История Свято-Андреевского подворья в Одессе

  Андреевское подворье. Слева видны купола Ильинского подворья.
Фототипия Шерер, Набгольц и Ко. Москва

Для их размещения три русских обители на Афоне - Пантелеймонов монастырь, Ильинский и Андреевский скиты построили в Одессе в конце XIX века свои подворья. Монахи, несущие послушание на подворьях, встречали паломников в Одессе и провожали их в порт, откуда отправлялись пароходы в Святую Землю и на Афон. Во время ожидания нужного корабля, оформления проездных документов богомольцы обеспечивались ночлегом и питанием на гостеприимных подворьях афонитов.

Подворье Андреевского скита было устроено в Одессе с 1874 года, в период игуменства архимандрита Феодорита (в миру Федор Крестовников, 1822-1887), на углу улицы Рыбной и Тюремного переулка. Напротив располагалась городская тюрьма и станция, куда паровой трамвай подвозил прибывших в город пассажиров со станции Одесса-Товарная. 6 февраля 1882 года липецкий купец Иван Петрович Летунов по дарственной пожертвовал обители занимаемый ею участок земли с постройками. Утвержден участок за скитом был 28 апреля 1882 года. 

Архиепископ Никанор (Бровкович, 1826-1890)
Среди наград самый верхний в центре на ленте - золотой знак почетного члена Императорского Православного Палестинского Общества

В 1883 году на участке был построен дом для паломников, а 16 июля 1885 года состоялась закладка большого корпуса с церковью. В церемонии принял участие епископ Херсонский и Одесский Никанор (Бровкович), почетный член Императорского Православного Палестинского Общества.

Строительство спорилось, в 1886 были завершены основные строительные работы, а в 1887 году закончена внутренняя отделка. 

Для наблюдения за возведением странноприимного дома в Одессу поехал бывший настоятель Андреевского скита на Афоне архимандрит Феодорит. 21 марта 1887 года он, после продолжительной болезни чувствуя крайний упадок сил, заявил о своём желании уйти на покой и просил избрать вместо него другого игумена скита, коим 23 апреля был избран иеросхимонах Феоклит (Феодосий Поздеев), а Феодорит больной, едва двигающийся от слабости, отправился в Одессу взглянуть на новое подворье и подлечиться. Вернуться на Афон о. Феодриту не было суждено, он скончался в Одессе 10 августа 1887 года и был похоронен на новом христианском кладбище. На его могиле был поставлен скромный памятник из простого кирпича. Остается надеяться, что о.Феодорит остался доволен видом Андреевского подворья.

Проект "изящного, даже роскошного здания" был выполнен архитектором Ю.М. Дмитренко. Это был его первый и очень удачный проект.

Андреевское подворье.
Автор снимка Юлий Юлиевич Коншин, помощник городского землемера
Фото: Думская.net

В новом корпусе было устроено две церкви - на первом и на третьем этажах. Верхний храм во имя Сергия Радонежского был освящен 19 апреля 1887 года. Торжественное освящение совершил высокопреосвященный Никанор, архиепископ Херсонский и Одесский, в сослужении епископа Новомиргородского, преосвященного Иустина, и Елисаветградского — преосвященного Мемнона, а также высшего духовенства. Храм был освящен в память небесного покровителя первого Председателя Императорского Православного Палестинского Общества великого князя Сергея Александровича. К этому времени Общество, созданное для содействия паломникам в посещении Афона и Святой Земли, уже крепко стояло на ногах, ежегодный поток паломников исчислялся тысячами. Великому князю была отправлена поздравительная телеграмма с извещением о совершенном освящении, на что Сергей Александрович телеграфировал в ответ: "искренно благодарю вас и братию за извещение о столь радостном и трогательном событии". 

Для нового храма великий князь Сергей Александрович подарил копию чудотворной иконы «В скорбех и печалех Утешение», украшенную серебряной вызолоченной ризой с гербом великого князя. История этой иконы удивительна и связана именно с Андреевским скитом на Афоне. 

Образ Божией Матери «В скорбех и печалех Утешение» древнего письма. Образ был украшен богатой сребропозлащенной ризой с бриллиантовым венцом на главе Богоматери. Считается, что первоначально икона принадлежала царьградскому патриарху святителю Афанасию III, и он с ней не расставался во всех своих скитаниях и путешествиях, а в 1653 году икона впервые прибыла с ним в Россию. После кончины святителя в 1654 году икона была доставлена в афонский монастырь Ватопед. В октябре 1849 года, когда был открыт русский Андреевский скит, проживавший на покое в Ватопеде митрополит Григорий передал икону новооткрываемому скиту как благословение от обители. Образ стал келейной святыней основателя русского Андреевского скита на Афоне иеросхимонаха Виссариона (Вавилова). Когда 11 октября 1849 года последовало открытие этого скита, Виссарион благословил братию образом со словами: «Да будет сия икона вам отрадою и утешением в скорбях и печалях».

В августе 1853 года икону послали морем в Одессу, а оттуда почтой в Санкт-Петербург иеромонаху Феодориту (Крестовникову), собиравшему в России средства для Андреевской обители

Широкое прославление этого образа произошло в России в 1863 году в г.Слободском. Туда из Андреевского скита прибыл с иконой афонский иеромонах Паисий, посланный передать от настоятеля обители о.Феодорита благословение настоятельнице Христорождественского женского монастыря игумении Пульхерии (Сазоновой), чей родной отец, схимонах Флавиан, один из первых насельников обители, был похоронен в Андреевском скиту. Икону поставили в монастырской церкви. В это же время в город прибыли греки с ковчежцем со святыми мощами для сбора пожертвований на строительство афонских обителей. Весь народ в храме устремился к ковчежцу, а афонская икона стояла в полутемной части храма, и сначала перед ней даже не зажгли свечей. Когда греки уехали, от афонской иконы свершилось первое исцеление онемевшего в детстве юноши. Затем последовали и другие чудесные исцеления, народ устремился к святыне. Несколько дней образ находился в Вятке, и там тоже происходили исцеления.

В 1876-1882 годы икона снова находилась в России в сопровождении иеромонаха Иезекииля, и опять наблюдались многие исцеления больных. 

В 1890 году икону по решению братии Андреевского скита навсегда отправили в Россию, сделав с нее список в соборе скита над царскими вратами. Сопровождал её будущий игумен Андреевского скита иеромонах Иосиф. Икона с большим почитанием совершает путь из Одессы в Санкт-Петербург: 3 марта — Одесса, 14 марта – ст. Борки, Спасов скит, созданный в память чудесного спасения царской семьи при крушении поезда, 16 марта — Ростов-на-Дону, затем Москва и афонское подворье в Петербурге. Везде к иконе устремляется огромное количество верующих. В Одессе за порядком следили 50 городовых. К иконе прикладывались тысячи людей, соборный храм, где пребывала икона, закрывался всего на 3 часа в сутки. 

