только религиозной сферой. Не менее эффективными представлялось устройство социально-культурных учреждений, в чем западные культуртрегеры немало преуспели. Они сумели создать в конце XIX в. в некоторых городах Восточного Средиземноморья даже свою европеизированную микросреду, которая особенно рельефно просматривалась в таком городе как Бейрут. А.В. Елисеев отмечал, что каждого путешественника, попавшего в этот город, поражают хорошо вымощенные улицы, что трудно встретить в городах Востока, здания европейского типа на центральных улицах, экипажи в этом же стиле вместо верблюжьих караванов и т.п. В Бейруте уже в 1880-х гг. функционировало немало начальных, средних общеобразовательных и профессиональных заведений. Двум крупным учебным заведениям было присвоено название университетов. Один был организован американцами, другой - иезуитами. Елисеев познакомился в католическом университете с молодым интеллигентным арабом, который окончив его, читал здесь же лекции по математике и астрономии. Занятия здесь велись на арабском языке, на нем же издавались учебники для слушателей. [5, с. 285 - 286].
Как справедливо считал А.В. Елисеев, эта иноверная пропаганда «заботится не столько об образовании молодых арабов, сколько об уловлении в свои сети многочисленных несториан, друзов, сириан и других христиан Востока, не исключая и православных». Ту же цель преследовали и социальные учреждения – больницы и приюты. Социокультурная деятельность велась целенаправленно и со знанием дела, при этом денег для нее не жалели. Автору после обозрения перечисленных заведений Бейрута стало страшно за судьбу православия в этом регионе, тем более что он увидел в городе только около десятка православных церквей и одну небольшую греческую школу. По подсчетам Елисеева, за 30-40 лет после Крымской войны католики совместно с протестантами обратили здесь в свои исповедания около 1,5 тыс. православных арабов. [5, с. 286, 346 - 348].
По данным М.П. Соловьева, в Палестине в первой половине 1890-х гг. действовали 25 инославных мужских школ и 30 женских, 4 сиротских приюта для мальчиков и 6 для девочек, в которых воспитывалось 4711 детей, а также 4 госпиталя, из них два в Иерусалиме и по одному – в Яффе и Наплузе [16, с. 160 - 161].
Вся эта картина вызвала у такого наблюдательного путешественника как А.В. Елисеев очень печальные мысли. Он сформулировал их так: «Хотя и многое опущено и многого уже не воротишь, - думалось мне, - но все-таки крайне желательно, чтобы среди массы иноверных школ явилась и русская школа не столько для противодействия пропаганде, сколько для сохранения небольшого стада, оставшегося верным Православию».[5, с. 287].
Надежды А.В. Елисеева на то, что российское влияние в Палестине, Ливане, Сирии будет возрастать, оправдались. ИППО начало одну за другой открывать свои школы в этом регионе. В конце XIX в. здесь насчитывалось несколько десятков таких учебных заведений. В некоторых селениях - Абеллин, Барве, Шаыб, Бене, Шеджара, Туран (Галилея) и др. почти все дети из православных семей посещали школы Палестинского общества. В программу их обучения входили: арабский и русский языки, арифметика, Закон Божий. В одних школах дети вполне удовлетворительно переводили текст с русского на родной язык, но не понимали разговорный язык, в других – все же понимали русскую речь, но сами говорить пока не могли, в третьих на экзаменах даже сумели письменно изложить содержание прочитанной им «Песни о вещем Олеге». Кроме произведений Пушкина, арабские дети знакомились с творчеством Лермонтова, Крылова, Гоголя, Тургенева.
Несмотря на несомненные успехи православных школ, им было трудно конкурировать с католическими и протестантскими, финансируемыми заметно лучше, чем русские. Один из отечественных школьных инспекторов А.Н. Малинин вынужден был констатировать, что некоторые православные родители отдавали детей в инославные школы потому, что там давали учащимся подарки, а бедных кормили. В то же время важная приманка для детей, посещавших русские школы, заключалась в том, что ходившие в них регулярно могли рассчитывать на прием их в православный пансион в Назарете, где дети находили на полном обеспечении ИППО. [14, с. 91 – 92, 94 – 95, 104].
В этом заведении помимо вышеперечисленных предметов изучалась еще история России с древних времен до середины XIX в., география Сирии и Палестины, Османской империи и России. Особое внимание уделялось урокам Закон Божия, в ходе которых не только изучалась Священная история, но также проводились духовно-нравственные беседы с учениками. Разнообразной была внеклассная работа: проводились литературно-музыкальные вечера, устраивались чтения с туманными картинами, которые показывали через диапроектор. Арабские подростки совершали экскурсии из Назарета на берега Тивериадского озера и в др. места.
