В Коране есть таинственное упоминание об исчезнувшем городе – «многоколонном Ираме».
Призёмленная критика легко устанавливает реальный прототип –действительно богатый колоннами набатейский храм ар-Рам в сегодняшней Иордании. Но священные книги имеют в виду широкие смыслы. Главное тут – колонны. Это образ исчезнувшей цивилизации, или больше, – многих древних цивилизаций; образ бренности мирского процветания. И он тоже вполне конкретен.
По всему Ближнему Востоку и Аравийскому полуострову стоят многочисленные памятники древних культур: колонны древнейеменских храмов, колонны набатейских храмов, колонны Геразы, Апамеи, Бостры и многих других.
Особое место среди них занимает Пальмира – неподражаемая в своей руинированной красоте, она символизирует одновременно торжество человеческого труда, его слияние с природой и... бренность гордыни. Её история – торговое процветание, военные и политические победы, романтичное правление царицы Зенобии тоже говорят одновременно о гордой красоте и её бренности.
Все эти красноречивые колонны и стены стояли на старых караванных путях; их видели все участники караванной торговли, в которой участвовали все и вся в Аравии. Это навевало философские мысли арабским поэтам, и это настроение и размышления использовал для своей проповеди Коран.
Волшебные города возвращаются из небытия, являясь достойным людям и по воле Бога. Сегодня на наших глазах руины одного такого волшебного города исчезли и потом вдруг вернулись обратно, израненные, но живые. Пальмира, известный символ древней красоты, становится символом возрождения и надежды. Станет ли он таким, зависит во многом от нас всех, от нашего умения сделать спасение памятников и памяти и их возрождение мировым поводом для солидарности всех добрых людей.
Для нашего города Петербурга и для нашего музея Эрмитажа Пальмира имеет особый эмоциональный смысл. С XVIII века её называют Северной Пальмирой, сравнивая возникновение Красоты в пустыне с рождением прекрасного города среди болот.
Это сравнение было усилено правлением могущественной Екатерины, которую поэты и писатели сравнивали со всеми знаменитыми женщинами мировой истории. Все мы выросли с этим образом.
Триумфальная арка Пальмиры испокон века изображается на обложках школьных учебников истории. Эта арка конструктивно созвучна знаменитой арке Главного штаба, выходящей к Зимнему дворцу.
В Эрмитаже есть зал Пальмиры, где стоит знаменитый Таможенный тариф из Пальмиры. Если бы его не перевезли в начале 20 века в Петербург, возможно, он уже перестал бы существовать.
Разрушение памятников Пальмиры фанатиками-маньяками поэтому стало для россиян и петербуржцев реальной болью, которой мы делились со всем миром и с музейными специалистами разных стран.
Вместе мы стали кричать о необходимости защиты памятников, рассказывать миру о них, собирать материалы и инициативы к тому моменту, когда Пальмиру освободят и её нужно будет возрождать. И мы громко говорили о том, что памятники древности и музеи оказались на передовой лини борьбы добра со злом. Мы публично требовали у мировой общественности применять силу в защиту культуры.
Силу применили. Пальмира свободна. Часть её знаменитых колонн уцелела. Часть разрушенных зданий лежит в руинах.
Реставраторы и архитекторы нашего музея, города, страны готовы принять участие в международной кампании по возрождению древнего памятника. Эту кампанию может и должно возглавить ЮНЕСКО, уже не раз доказавшая своё умение объединять энергию разделённого враждой мира ради высоких интересов культуры.
Как только это станет возможным, специалисты изучат состояние руин, оценят ущерб и возможности воссоздать те элементы строений, которые стояли над пустыней до последнего разрушения.
Реставраторы вылечат изуродованные скульптуры, закрепят остатки стенных росписей. Знатоки обновят Пальмирский музей, а полицейские всего мира найдут похищенные из него экспонаты.
Очень важно, однако, помнить, что все вместе мы восстанавливаем не просто туристический объект. Мы превращаем его в символ торжества памяти над беспамятством и фанатизмом. Он станет не только памятником прошедшей славы, но и монументом благодарной памяти тем людям, музейным и немузейным, которые погибли за Пальмиру, защищая наше общее культурное наследие.
У нашего города и нашей страны есть опыт принятия и выполнения правильных решений о возрождении (где реставрации, где восстановления, где консервации, где воссоздания) уничтоженных памятников. Это – опыт Павловска, Петергофа, Царского села и многих других. Этим идейным наследием мы тоже готовы делиться. Речь идёт о том, что надо помнить о красоте и о том, как её защищать.
У культуры есть свои права, о которых много и громко говорили такие великие люди, как Николай Рерих и Дмитрий Лихачёв.
Опыт показывает, что их, да и нас всех, иногда слышат, и порой сила всё-таки употребляется в интересах культуры. Надо бы сделать так, чтобы это случалось чаще. И тогда наши исторические памятники снова станут источником человеческой радости и уроком смирения человеческой гордыни перед красотой. И сохранят своё волшебство. И пусть за Пальмирой внимание и забота обернутся ко всем остальным памятникам Сирии, её бесценному и гибнущему христианскому и мусульманскому наследию.