Икона "В Скорбех и Печалех Утешение".
Альбом изображений Святых Икон. Одесса. Издание хромолитографии Е. И. Фесенко. 1894-1896 гг.
pravicon.com

Икона представляла собой створчатый складень размером 40 на 31 см. В центре складня - поясное изображение Богоматери с Младенцем Христом, Которым предстоят св. Иоанн Предтеча и ап. Иоанн Богослов. Христос правой рукой благословляет, в левой держит скипетр. Внизу - преподобные Антоний Великий, Евфимий Великий, Савва Освященный и Онуфрий Великий. На створках складня помещены образы великомучеников Георгия Победоносца и Димитрия Солунского на конях, а также святителей Спиридона Тримифунтского и Николая Мирликийского.

Во время пребывания в России с иконы были сделаны списки для храмов и печатные копии, которые широко разошлись по России. Один из списков прислал в дар Андреевскому подворью великий князь Сергей Александрович.

12 октября 1893 года на Андреевском подворье в Одессе был освящен нижний храм во имя апостола Андрея Первозванного. 

С этих пор Андреевское подворье работало на полную мощность. Постройки подворья образуют собой четырехугольник. Помимо двух домовых храмов в нем были расположены кельи монахов, помещения для паломников, столовая, просторная зала для проведения религиозных чтений, дом, в котором сдавались частные квартиры. В 1896 году на подворье несколько дней жил за шестьдесят копеек в сутки шестнадцатилетний Саша Гриневский, будущий писатель А.Грин, когда он приехал из Вятки в Одессу, "мечтая сделаться моряком", а в 1906 году будущий писатель К.Г. Паустовский, тогда еще четырнадцатилетний подросток, останавливался здесь с родителями по пути в Крым.

Издаваемый на Афоне Андреевским скитом журнал "Наставления и утешения святой веры христианской" в №5 за 1899 год писал о своей деятельности: «Блестящая будущность ожидает эту святую обитель. Этот единственный на Афоне, русский в полном смысле слова, питомник иноческий в течение каких-либо 40 лет разросся так широко, что пустил свои отрасли и в России, где его учреждения приносят немалую пользу благочестивому русскому народу, особенно в Одессе…» .

Вид с Тюремной (ныне Привокзальной) площади на Ильинское (слева) и Андреевское подворья на дореволюционных открытках


Тот же вид на картине Максима Подледника "Привокзальная площадь Одессы".
Холст, масло, 120х80. 2006 г.
Студия искусства Максима Подледника

В это время площадь и улицы вокруг Андреевского скита тоже преображаются. В 1896 году на соседней Пушкинской улице появляется здание афонского Ильинского подворья. Тюрьму напротив Андреевского подворья сносят, вместо нее в 1899 году возводят здание Земской управы. В 1883 году появляется новое здание вокзала, перед ним обустраивают сквер. В 1902 году Тюремная площадь и Тюремный переулок переименовываются. В предложении, поступившем городской власти отмечалось: "Само название «Тюремная пл. – Тюремный пер.» звучит анахронизмом. Тюремный замок давно перенесен за город. Зачем же сохранять название, напоминающее место позора и людского горя?" Тюремная площадь получает имя Вокзальная (в наст. время Привокзальная), переулок становится Земским переулком (ныне ул. Лейтенанта Шмидта), а в 1909 году и улица Рыбная меняет название на Пантелеймоновскую в честь афонского Пантелеймоновского подворья, который тоже неподалеку выстроил величественное здание с храмом в 1895 году.

Монахи Андреевского подворья не только помогали русским паломникам, но и принимали активное участие в жизни города. Неоднократно братия подворья возглавляла крестные ходы из Одессы для встречи чудотворной Касперовской иконы Божией Матери, ежегодные крестные ходы с которой проходили по приходам Одесской и Херсонской епархии с 1852 года по 1919 год.

В русско-японскую войну от Андреевского скита было пожертвовано в Одессе 5000 руб. на нужды Красного Креста и 3000 руб. на усиление Российского флота. 

Cхиепископ Петр (Ладыгин)

В годы борьбы с имяславием на Афоне Андреевский скит и его подворье в Одессе становятся ареной драматических событий. В это время на одесском подворье настоятельствовал архимандрит Питирим (Ладыгин или Лодыгин, в схиме Петр, в миру Потапий Федорович 1866-1957), назначенный на эту должность в 1911 году. Он был последним настоятелем подворья, про него сохранилось больше всего сведений, опубликованы его воспоминания. Внешне он был высоким, широкоплечим, с прямой осанкой, видимо, следствием воинской выправки. Он окончил 4-х классную школу, рано женился, без желания, а лишь по настоянию родственников, не прельщала его мирская жизнь. Жена вскоре умерла, а вслед за ней - и маленькая дочь. Чтобы получить свободу для дальнейшей своей жизни, Потапий решает отслужить в армии. В армии он прошел обучение, служил унтер-офицером, числился на хорошем счету, но на сверхсрочную службу остаться не согласился, решив посвятить себя Богу. 

Примечательно, что незадолго до его рождения его родители, благочестивые бедные крестьяне, поклонились иконе "В Скорбех и Печалех Утешение", когда ее приносили из Андреевского скита в Россию. Он сам по его выражению "прилепился" к этой иконе, будучи десятилетним мальчиком, когда она пребывала в России в 1876-82 годах. Во время служения молебнов перед иконой у будущего инока Андреевской обители всегда обильно текли слезы. Еще одна связь с Андреевским скитом возникла в 1893 году, после армейской службы, во время путешествия на Афон и в Святую Землю, по пути Потапий Ладыгин останавливался на Андреевских подворьях в Одессе и Константинополе, а на Афоне в Андреевском скиту. В Одессе он две недели ожидал заграничный паспорт, который ему помогли выправить монахи Андреевского подворья. 

Во время пребывания на Афоне Потапий мучился, что монахи "не дают спать", и через две недели уехал в Иерусалим. Там игуменья одного самарского монастыря, с которой он познакомился на корабле, начала его уговаривать уйти в монахи на Афон. Потапий отказывался, она ему посоветовала кинуть три жребия на Гробе Господнем после молитвы. Два раза выпало - на Афон, в третий раз - в Россию. Игуменья объяснила это так: езжай на Афон, а оттуда тебя пошлют на послушание в Россию. На Афоне Потапий опять бросил жребий - в какую обитель идти, выпало - в Андреевский скит. Хотя мест там не было, но его после испытания по арифметике взяли на послушание к казначею. Через некоторое время он был пострижен в монашество, в 1896 году был пострижен в рясофор с именем Пигасий, через три года - в мантию с именем Питирим, затем стал иеромонахом, в 1901 году был отправлен на послушание в Санкт-Петербург, где в то время уже находилась икона "В Скорбех и Печалех Утешение". Потом опять вернулся на Афон, строил водопровод, корпус, собор для скита Фиваида... После завершения собора в 1911 году был направлен в Одессу настоятелем Андреевского подворья уже в звании архимандрита.