Пища пансионеров была простой, доброкачественной и соответствовала местным традициям. В скоромные дни они употребляли сыр, яйца, творог, молоко, молочную кашу. В постные дни стол состоял из овощей, круп, бобов, маслин, изюма, меда, халвы и др. Юных арабов обеспечивали не только пищей, но и одеждой, обувью, медицинским обслуживанием. [15, с. 129 – 130, 137 – 142, 149, 154].
О посещении учебных заведений ИППО оставил интересные свидетельства священник Е. Мерцалов. Он побывал в школах в городах Эль-Мина и Бейрут (Ливан), а также в педагогической семинарии в Бет-Джале. Мемуарист особо отмечает большие заслуги в развитии народного образования в Палестине и Ливане замечательных женщин-энтузиасток – руководительницы сети русских миссионерских школ в Ливане М.А. Черкасовой и начальницы школы-пансиона в Бейт-Джале Е.М. Таракановой. О результатах этой деятельности Е. Мерцалов оставил краткое и, как нам представляется, объективное свидетельство: «И питомцы г-жи Черкасовой, без сомнения, любят свою начальницу, а через нее и Россию». [9, с. 109, 114 – 115, 180].
Большое внимание Палестинское общество уделяло медицинскому обслуживанию как местного населения, так и русских паломников. В Иерусалиме был устроена больница, амбулатории – в Иерусалиме, Вифлееме, Назарете, Дамаске, Бет-Джале. По данным на начало 1899 г. в иерусалимском стационаре в среднем за месяц получали медицинскую помощь 70 - 80 чел., в январе того же года перечисленные выше пять приемных покоев посетили 8 276 чел. Медицинская помощь и снабжение больных лекарствами были бесплатными. [8, с. 124].
Один из врачей, работавших в этом стационаре, приводил случай, когда феллах, вылеченный в этой больнице, в знак благодарности привел медикам живого барана. Животное, правда, не было оставлено в больнице, а направлено на подворья ИППО для продовольствия русских паломников.
Весомую помощь населению оказывали российские медицинские учреждения во время эпидемий, широко распространенных на Ближнем Востоке. В частности, проводилась среди воспитанников школ и пансионов массовая вакцинация во время эпидемии оспы 1900 г. Посторонним арабам, приходившим на прививку, тоже не отказывали. Сначала местное население относилось к вакцинации подозрительно, некоторые родители даже угрожали забрать своих детей из школ. Однако с распространением болезни и появлением смертных случаев, жители сами стали приходить вместе с детьми в больницу и амбулатории. [10, с. 352 – 356, 359].
Во второй половине XIX столетия, после Крымской войны, началось все более интенсивное проникновение западноевропейских держав, прежде всего Англии, Франции, а в дальнейшем и Германии на Ближний Восток. Особенно большой интерес вызывало у этих стран Восточное Средиземноморье, издавна являвшее перекрестком торговых путей. Это проникновение имело отчетливо выраженную религиозную оболочку, которая маскировала геополитические цели Запада в этом регионе. Среди других конфессий особенно наступательно действовали католики, которые имели свою централизованную организацию во главе со святым престолом в Риме. Она включала в свою структуру дисциплинированные и опытные миссионерские кадры из таких монашеских орденов как францисканцы, кармелиты, иезуиты и др. За спиной латинян в то время стояла, прежде всего, Франция – самая сильная из католических держав. К концу XIX в. католическая пропаганда уже достигла очень значительных успехов в Ливане и успешно проникала далее – в Сирию и Палестину. На деньги церковных конгрегаций, религиозных общественных структур и частных лиц открывались учебные заведения разного уровня и профиля, медицинские учреждения, сиротские дома и т.п. C конца XIX в. в рассматриваемый регион стали активно проникать миссионеры и из лютеранского мира, в особенности из Германии, которая запоздала к разделу Ближнего Востока на сферы влияния и старалась наверстать упущенное. Хотя между католиками и протестантами существовали свои противоречия, но их объединяла общая цель – вытеснение православия из Святой Земли и противодействие русскому влиянию в этот регионе.
