Экс-посол России в Турции, Израиле и Кувейте Пётр Стегний рассказал «Газете.Ru» о причинах проведения в Сочи Конгресса сирийского национального диалога, в чём особенности этого форума и как на него может повлиять проводимая Турцией операция «Оливковая ветвь».
Фото: РИА Новости
– 29-30 января в Сочи состоится Конгресс сирийского национального диалога (КСНД). Что это за мероприятие и каков его формат?
– Речь идёт о новом формате межсирийских переговоров, инициатором которого выступила Россия совместно с партнёрами по Астанинскому процессу – Турцией и Ираном. Его можно отнести к народной дипломатии: в отличие от Женевского и Астанинского переговорных треков в Сочи приглашены не только политики и дипломаты, но и представители всех национальных и этнических групп населения Сирии, правительства САР, его сторонников, а также оппозиции – внешней и внутренней, вплоть до вооружённой. В качестве наблюдателей приглашены постоянные члены СБ ООН, Казахстан как страна-хозяйка Астанинской площадки, арабские соседи Сирии, а также Египет и Саудовская Аравия. Всего ожидается приезд более полутора тысяч участников.
Задача Конгресса, как её понимают организаторы, – придать импульс сложно развивающемуся процессу мирного урегулирования в Сирии, начало которому положил разгром (запрещённого в России) «Исламского государства» при решающей роли российской военной операции и создание зон деэскалации.
Конгресс призван запустить процесс инклюзивного общенационального диалога, о котором говорится в базовой резолюции 2254 СБ ООН, поддержав таким образом Женевский трек межсирийских переговоров. Ожидается, что сирийские участники обсудят и примут Заключительное заявление, проект которого подготовлен на основе «12 принципов» спецпосланника Генсекретаря ООН по Сирии Стаффана де Мистуры. В этом документе учтены различные, часто контрастирующие мнения участников межсирийского диалога, выявлены своего рода точки соприкосновения, по которым участники диалога в принципе могли бы договориться. В их основе – конституционные реформы и проведение свободных выборов под контролем ООН. Предполагается, что результаты Сочинского форума будут переданы на Женевскую площадку с тем, чтобы де Мистура использовал их в своей работе. Это ещё раз подтверждает, что Сочинский форум ни в коей мере не является подменой Женевской площадки, а подспорьем для неё.
– Почему КСНД проводится сейчас и именно в нашей стране?
– Значение и актуальность Сочинского форума определяются тем, что он проходит на критическом этапе развития ситуации в Сирии и вокруг неё. Гражданская война в Сирии длится больше семи лет, дольше, чем Вторая мировая война. Она унесла жизни 200 тысяч человек, более 4 миллионов сирийцев стали вынужденными беженцами, покинув пределы страны, число перемещённых лиц превысило 8 миллионов. Кроме того, в силу вовлечённости в сирийский кризис большого числа влиятельных региональных и мировых игроков, он стала фактором не только региональной, но и глобальной напряжённости. Это только подчеркнуло возникновение в Сирии на рубеже 2013–2014 годов на территориях, находившихся вне контроля правительства, террористического квазигосударства ИГИЛ, провозгласившего лозунг тотального джихада. В его ряды начали вливаться боевики из разных стран, в том числе Европы, США, России, стран СНГ.
Возникновение общей угрозы диктовало, казалось бы, необходимость консолидации всех антитеррористических сил. Однако развитие событий показало, что сирийский кризис стал частным случаем общей разбалансированности обстановки в мире.
С сентября 2014 года возглавляемая Вашингтоном «антитеррористическая коалиция» приступила к нанесению ракетно-бомбовых ударов по объектам ИГИЛ на территории Сирии, причём сделала это в обход Совета безопасности ООН и без координации с правительством САР. Более того, американцы никогда не скрывали, что в основе их региональной политики лежит линия на экспорт на Арабский Восток собственной неолиберальной модели демократии, поддержку «Арабской весны», забуксовавшей как раз в Сирии. Исходя из этого, практические действия западной коалиции в ряде случаев выглядели как скрытая помощь различного рода джихадистским группировкам, выступавшим против законного правительства Сирии. При этом и в ходе развивавшихся параллельно политико-дипломатических усилий западники ставили во главу угла уход от власти Башара Асада.
Для России, напротив, сирийский кризис всегда был частью борьбы за новый, справедливый миропорядок, приходящий на смену холодной войне.