"В 1911 году в декабре 1-го числа я приехал в Одессу, принял подворье и братию и всех поклонников и начал управлять подворьем. И по доверенности управлял всеми обителями, капиталами и имуществами. 1912 год я провел благополучно в Одессе. А в 1913 году начался мой крест, который я видел на Афоне, где меня распинали", - пишет о. Питирим в своих воспоминаниях.

Крест, о котором упоминает иеромонах Питирим, приснился ему на Афоне, как будто его распинают на нем. Он ощутил свою смерть, видел себя в гробу, как братия с ним прощается, а ангелы показывают ему его жизнь и ведут куда-то вверх. Настоятель ему объяснил, что ждут его великие испытания, но Господь его не бросит. Началом своего "крестного пути" о.Питирм считал борьбу с течением имяславцев, которое зародилось в Андреевском скиту на Афоне в 1912 году. Оно совпало с освобождением Афона от турецкого владычества, Святая Гора вошла в состав Греции. Зачинщиком разделения на Афоне стал иеромонах Антоний Булатович. Он собрал вокруг себя последователей, в основном молодых монахов, все вместе они избили игумена Иеронима и других старцев и изгнали их из обители, избрав в настоятели архимандрита Давида (Мухранова). Булатович со сторонниками дал телеграмму в Одессу, что Андреевское подворье теперь подчиняется им, но о.Иероним тоже дал телеграмму с объяснением ситуации.

Подробности дальнейших событий читаем в воспоминаниях Питирима:

"Я взял эти телеграммы и пошел к архиепископу Димитрию Одесскому и Херсонскому. И спросил его: «Как мне быть?» И он благословил: «Пока ни которого не исполнять приказания, а выждать разбора дела». Я так и сделал, но через две недели архиепископ Димитрий умер (3 (16) февраля 1913 года. Прим. авт). Вместо него назначили архиепископа Сергия, который мне сказал: «Как хочешь. А я не буду вмешиваться в это дело!»

И мне пришлось брать всё на себя. Когда я не стал выполнять приказания ни с той, ни с другой стороны, то они с Афона послали в Одессу в банк и почтамт заявление, чтобы у меня не было доверенности. Потом посылают двух монахов, чтобы удалить меня из подворья, а им занять. Они везли оттуда деньги в процентных бумагах на 2000 рублей, чтобы посылать им отсюда продукты. Но у них в таможне эти деньги отобрали и сдали в казначейство и спрашивают меня: «Можно ли им выдавать их или нет?» Я заявил: «До выяснения деньги им выдавать нельзя». А насчет монахов я дал телеграмму в Святейший Синод, так как Сергий, епископ, отказался вмешиваться. Синод ответил: «Возвратить монахов обратно на Афон и выдать им 2000 рублей». Я их отправил на Афон, а деньги оставил в Одессе ввиду того, что они из Константинополя могли уехать по железной дороге в Россию.

Они, по возвращению на Афон, стали рассказывать, что надо усмириться и возвратить прежнего игумена. Тогда Булатович сам решил выехать в Россию, и в 1913 году (в день 300-летия дома Романовых) набрал подписей от монахов насильственно — 330 человек, что они его избирают. Он хотел представиться Государю, чтобы Государь утвердил управлять обителью архимандрита Давида и его сторонников. Он ехал на одном пароходе с Патриархом Антиохийским Григорием, который также ехал к 300-летию дома Романовых. Когда пароход пришел в Одессу, то Патриарха встретила вся Одесса. Для него был приготовлен поезд на вокзале.

Александр Ксаверьевич Булатович (1870 - 1919) - ротмистр Л.-Гв. Гусарского ЕИВ полка, участник 27 сражений, путешественник, исследователь Эфиопии, с 1911 года афонский иеросхимонах Антоний, лидер догматического движения «имяславие»

Антоний Булатович приехал на извозчике на подворье. Я у Булатовича сделал обыск. Пригласил околоточного из полиции. Стали обыскивать. Все подписи были в портфеле. Он ударил по столу кулаком: «Питирим! Ты у меня сгниешь в тюрьме!» Обыскали его и пошли обыскивать его монаха, а к его номеру приставили монаха Михаила, чтобы он его не выпускал. Он выпросился в уборную и оттуда прямо на вокзал, как раз трогался поезд с Патриархом Григорием. Мне сказали, что Булатович убежал и сел на поезд. Я вечером дал телеграмму в Петербург — Святейшего Синода Обер-Прокурору Саблеру и 2-ю — архиепископу Антонию Волынскому, который был членом Святейшего Синода. Они сейчас же дали распоряжение, как Булатович с поезда будет сходить, так его задержать. Но он в Жлобине слез с этого поезда, сел на московский и уехал в Москву к великой княгине Елизавете Федоровне. Взял письмо, чтобы ему было свободно попасть к Государю Николаю Александровичу. Поезд с Патриархом Григорием пришел в Петербург, а его не оказалось. Тогда Обер-Прокурор Саблер сообщил на наше подворье в Петербурге настоятелю подворья иеромонаху Антонину, чтобы, как Булатович появится, сообщили прокурору. Булатович пришел через 2-е суток и ему настоятель сообщил, что «тебя ищут арестовать». Он сейчас же скрылся, и скрывался в Петербурге 6 месяцев.

В мае по просьбе Булатовича и Великой княгини Ольги Александровны, Государь Николай Александрович предписал Синоду, чтобы Антония Булатовича не преследовать. Обитель оставить за имябожниками, а остальных монахов выгнать из Русского Андреевского скита, и поместить в Ильинский скит и Пантелемоновский монастырь. А греки на Афоне и Константинопольский Патриарх постановили всех имябожников выслать в Россию. Тогда я решил лично ехать в Петербург и хлопотать о Русском Андреевском ските".

Хлопотал о.Питирим весьма настойчиво и добился того, что Синод решил послать на Афон комиссию. Для поездки комиссии нужно было выхлопотать еще разрешение на выезд за границу и заручиться поддержкой греческой власти. В Министерстве иностранных дел Питирим добился аудиенции у первого заместителя министра А.А. Нератова, и тот поставил на заявлении резолюцию, чтобы российское посольство в Константинополе приняло самые энергичные меры для приема комиссии и обеспечило ее всем необходимым.

О решительности о.Питирима свидетельствует и такая аудиенция в столице:

"У меня еще осталось дело к начальнику почты и телеграфа всей России Севастьянову.

