Великий британский археолог Леонард Вулли рассказывал, как во время раскопок древнего города Урук в Южной Месопотамии он нашел прекрасную деревянную скульптуру, пролежавшую в песках тысячи лет. Внезапно пошел дождь, и реликт стал распадаться прямо на глазах.
Рассел – старший научный сотрудник Британского центра политических исследований и New America Foundation, 15 лет прослуживший как дипломат на Ближнем Востоке. Он жил и работал в Египте, Ираке, Афганистане, Саудовской Аравии и Иерусалиме. Рассел обобщил четыре года исследований в своей книге.
В минувшем августе он был в Синджаре на севере Ирака, опрашивал езидов, которые только что бежали от ИГИЛ. На встрече с читателями автора больше всего спрашивали об этой общине, о том, действительно ли им угрожает уничтожение. «Там страшная гражданская война. Очевидно, у ИГИЛ нет намерения или возможности уничтожить другие общины, – рассказывает Рассел. – Они намеренно терроризируют население, как это издавна делалось в регионе. Прежде всего чтобы вызвать бегство различных меньшинств и создать однородное население. Однако для них не менее важно терроризировать людей, чтобы даже появление малых сил ИГИЛ вызывало страх и массовое бегство».
Смогут ли езиды сохранить свои традиции в изгнании? Рассел приводит пример другой экзотической религии – мандеев, реликтовой общины гностиков. По какой-то причине мандеи считались врагами шиитского ислама, а потому на них обрушились этнические чистки, проводимые шиитскими военными формированиями, получившими власть в Багдаде после американской оккупации Ирака в 2003 году. В то же время езиды, издавна поставлявшие кадры в полицию, спецслужбы и армию, сумели сохранить хорошие отношения как с суннитами, так и с шиитами. Начиная с 2003 года 90% мандеев уехали из Ирака. Они рассеяны по всему миру, и их традиционный образ жизни вряд ли сохранится.
«Сейчас осталось мало таких мест, где можно скрыться, как раньше, когда начинались преследования, – говорит Рассел. – Теперь на машине можно повсюду добраться. Еще хуже, что в последние десятилетия в исламском мире ухудшается социальный климат по отношению к меньшинствам». Он рассказывает, что в Сирии, Ираке, Египте люди определяют себя прежде всего как мусульман, а затем уж как египтян, иракцев, сирийцев и т.д. Они больше не видят в представителях религиозных меньшинств соотечественников.
С 1860-го до конца 1940-х годов коптские христиане в Египте процветали и занимали видное место в коммерции и администрации. Однако с усилением исламистской политики отношение к ним ухудшалось. «Братья-мусульмане» в течение десятилетий были политическими союзниками коптских религиозных кругов. Это выразилось во время демонстраций на площади Тахрир, когда копты оберегали молящихся мусульман от полиции, а мусульмане охраняли коптские церкви от нападений исламистских экстремистов. Тем не менее «Братья-мусульмане» не рассматривали коптов как равных себе, а лишь как меньшинство, которому положена протекция. Рассел пишет, что в отличие от других общин Ближнего Востока коптов по разным оценкам 6–8 млн, и такому большому сообществу просто некуда эмигрировать.
В книге интересно рассказано и про реликты древних течений иудаизма. Рассел посвятил много времени общению с самаритянами. Сохранилось всего две общины – одна в Наблусе в Палестине, другая – в Холоне в Израиле. В 1970-е годы во всем мире было всего около 150 самаритян, а сейчас их число достигает 750. Рассел видит в этом обнадеживающий пример, когда исчезающая община сумела начать свое возрождение.
В книге много говорится про преследование езидов ИГИЛ, но об этом мы знаем и из новостей. Меньше известно, что с ними происходит в эмиграции. Рассел посетил общины езидов, мандеев, друзов, халдеев, малекитов, яковитов в Америке и Европе. Казалось бы, ничего не сдерживает их в новой стране, чтобы отбросить все и окунуться в ее «плавильный котел». Наверняка в 1920–1950-е годы так бы и случилось. Однако в современной Америке они становятся более религиозными и более соблюдающими традиции, чем на родине.
Джерард Рассел сам человек церковный, католик. В отличие от стран, где католицизм был государственной религией, католики в протестантской Британии подвергались дискриминации. Они дали Англии блистательную плеяду интеллектуалов. «Для меня как католика, – говорит Рассел, – интересно оказаться в таких местах, как Ирак, и обнаружить, что там есть сообщества людей, которые очень отличаются от меня, но при этом у нас с ними много общего – мы в меньшинстве. Это ощущение сходства необыкновенно и замечательно! Оно позволяет перешагнуть через культуры и одновременно крепче чувствовать связь со своим народом».
Источник: http://www.ng.ru/