Поддержка принципа государственного суверенитета, центральной роли ООН в международных делах составляли и продолжают составлять основу её внешней политики. Борьба за эти принципы шла на различных площадках. Россия восемь раз была вынуждена воспользоваться правом вето в Совбезе ООН, чтобы не допустить принятие несбалансированных решений, в том числе открывающих возможность иностранного военного вмешательства во внутренние дела Сирии. Российская дипломатия не раз предотвращала выход сирийского кризиса за контролируемые рамки с непредсказуемыми последствиями.
Наиболее яркий пример – инициатива президента Путина в сентябре 2013 года о постановке сирийского химического оружия на международный контроль и его последующем уничтожении, предотвратившая назревавший ракетный удар США по Сирии.
В конце сентября 2015 года в соответствии с просьбой президента Сирии началась военная операция России в Сирии. В её ходе решались две взаимосвязанные задачи – борьба с терроризмом и поддержка легитимной власти в Сирии в её борьбе против ИГИЛ. Итоги операции, продолжавшейся чуть более двух лет, трудно охарактеризовать иначе, чем блестящие. ВКС России совершили 30 тысяч боевых вылетов, нанеся 92 тысячи ракетных и бомбовых ударов, уничтожив 97 тысяч объектов террористической инфраструктуры ИГИЛ, 32 тысячи боевиков и освободив 60 тысяч кв. км территории Сирии. Мы можем гордиться тем, что Россия не только внесла решающий вклад в уничтожение угрозы, исходившей от ИГИЛ, но и остановила на дальних подступах террористов, не скрывавших своих намерений переместиться на территорию России и стран СНГ.
– Не могли ли бы Вы более подробно остановиться на том, как развивались политико-дипломатические усилия по разрешению сирийского кризиса?
– Абсолютный приоритет политико-дипломатических усилий по урегулированию региональных и международных кризисов – принципиальная позиция России. Ещё в июне 2012 года мы приняли активное участие в создании «Группы действий по Сирии» в Женеве под председательством спецпосланника Генсекретарей ООН и ЛАГ по Сирии Кофи Аннана, впоследствии его сменил бывший министр иностранных дел Алжира Брахими, а затем ветеран итальянской дипслужбы Стеффан де Мистура. При участии МИДов «пятёрки» постоянных членов СБ ООН, Турции, Ирана, Кувейта, представителей ЛАГ и Евросоюза было единогласно принято Женевское коммюнике, содержащее основные элементы мирного урегулирования кризиса в Сирии путём диалога между оппозицией и правительством. В феврале 2016 года президенты России и США Владимир Путин и Барак Обама в качестве сопредседателей Международной группы поддержки Сирии одобрили совместное заявление России и США о прекращении боевых действий в этой стране. 27 февраля СБ ООН единогласно принял подготовленную Россией и США резолюцию 2268 в поддержку перемирия в Сирии.
Важно, что Совет Безопасности ООН выразил «полную приверженность суверенитету, независимости и территориальной целостности Сирии» и высказался за немедленное начало переговоров между правительством САР и оппозицией.
С марта 2016 года в Женеве прошло восемь раундов опосредованных межсирийских переговоров, не выявивших, однако, серьёзного сближения позиций по ключевым вопросам – отношение к легитимному сирийскому правительству и порядку проведения выборов. В условиях наметившейся пробуксовки Женевского процесса 23-24 января 2017 года в Астане была проведена первая Международная встреча по Сирии (МВСА). В ней приняли участие делегации правительства, сирийской вооружённой оппозиции, представители России, Турции и Ирана, а также ООН и США в качестве наблюдателей.
Астанинская площадка появилась как своего рода региональное дополнение к Женевскому процессу, позволившая активнее привлечь к политико-дипломатическим усилиям ряд влиятельных региональных игроков.
В ходе восьми сессий МВСА, прошедших до настоящего времени, был подписан Меморандум о создании четырёх зон деэскалации в Сирии, запущен технический консультативный процесс по конституционным и правовым вопросам, создан Совместный ирано-российско-турецкий координационный центр для согласования действий сил контроля деэскалации. На 8-й сессии МВСА были согласованы сроки проведения Конгресса сирийского диалога, принят ряд важных решений, в т.ч. договорённость о создании Рабочей группы по освобождению задержанных/заложников, заключённых, передаче тел погибших и поиску пропавших без вести. В целом, по инициативе и при самом активном содействии России была проделана огромная работа по сближению позиций участников диалога, гармонизации интересов вовлечённых в сирийское урегулирование сторон.