Прихожу к нему и подаю заявление, чтобы разрешили мне получать почту, деньги, посылки и переводы. Он на меня раскричался: «Что вы такие-сякие монахи, там устроили бунт на Афоне». Кричал, кричал на меня — я стою. Когда кончил, я ему говорю: «Вот Вы, Министр и Начальник почты всея России и занимаете этот пост законно. А пришли бы ваши младшие чиновники, избили бы Вас и выгнали бы из помещения. Стали бы Вы хлопотать или нет? Конечно, бы стал. Вот так и я. Хотя я совершенно не был там, меня там не били, но я в Одессе, вот уже с 1911 года доверен над капиталом и имуществом. Я в Одессе издаю журнал «Веры утешение». — Подаю ему журнал — «У нас подписчиков 17000. Я печатаю журнал, мне же нужны деньги на бумагу, и на материал, и на печать. Они посылают деньги по почте на мое имя, кроме того корреспонденция идет на братию и поклонников и всё это лежит в Одессе на почте, а по Закону через три месяца должно всё отсылаться назад обратно. Посему прошу Вас, разрешите выдать всю корреспонденцию, которая оставлена. Вы можете не разрешить выдать то, что пришло на имя игумена Иеронима или Давида, как подали они Вам заявление и то прошу Вас до выяснения дела — так как на Афон едет комиссия», — и подаю ему разрешение от Министра иностранных дел. Тогда он звонит, является чиновник, и он приказал принести афонское дело. Через несколько минут принесли папку и отдали ему. Он раскрыл папку и говорит мне: «Вот смотри — заявления игумена Иеронима и архимандрита Давида и Булатовича». Я ему говорю: «Пусть их заявления хранятся до разбора дела, и на их имена можете не выдавать корреспонденцию до разбора дела, а остальную прошу выдавать, так как вчерашний день кончился трехмесячный срок и одесский почтамт обязан направить все переводы обратно». Тогда он спрашивает: «У тебя есть, кому получать деньги?» — «Есть! По моей доверенности получает иеродиакон Дорофей Дружинин». Он говорит чиновнику: «Сейчас же дайте телеграмму в Одессу начальнику почты, чтобы выдали все переводы, кроме тех, которые присланы на имя Иеронима, Давида и Булатовича — до выяснения дела». За всё это я поблагодарил и попросил у него извинения и он мне извинился. Я выехал в Одессу из Петербурга и корреспонденцию выдали за все три месяца.

По приезде в Одессу стал приготавливать все дела для комиссии. Через два дня комиссия приехала — архиепископ Никон, член Святейшего Синода, и Троицкий Сергий Викторович, профессор Петербургский".

Архиепископ Никон (Рождественский) вспоминал в своих дневниках о приезде в Одессу:

"В Одессу мы прибыли 28-го мая и остановились в покоях архиепископа Назария. В Одессе три афонских подворья: Пантелеимонова монастыря и скитов Андреевского и Ильинского. Живущие здесь братия Пантелеимоновского монастыря в довольно значительном числе заражены ересью. Я посетил все эти подворья 29-го мая и беседовал с братией оных в их церквах. < ... >

Следует заметить, что все выступления монахов в защиту лжеучения и потом на Афоне носили один и тот же характер: горячие заявления, что они за имя Божие готовы душу свою положить, пострадать, умереть (как будто мы какие мучители — игемоны), а когда им говорили, что никто от них этого и не требует, а только разъясняют им, что и мы все имя Божие благоговейно почитаем, признаем, но что оно само по себе не есть еще Сам Бог, — то они начинали беспорядочно волноваться, кричать, повторяя все одну и ту же фразу: «Сам Бог, Сам Бог!» < ... > Между прочим, указывали, что послание Святейшего Синода не имеет подписей, напечатано в «газете», а потому ему не следует-де верить.

В виду сего немедленно из Одессы же по телеграфу сделано было сношение с Обер-Прокурором Святейшего Синода о разрешении напечатать послание брошюрой уже с подписями; это разрешение получено и послание напечатано Одесским Андреевским подворьем в количестве нескольких тысяч экземпляров и потом доставлено на Афон. Мера эта имела добрые последствия: после сего уже не ссылались на отсутствие подписей, как на доказательство неподлинности послания".

"С комиссией я послал своего монаха Виссариона, чтобы он всегда с ними был и указывал где и куда нужно обратиться," - записал в своих воспоминаниях о. Питирим.

Посетив в Константинополе Вселенского Патриарха и обратившись к послу Гирсу за поддержкой, комиссия отправилась на Афон в сопровождении канонерской лодки на 200 человек солдат и чиновника от посольства Щербина.

События на Афоне сопровождались сначала проповедями, увещеваниями, а затем холодным душем из пожарных шлангов и потасовками с ранениями и даже смертями, впрочем иноков Андреевского скита это не коснулось, они мирным образом взошли на корабль. В общей сложности несколько сотен последователей Булатовича были принудительно вывезены с Афона и доставлены в Одессу на разных пароходах.

20 июля 1913 года газета "Новое время" сообщала о прибывшем в Одессу 13 июля пароходе "Херсон":

"Монахи-бунтовщики.
        
О прибытии в Одессу на пароходе Добровольного флота «Херсон» 616 взбунтовавшихся на Афоне монахов, «Ю. М.» сообщает:
После исполнения таможенных и карантинных формальностей пароход «Херсон» стал на якорь. К пароходу на портовом катере направились высшие чины полиции и охраны, а затем пристава, их помощники, околоточные надзиратели, городовые и стражники.
Началось следствие. Прибывших разделили на нисколько групп. Каждого из арестованных подвергали строгому допросу и производили с него фотографические снимки. К 5 часам дня на пароход «Херсон» прибыли градоначальник И.В.Сосновский и прокурорские и следственные власти.
Из числа арестованных под усиленным конвоем на берег свезли 8 человек. Пятерых из них заточили в Андреевское подворье, а троих в тюрьму.
Следствие продлится несколько дней. Арестованные монахи, среди которых, как передают, имеются 63 человека и беглых каторжников и ссыльных, а также 8 матросов-потемкинцев, будут распределены по участкам, тюрьме и монастырям. Большинство арестованных монахов—старики. При допросе они часто повторяют: «Ничего... Бог с нами»!
Как передают газеты, монахи будут расстрижены.
Находившиеся на пароходе солдаты с ружьями на перевес никого близко к пароходу не допускали".

Разные источники называли разные цифры прибывших имяславцев - от 614 до 651 человек. По свидетельству о.Питирима, пароход «Херсон» доставил 736 монахов и 26 человек главарей были оставлены в Одессе на Андреевском подворье до суда. 

По данным исследователя А.Б. Миндлина, изучившего прессу того времени и материалы Государственной Думы, 17 июля на пароходе "Чихачев" в Одессу прибыли еще 212 афонитов, покинувших обители добровольно, причем по дороге 144 монаха высадились в Константинополе, опасаясь репрессий. Из всех вывезенных 37 иноков были задержаны в полицейском участке на 50 суток, 9 имяславцев держали 8 месяцев в монастырском заключении в одесском подворье Андреевского скита в тяжелых условиях и троих, обвиняемых "в открытом подстрекательстве к неповиновению и противодействию", - в тюрьме Несколько сот остальных афонитов ожидали решения своей участи также в Андреевском подворье, в среднем 53 дня. 

Документы по делу афонских монахов Канцелярии Святейшего Синода, хранящиеся в РГИА и опубликованные митрополитом Иларионом (Алфеевым), дают более точные сведения.

В списке, составленном подполковником Отдельного жандармского корпуса Филевским, в числе прибывших на пароходе "Херсон" было записано 621 человек, из них 3 были помещены в тюрьму, 31 содержались при полиции, 7 значились как признанные Русской Православной Церковью, остальные были переданы полиции для отправки по месту прописки.