Католики сумели монополизировать в рассматриваемом регионе целый ряд святых мест, связанных с евангельской и библейской историей. Они активно использовались к католической пропаганде, при этом широко применялись приемы театрализации священных событий, что с точки зрения православных паломников профанировало их. Одновременно паломники с удивлением и возмущение отмечали коммерциализацию католиками священных мест, за посещение их плата не взималась, зато латиняне получали доходы от торговли тем, что в светской лексиконе называется «сувенирной продукцией». Все эти усилия в религиозной и секулярной сферах привели к тому, что многие православные арабы, не будучи стойкими в православной вере, отпали от нее и перешли в инославные исповедания.
Местная православная церковь в лице Иерусалимского и Антиохийского патриархатов не могла оказать эффективного противодействия этой экспансии вследствие своего консерватизма, разлада с арабской паствой и недоверия к Русской Православной церкви. В свою очередь РПЦ в лице Русской духовной миссии и других российских структур в Палестине в 1850-70-х гг. пока не имели ни опыта, ни соответствующих материальных средств для решительного противодействия католической и протестантской экспансии в Восточном Средиземноморье. Только в 1880-х гг., с возникновением Императорского Православного Палестинского общества в этом регионе начала осуществляться практика сдерживания западного наступления.
В результате была создана и постоянно расширялась целая сеть учебных заведений с русскими и арабскими педагогами. Было не так уж важно, изучался или нет в них русский язык, российская литература и география. Было значимо то, что дети и подростки усваивали в них на уроках Закон Божия догматы православной веры, изучали родную для них грамоту, проходили первичную социализацию и расширяли свой культурный кругозор. Больницы, открытые ИППО, обслуживали одновременно российских паломников и местных жителей. Наряду с лечебным направлением в их деятельности, даже более важным являлось направление санитарное, задачей которого была профилактика инфекционных болезней, в том числе с помощью вакцинации. Общественное призрение получило свое организационное воплощение не в виде типичных для России сиротских домов, где опекались дети, не имевшие родителей, а в форме пансионов, рассчитанных на содержание детей из беднейших семей. В целом можно констатировать, что религиозные и социально-культурные усилия российских духовных и общественных организаций способствовали тому, что наступление западноевропейских стран в гуманитарных сферах если не было остановлено, то, по крайней мере, оно начало встречать достаточно эффективное противодействие, которое не позволяло католикам и протестантам массово приобщать к своим ценностям местное православное население.
Библиографические ссылки
1. Астраханские епархиальные ведомости. 1887. № 15.
2. Волынские епархиальные ведомости. 1874. № 21.
3. Вятские епархиальные ведомости. 1896. № 6.
4. Елисеев А.В. По белу-свету. Очерки и картины из путешествий по трем частям старого света. В 4-х т. Т.I. Изд. 3-е. СПб.,1915. 366 с.
5. Елисеев А.В. По белу-свету. Очерки и картины из путешествий по трем частям старого света. В 4-х т. Т.II. Изд. 2-е. СПб.,1904. 364 с.
6. Инок-паломник. Великий пост в Иерусалиме. Письмо I // Душеполезное чтение. 1863. № 2. С. 122 – 135.
7. Костромские епархиальные ведомости. 1911. № 20.
8. Краткие сведения об учреждениях общества с 1 декабря 1898 г. по 1 марта 1899 г. // Сообщения Императорского Православного Палестинского общества. Январь – февраль 1899 г. СПб., 1899. Т. 10. С.122 – 124.
9. Мерцалов Е., священник. От Петрозаводска до Иерусалима и обратно. Путевые заметки и впечатления паломника. М.: Изд-во «Индрик», 2014. 256 с.
10. Общие замечания по медицинским отчетам // Сообщения Императорского Православного Палестинского общества. Январь – февраль 1901 г. СПб., 1902. Т.XII. С. 352 - 359.
11. Олонецкие епархиальные ведомости. 1912. № 6.
12. Орловские епархиальные ведомости. 1901. № 17 – 18.
13. Орловские епархиальные ведомости. 1913. № 13.
14. Отчет инспектора А.Н. Малинина по Галилейским учебным заведениям Императорского Православного Палестинского общества за второе полугодие 1897/8 учебного года // Сообщения Императорского Православного Палестинского общества. Январь – февраль 1899 г. СПб., 1899. Т. 10. С. 91 – 106.
15. Отчет начальника Назаретских мужских учебных заведений АГ. Кезма за 1897/8 г. // Сообщения Императорского Православного Палестинского общества. Март – апрель 1899 г. СПб., 1899. Т. 10. С. 129 – 155.
16. Соловьев М.П. Святая Земля и Императорское Православное Палестинское общество. М.: Изд-во «Индрик», 2012. 248 с.
Опубликовано: Вестник Владимирского государственного университета. 2015. № 1