– Какой сейчас баланс сил наблюдается в Сирии на фоне последних событий?
– Большая часть страны освобождена, здесь основная заслуга военной операции, которую проводила Россия. Работают договорённости Астанинского процесса по зонам деэскалации, и инциденты, которые происходят, носят в основном такой спорадический характер. Конечно, турецко-курдские противоречия – они активизировались буквально в канун встречи в Сочи – это сложный блок сирийского урегулирования. Он, очевидно, будет продолжаться достаточно длительное время, но операция в районе Африна и всё, что происходит между Сирийским Курдистаном, Рожавой, и Турцией, – это долговременный негативный фактор.
Пока здесь какие-то убедительные решения, на мой взгляд, не найдены, и это будет ситуацию будоражить.
Я думаю, что главный вопрос – он остаётся тем же самым – это неясность задач, которые провозглашают и на деле преследуют главные акторы, главные участники событий – прежде всего, американцы, которые до сих пор не мотивировали своё присутствие на территории Сирии, убедительной мотивации мы не слышали. Поэтому те опасения на тему территориальной целостности, возможного расчленения страны – они до конца не сняты, и для нас, как я понимаю, для дипломатов, для военных это – такая серьёзная головная боль, я уж не говорю о сирийцах.
Тем не менее значение того, что происходит, началось сегодня в Сочи, трудно переоценить, потому что если есть шанс достичь какого-то минимального уровня национального примирения, то он связан как раз с расширением социальной базы, если вы хотите, процесса примирения.
Потому что то, что происходит – более полутора тысяч участников, включая шейхов племён, включая представителей тех территорий сирийских, которых бог миловал, они были вне прямой зоны боевых действий, – всё это, по расчётам организаторов, должно создать некоторую критическую массу позитива и переломить сохраняющиеся в основном в рядах антиасадовские настроения «непримиримой оппозиции». Вот основные тенденции, если так пальцами слегка, арпеджио пройтись по клавишам.
– На фоне проведения Турцией «Оливковой ветви» турецкой – с какими проблемами может столкнуться Россия, если турки выполнят своё обещание, дойдут до Идлиба и, соответственно, дотронутся до Асада – какие тут лежат опасности для нас?
– Об опасностях для нас я не стал бы говорить, почему – потому что я верю в серьёзность и надёжность координации с турками. И страхи, которые в прессе возникают, мне представляются поверхностными. Я оптимист в том, что касается наших отношений с турками на видимую перспективу. Для нас я нерешаемых проблем не вижу – были серьёзные встречи, турки приезжали [в Россию] и на уровне главного своего руководства, и на уровне военного своего руководства, руководители военной разведки, буквально накануне.
Поэтому мы очень плотно координируем [действия]. Турки очень ценят вот этот региональный треугольник Москва-Тегеран-Анкара, его сохранение – это каркас того уровня стабильности, которого удалось добиться.
Они понимают, что его ослабление скажется и на их интересах и задачах, в том числе и на отношениях с Сирийским Курдистаном. И проблема эта очень сложная, и в Иракском Курдистане расслоение идёт. Очень высокая цена – в Сочи. Я действительно думаю, что значение в современной истории Ближнего Востока у Сочи будет. Это такой срез мгновенный реальных шансов на победу здравого смысла.
– Каковы шансы на успех Конгресса в Сочи?
– Говорить о перспективах межсирийского диалога пока рано. Между сторонами остаются серьёзные расхождения, в том числе по ряду базовых принципиальных вопросов. Особенно это касается «непримиримой» зарубежной оппозиции. Неоднозначно выглядит и позиция ряда внешних участников, в частности в последние дни мы слышали контрастирующие заявления американских представителей.
Осложняющим фактором является и начатая 20 января Турцией военная операция в районе Африн. Словом, и старых, и новых проблем, взаимных опасений хватает. Поэтому прогнозировать ход переговоров сложно.
Предельно ясно только одно: сочинский формат межсирийского диалога – плод длительных, очень творческих усилий, кропотливой работы российских дипломатов и военных, не только с блеском выполнивших боевую часть своей работы, но и не понаслышке знающих настроения местного населения, простых сирийцев. Для шейхов племён и мэров освобождённых сирийских городов приезд в Сочи, возможность высказать на форуме и в процессе общения своё мнение – это уже успех, шаг в правильном направлении. Хочется надеяться, что и остальные участники сочинских дискуссий окажутся на высоте лежащей на них ответственности. Форум в Сочи станет в этом отношении своего рода моментом истины.