Архиепископ Одесский и Херсонский Назарий докладывал в Священный Синод 24 июля, что для размещения монахов, прибывших на пароходе "Херсон", чье пострижение происходило в России или было признано Святейшим Синодом, он определил Андреевском подворье. Таковых было 8 человек, в том числе архимандрит Давид (Мухранов). Сведения о них были подробно изучены. Кстати, трое из них в разное время служили послушниками на Андреевском подворье в Одессе, а архимандрит Давид и иеромонах Сергий заведовали затем подворьем в Санкт-Петербурге. В донесении владыка Назарий писал, что иеромонах Ермолай, единственный, кто полностью раскаялся, трое колеблются, а четверо "упорно и фанатично держатся имяславческого суемудрия", и обращался к Священному Синоду за дальнейшими указаниями по поводу их судьбы.

Митрополит Иларион (Алфеев) в своей работе "Священная тайна Церкви. Введение в историю и проблематику имяславских споров" приводит детали, касающиеся арестантов на Андреевском подворье: "Лишь десять имяславцев во главе с архимандритом Давидом (Мухрановым) были оставлены при Андреевском подворье в Одессе. Настоятель подворья иеромонах Питирим 12 сентября 1913 года направил на имя Константинопольского Патриарха Германа V прошение, в котором, обращаясь к Патриарху "яко верховному судне и главе Вселенской Церкви", сообщал о том, что находящиеся под его надзором имяславцы не принесли никакого покаяния, и просил Патриарха вызвать их в Константинополь на суд". 

Известно, что архимандрит Давид принес покаяние перед Вселенским Патриархом, но на Святую Гору путь ему был заказан. В Москве состоялся свой суд, и на него был вызван о.Питирим, который пишет: "Мною были даны точные сведения и данные, как всё это происходило. Суд монахам дал определенное место. Булатовича не судили, так как его крестный Васильчиков был у Государя самым близким правителем Двора Государя, и Двора генерал Воинов был самый близкий друг и товарищ Булатовича".

За несколько месяцев до начала суда о. Питирим вместе с иеромонахом Макарием оказался даже на приеме у царя. Официальное название этого приёма было таково: «Высочайшая аудиенция, данная уполномоченным Свято-Андреевского Общежительного скита на Афоне по поводу принесения ими Его Императорскому Величеству Государю Императору благодарности Скита за прекращение иноческой смуты на святой Горе и для поднесения Государю древнего образа Всемилостивого Спаса Господа нашего Иисуса Христа». Эта была первая в истории обители подобная аудиенция. Краткая заметка в скитском журнале "Наставления и утешения святой веры христианской" (1914, стр. 149-152) извещает, что аудиенция эта была вызвана желанием архимандрита Иеронима, соборных отцов и всей братии выразить благодарность Русскому Императору, «державной волей коего Свято-Андреевская Афонская обитель была избавлена от беспорядков, смут и разорения». Государю был подарен древний, 15 века, образ Спасителя византийского письма (12 вершков длиной), Государыне Императрице — копия чудотворной иконы «В скорбех и печалех утешение» в серебряном с эмалью окладе и книга скитского издания «Взбранной воеводе», Цесаревичу – складень «В скорбех и печалех утешение» со святителем Алексием Московским и св. ап. Андреем Первозванным, Великой княгине Ольге Николаевне – образ Казанской Божией Матери, Татьяне Николаевне — складень с иконой Божией матери «Достойно есть», с ап. Андреем и блгв. Кн. Александром Невским, Марии Николаевне – складень с Казанской иконой Божией матери, с Серафимом Саровским и Александром Невским, Анастасии Николаевне – Касперовская икона Божией Матери. Кроме того, были подарены: альбом видов скита с 36 снимками и пояснением к ним, краткая история скита, экземпляр издания «Наставления и утешения Святой веры христианской» за 1912 год, кипарисовый ларец с афонским ладаном и просфора о здравии.

Иеромонах Питирим в своей автобиографии уточнял:

"Государю Николаю Александровичу и Государыне Александре Федоровне были наговорены разные нелепости, и они верили им, и сожалели об вывезенных монахах, и писали во всех газетах, чтобы дело разобрать в Государственной Думе. Чтобы убедить Государя в 1914 году 30 января меня назначили на аудиенцию объяснить неправду. 30 января я был принят Государем в Царском селе. Государь принял меня, всё выслушал и назначил меня на завтрак, чтобы я объяснил и Государыне во время завтрака. Я объяснил Государю и Государыне. На завтраке были еще четыре княгини и наследник. Государь поблагодарил меня и остался доволен. Булатович после этого хлопотал, чтобы это дело разбиралось в Государственной Думе. Он был эсер, левые взялись, но правые и центр знали, что там делается. Тогда меня вызвали опять в Петербург в Государственную Думу. Я дал им подробное сведение. Правые стали настаивать, чтобы оставили это дело у них, у них материал был даден точный, а левые сняли с повестки дня этот вопрос. На этом кончилось дело Булатовича". 

Сам Булатович в августе 1914 года попросился послать его военным священником в действующую армию, дело имяславцев пытались разбирать еще и на Поместном соборе 1917-18 годов, но события в России развивались так стремительно и трагически, что было уже не до богословских споров.

Когда в 1914 году началась война с Германией. По словам о.Питирима, "нас от Афона разделили. Афон остался в Греции, — а мы в России. Все сообщения с Россией были прекращены по случаю войны. В Одессе я первый открыл лазарет для раненых на 25 коек за наш счет. За это я был представлен к значку «Красный крест». В 1915 году я был награжден наперсным крестом Святейшего Синода, а в 1916 г. в мае — награжден от Синода орденом «Св. Анны» третьей степени. В ноябре 1916 г. — орденом «Св. Анны» 2-й степени от военного ведомства". 

Лазарет на подворье был организован по благословению одесского владыки Назария. Заведовал им сам иеромонах Питирим, помогал ему фельдшер — монах Агафодор и вольнонаёмные помощники. Уже 24 августа 1914 года устройство лазарета согласовано с Городским Комитетом Красного Креста, а 28 августа состоялось освящение. 2 Сентября поступили первые раненые. Кроме того, Андреевский скит жертвует через обер-прокурора Синода 5000 руб. на нужды Красного Креста и 5000 руб. Его Императорскому Величеству на военные нужды. В действующую армию были отправлены 2 млн. брошюр и листков религиозно-нравственного содержания, а также многие тысячи экземпляров Евангелий, священных изображений, крестиков. На склад фонда Её императорского Величества поступил скитский журнал в количестве 30000 экз. В 1914 году в лазарет принял 53 раненых, в 1915 году — 131 человек. На оборудование и содержание лазарета израсходовано в 1914 году 34000 руб., в 1915 г. — 6250 руб. Лазарету было присвоено имя Наследника Цесаревича. 

В 1918 году лазарет при Андреевском подворье все еще действовал, в нем лечились студенты и матросы, раненные во время трехдневного боя в январе 1918 года между восставшими рабочими, матросами и солдатами с войсками Украинской Центральной Рады, который произошел на Привокзальной площади.

В 1916 году иеромонах Питирим вновь отправляется в столицу: "В декабре 1916 года мне было предписано Св. Синодом принять Киприанский Болгарский монастырь и Кондоровский скит, в котором были болгары Зографского монастыря. В 1917 году я был вызван в Петербург в феврале по делу этого монастыря и скита".

Это были последние дни февраля. В течении четырех дней в Думе о.Питирим стал свидетелем, как захватило власть Временное правительство во главе с Керенским, весь Петербург бурлил. "27 февраля я из Петербурга выехал в Одессу. Ночью на 29 февраля <...> Государь был арестован. <...> В Одессу я возвратился 2-го марта. Вся Одесса была в флагах". 

Февральская революция побудила Церковь к избранию Патриарха. Архимандриту Питириму выпала честь участвовать во Всероссийском Поместном Соборе и интронизации Патриарха Тихона. Все это происходило в дни, когда большевики брали власть. Иеромонах Питирим вспоминает: 

"Вечером 30 ноября я поехал к Патриарху Тихону преподнести икону ап. Андрея Первозванного и поздравить его с принятием великого сана, чтобы святой Апостол Андрей помог ему нести это великое и тяжелое послушание. Меня Патриарх принял очень ласково, любезно, принял икону и поблагодарить велел обитель. Во время беседы приехали новопоставленные митрополиты Агафангел и Кирилл, и здесь я познакомился с ними, и с этого дня я всегда имел с ними переписку".

В декабре 1917 года о.Питирим был вызван из Москвы в Петроград в Синод, "чтобы я принял в свое управление в Бессарабии Киприановский монастырь и Кондратский скит. Эти обители принадлежали Болгарскому Зографскому монастырю на Афоне. Болгарские монахи с Афона, управляющие этими обителями, были по случаю войны удалены в Рязанскую губернию. Остались местные бессарабские монахи и молдаване, которых я должен принять на свою ответственность и управлять. Управлял я ими до того, как Бессарабию заняли румыны". Это случилось в марте 1918 года.

После избрания Патриарха Тихона восемь месяцев не было подтверждения от Вселенского Патриарха из Константинополя о признании этого акта. Патриарх Тихон решил послать за грамотой иеромонаха Питирима:

"Тогда меня Святейший Патриарх Тихон из Одессы вызвал в Москву. Когда я приехал, он мне говорит: «Вот на тебя выпал жребий и ты должен за святое послушание поехать в Константинополь и привезти грамоту Вселенского Патриарха». Я сказал: «Благословите, хотя трудно и с пропуском по случаю войны с Турцией. Я за ваши святые молитвы от послушания не отказываюсь». Мне написали бумагу от Святейшего Патриарха Тихона Константинопольскому Патриарху, где было сказано, что прошло восемь месяцев и нет ответа, и мы решили послать к вам лично иеромонаха Питирима, благословите и выдайте ему грамоту на руки, которую он вручит нам".

Для того, чтобы выехать из Москвы, понадобилось разрешение В.И. Ленина, и о.Питирим добился с ним встречи. Ленин расспрашивал его о положении на Украине, напоил чаем и распорядился выдать необходимые документы. 

В Киеве, ожидая оформления заграничного паспорта, о.Питирим помолился об успехе поездки в Константинополь на могиле недавно убиенного митрополита Киевского Владимира (Богоявленского), почетного члена Императорского Православного Палестинского Общества, одного из первых жертв в рядах Общества. Находясь в Киеве, праздник Успения Божией Матери о.Питирим провел в Киево-Печерской Лавре, где служил с митрополитом Антонием (Храповицким), почетным членом Императорского Православного Палестинского Общества. На следующий же день паспорт был благополучно выдан, и о.Питирим отправился в Одессу.

Приехав в Одессу, иеромонах Питирим узнал о знаменательном событии, центром которого стала афонская икона, купленная на Андреевском подворье. 

"18 августа в Одессе были взрывы снарядов и много разрушено зданий. Между взрывами был химический завод, он перешел от хозяина к рабочим. Вот, некто из рабочих Галкин был религиозный и стал уговаривать товарищей, говоря, как дело опасное. — «Малейшая неосторожность может взорвать завод, и мы все погибнем. Давайте справим внутри завода часовню и поставим в ней икону, и будем всегда просить Божию Матерь, чтобы она сохранила нас». И рабочие согласились в этот день Успения Божией Матери не работать. Все были согласны, и пришли на наше подворье купить икону «Успения Божией Матери». Иконы не оказалось, а им нужна была к Успению 15 августа. У нас икон готовых было много с Афона — Иверская, Достойная, Скоропослушница и Взыскание погибших. А Успения не было. Мы им предложили взять на время «Взыскание погибших». Они ее и взяли накануне Успения. 14 августа на Успение торжественно перенесли из храма на свой химический завод, и поставили в новоустроенную часовню и поставили в банке живые цветы. 18 августа в 2 часа дня начались взрывы. На 5 километров кругом все разнесло. Химический завод был в центре складов и сахарного завода и остался цел. Его не тронуло. И даже на крыше внутри завода, где стояла часовня, было две бочки бензина. Бочки разорвало, бензин разлился по двору, но не загорелся. Икона была цела, только первое стекло разбилось, а второе осталось целым. Этим чудом был удивлен народ, и все партийные приходили смотреть и заключили, что завод спасен этой иконой — чудом Божией Матери".

В Константинополь о.Питирим сумел добраться в качестве представителя Красного Креста в составе гетмановского посольства в октябре 1918 года. При прохождения контроля на подходе к турецкой столице их застало известие, что Турция отказалась от Германии, и был заключен мир с Россией, Англией, Францией и Италией. 

В Константинополе о.Питирим вручил послание Вселенскому Патриарху и занялся вопросами приемки афонских подворий в Константинополе после их освобождения турками и размещения на подворьях русских военнопленных. Ему удалось даже посетить Андреевский скит на Афоне, куда он поехал, чтобы привести больше монахов для присмотра за подворьями в Константинополе. По словам о.Питирима так тяжело было расставаться с родной обителью, что хотелось все бросить и остаться, но необходимость все уладить на подворьях в Константинополе и слово, данное Патриарху Тихону, заставили его вернуться назад. Полученное в Константинополе ответное послание Вселенского Патриарха он сумел передать лично Патриарху Тихону.

В России о.Питирим продолжал служить в Одессе. В 1918-19 годы в период французского военного присутствия экономическая ситуация в городе была тяжелой, не было продовольствия, электричества, отопления. Населению выдавали по 90-100 г хлеба шесть раз в неделю и то нерегулярно. Интеллигенция, бежавшая от большевиков, темные дельцы и спекулянты всех мастей, множество безработных офицеров переполняли Одессу. Войска Антанты, белогвардейские части, партизаны, восставшие крестьяне, большевики-подпольщики, социалистически настроенная буржуазия - все смешалось в короткое время в черноморском порту и его окрестностях. Можно только догадываться, как существовали иноки на Андреевском подворье, отрезанные от своей обители на Афоне, которая в свою очередь была изолирована от России (Афон в тот период был оккупирован французскими войсками), и тоже переживала трудные времена. 

После окончательного установления советской власти, в Вербное воскресенье 1923 года, подворье вообще было закрыто, еще раньше были заблокированы банковские счета. 

В Великий Четверг 1923 года всем монахам афонских подворий в Одессе было приказано покинуть город. Поскольку выезд на Афон был закрыт, пришлось ехать в Москву, хлопотать о разрешении выезда. Выезд разрешили 180-ти монахам, в наличии оказалось только 30, но Одесское ГПУ запретило им выезд. В 1923 году о.Питирим был выслан из Одессы и поселился с братией на хуторе Еремеевка в 60-ти километрах от города, пытаясь прокормиться трудами в поле и огороде. 

С этого момента связь о.Питирима с Одессой прерывается навсегда. Сведения о его дальнейшей жизни содержат неточности в датах и местах пребывания, но это неудивительно. Начинается череда арестов, ссылок, затвора в лесной келии, бегства в горы. Осенью 1924 года по пути на родину он ненадолго оказался в Москве, где ему удалось повидаться со Святейшим Патриархом Тихоном и другими православными иерархами. Вскоре Патриарх Тихон издал указ о возведении его во епископский сан, о.Питирим находился тогда в ссылке в Средней Азии, указ был послан письмом к архиепископу Андрею (кн. Ухтомскому) Уфимскому, который 8 июня 1925 года (Патриарх Тихон незадолго до этого уже скончался) в одном из таджикских сел тайно хиротонисал о.Питирима во епископа Нижегородского (район Уфы) и Уржумского. В 1927 году о.Питирим принял постриг в схиму с именем Пётр. Декларации митрополита Сергия (Страгородского) и его дальнейшего патриаршества не принял, пополнив ряды катакомбной Церкви. Почти весь советский отрезок своей жизни о. Питирим скрывался от властей, находился в ссылке или отбывал сроки в тюрьмах Архангельска, Москвы, Челябинска, Екатеринбурга, Ярославля... Скрывался в Белоруссии и на Кубани... С 1943 года семь лет прожил по строгому афонскому уставу в горах в Средней Азии. В последние годы своей жизни престарелый владыка был заключен под домашний арест в г. Глазове. Здесь и скончался в 1950-е годы (по разным источникам называются, 1950, 1951 и 1957 годы) на 91 году жизни.

Похоронен на Глазовском кладбище. На железном кресте надпись: «Здесь похоронен раб Божий Петр». Ослепший, но прозорливый старец точно знал день своей смерти, умер сидя в кресле с поднятыми руками и благословляющим перстом, пытаясь перекрестить своего духовного сына, ехавшего издалека, чтобы его отпеть. Завещал хоронить его без гроба по афонскому уставу.

Упомянем еще несколько имен монашествующих и священников, связанных с Андреевским подворьем, порой мимолетно. В справочнике православного духовенства Одессы за 1914 год упоминается в качестве заведующего Андреевским подворьем иеромонах Меркурий. Сведений о нем никаких не сохранилось, что означает должность заведующего, не совсем понятно. То ли о.Питирим на тот момент временно отсутствовал, то ли должности настоятеля и заведующего подворья подразумевали разный функционал.

Некоторое время проживал на Андреевском подворье с 1909 года во время учебы в Одессе на курсах противосектантских миссионеров будущий священномученик Феофан (Адаменко), он был принят в Одесскую епархию книгоношей, с 1910 года служил псаломщиком. С Одессой связана судьба еще одного священномученика - епископа Тобольского Гермогена (Долганев Георгий Ефремович, 1858-1918). В архивах сохранилась его переписка со своим духовником - иеросхимонахом Евгением с Афона и настоятелем Андреевского скита архимандритом Иосифом. По некоторым устным преданиям знакомство будущего священномученика со своим духовником-святогорцем состоялось в годы учебы Георгия в Одессе либо на Андреевском подворье, либо через его иноков.

В 1914 году Андреевское подворье послужило трибуной для необычной проповеди архимандрита Спиридона (в миру Георгий Степанович Кисляков 1875-1930), миссионера, писателя, автора антивоенных произведений. На его интересной судьбе стоит остановиться подробнее, тем более, что его жизнь была связана с Андреевским сктитом на Афоне. Впервые он оказался в Одессе тринадцатилетним подростком, чтобы оттуда переправиться на Афон. До этого у него уже были побеги из дома "в Иерусалим". Но во время паломничества в Задонский монастырь запало ему в душу предсказание иеромонаха Иосифа: "через год будешь на Афоне". Эта перспектива так поразила сердце подростка, закончившего всего два класса церковно-приходской школы, но имевшего глубокое духовно-созерцательное восприятие мира, что он во время паломничества в Киев решается в одиночку идти пешком с одним рублем в кармане в Одессу, чтобы оттуда плыть к Святой Горе. В Одессе он остановился на афонском Пантелеймоновском подворье, послушники и паломники которого лишь посмеивались над мечтательным подростком, не веря, что желание малолетнего беглеца от родителей осуществится. Но благодаря горячей молитве и помощи одесского градоначальника Зеленого осенью 1889 года совсем юный Егорий оказался на Афоне, где по взаимной симпатии остался в Андреевском скиту. Вот как сам будущий миссионер описывал это время в афонской обители в своей книге "Из виденного и пережитого":

"Андреевцы почему-то обратили на меня свое внимание, особенно иеросхимонах Мартиниан, потом Иезекииль, Варнава и сам настоятель великий Феоксит. Этот Феоксит был величайшим монахом в своей святой обители. Он был необыкновенно кроток и смирен сердцем. До него и после него равного ему не было такого смиреннейшего настоятеля в сей святой обители. Этот-то о.Феоксит и принял меня в свою обитель. Когда я стал уже числиться послушником сей святой обители, когда стал исполнять клиросное послушание, то душа моя как будто бы чем-то стала наполняться светлым, добрым и святым. Молитва в то время очень сильна была во мне. Каждый день я как будто бы развивался, рос, совершенствовался, расширялся. Скоро я заболел ангиной, меня несколько раз сам настоятель о.Феоксит посещал больного. Через две недели я поправился. Скоро после этого меня отправили в Константинополь. Здесь я был некоторое время поваром и в то же время учился греческому языку".  

Оказавшись в Константинополе в марте 1890 года, будущий миссионер прослужил на Андреевском афонском подворье два с половиной года. После Константинополя вновь Афон, а через некоторое время - новое послушание - певчим на Андреевском афонском подворье в Петербурге. Отсюда Георгия посылают миссионерствовать в Сибирь. В нем проявился недюжинный дар проповедника. В 1898 году он совершил паломничество по святым местам, посетив Константинополь, Афон, Александрию, Каир, Афины, о. Корфу, где для него открыли гробницу святого Спиридона Тримифунтского, провел два незабываемых месяца в Иерусалиме, а затем решил возвратиться в Сибирь, где через некоторое время принял посвящение в схиму с именем Спиридон. Талантливый миссионер служил среди арестантов, каторжан, на его счету много возвращенных на правильный путь заблудших душ.

Накануне Первой мировой войны, в 1913 году Спиридон Кисляков переводится в Одессу, несет свет евангельской любви в ночлежки. Узнав о начале войны, Спиридон Кисляков пытается совместить в своем сознании христианство и массовое человекоубийство. В итоге через несколько недель после начала Первой мировой войны он произнес в родных стенах Андреевского подворья проповедь, которая кончалась словами: «пока христиане будут вести войны, до тех пор они ни в коем случае не имеют права называть себя христианами». Узнав о таком свободомыслии, церковное начальство, обвинило архимандрита Спиридона в толстовстве, а он, проникнувшись порывом всеобщего патриотизма, отправился на фронт служить военным священником, где через некоторое время фронтовые будни вновь обратили его к пацифистским убеждениям. После фронта служил в Киеве, где и скончался.

В 1918 году в Одессе находился митрополит Анастасий (Грибановский), будущий первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей в 1936-1964 годах. На Андреевском подворье в Одессе он познакомился с благочестивой семьёй Семененко, чей сын Сергей учился в то время в английском колледже. Встреча не стала случайной, Сергей впоследствии стал американским банкиром и купил в 1958 году для владыки Анастасия и Архиерейского Синода РПЦЗ в Нью-Йорке здание на 93-й улице, в котором Синод располагается до сих пор.

Вывеска клуба памяти В.И. Ульянова при станции Одесса-Главная, открытого в помещениях Андреевского подворья. Кадр из документального фильма Дзиги Вертова "Человек с киноаппаратом" (1929 г.).

Возвращаясь к судьбе Андреевского подворья, следует отметить, что вероятнее всего после закрытия подворья и до окончания Великой Отечественной войны здесь располагался клуб желездорожников. Во всяком случае об этом можно судить по кадру из документального фильма "Человек с киноаппаратом", вышедшего на экраны в 1929 году. Вывеска "Клуб памяти В.И. Ульянова при станции Одесса Главная" украшала пристройку перед центральным входом в здание, ведущим в верхний храм. Сейчас этот притвор снесен. 

Есть еще один факт, относящийся к временам Великой Отечественной войны, описанный в исследованиях М.В. Шкаровского. До освобождения Одессы в 1944 году город находился под юрисдикцией Румынии в составе губернаторства Транснистрии (Юго-Запад Украины).

23 мая 1943 года настоятели Свято-Пантелеимоновского монастыря и Свято-Андреевского скита на Афоне получили письма из Одессы (написанные еще 5 февраля) от митрополита Виссариона (Пую), возглавлявшего тогда Румынскую Духовную Миссию в Транснистрии. Владыка активно открывал закрытые советской властью храмы и предложил им прислать монахов и вступить во владение бывшими подворьями этих обителей в Одессе. На этих подворьях храмы не действовали, из афонских подворий в Одессе действующим оставался только Ильинский храм.

Настоятель Свято-Пантелеимоновского монастыря архимандрит Иустин в письме от 26 мая ответил согласием. В тот же день настоятель Свято-Андреевского скита архимандрит Митрофан тоже написал письмо, в котором обещал, несмотря на отсутствие «подготовленных людей для обслуживания храма и ведения хозяйства», со временем подготовить и прислать «доверенного для принятия и управления подворьем и несколько человек братии для обслуживания его». В этом намерении отца Митрофана поддерживал многолетний заведующий хозяйством скита иеросхимонах Мелетий (Лыков). Оба ответных письма были 10 июня переданы в германское консульство в Салониках с просьбой переслать их в Одессу, так как почтовая связь между Грецией и Румынией отсутствовала. Но эти письма, пересланные 22 июля 1943 года в Берлин в германский МИД, там и остались.

После Великой Отечественной войны на подворье разместился клуб трамвайшиков (Одесского трамвайного треста) им. Н.И. Матьяша, переехавший из здания бывшей Мещанской управы (Старопортофранковская, 34), позднее ставший Дворцом культуры Одесского трамвайно-троллейбусного управления. Послевоенное детство многих маленьких одесситов прошло в театральной и балетной студии при клубе. Немало из них получили путевку в творческую профессию. К примеру, будучи старшеклассником, в танцевальном кружке занимался будущий народный артист России и министр культуры СССР Николай Губенко (род. в 1941 году). В клубе проводились различные культурные мероприятия, работали коллективы художественной самодеятельности, духовой оркестр, агитбригада «Современник», самодеятельный украинский театр, получивший звание народного. Здесь показывали кинофильмы, а в апреле 1970 года выступал Владимир Высоцкий. Много лет руководила клубом заслуженный работник культуры СССР Александра Николаевна Воробьева.

Свято-Андреевское подворье во время реставрации.
Фото: А. Воробьев. 2004.
odessatrolley.com

Андреевское подворье после реставрации
Православная Одесса


Золочение купола Андреевского подворья. Ок. 2010 г.
wikimapia.org

Андреевское подворье
Православная Одесса


Андреевское подворье. Май 2012 г.
  www.panoramio.com

В октябре 1996 года трудами митрополита Одесского и Измаильского Агафангела и по многочисленным просьбам верующих горсовет возвратил здание Андреевского подворья Одесской епархии. В настоящее время на подворье располагается на первом этаже храм в честь Тихвинской иконы Божией Матери, в нем проводятся богослужения. Новый иконостас храма Тихвинской иконы Божией Матери, вызолоченное облачение для престола, роспись храма были выполнены на личные средства митрополита Агафангела. К воссозданию храма были привлечены известные одесские иконописцы А. Рудой и С. Кравцов. На втором этаже находится актовый зал, в котором регулярно проходят епархиальные собрания, конференции и другие мероприятия. 

В 2009 году Одесский горисполком земельный участок под подворьем также передал в аренду Украинской Православной Церкви. 

Часть подворья, в котором располагались когда-то частные квартиры, является в настоящее время жилым домом.

Адрес: Одесса, ул. Пантелеймоновская, 58 (угол ул.Лейтенанта Шмидта, 24).

_______________________
Источники и литература

Свято-Андреевское подворье. Православная Одесса

П.В.Троицкий. Андреевский скит. Просветительское общество имени схимонаха Иннокентия (Сибирякова)

П.В.Троицкий. Андреевский скит. Общество русских паломников Святой горы Афон

П.В. Троицкий. Андреевский скит. Святая Гора Афон

М. В. Шкаровский. История русских обителей Афона в XX веке. Святая Гора Афон

М.В. Шкаровский. Афонские монастыри, Элладская Православная Церковь и русские приходы Греции в годы Второй мировой войны. Религиозные деятели Русского зарубежья 

Духовенство Одессы на 1914 год. Петербургский Генеалогический Портал

Андрея апостола скит. Православная энциклопедия

В. Маркина. Паломнические ворота Одессы. Журнал "Пассаж" май, 2005 г. С.128-129.

А.В. Маркелов. «Икона Божией Матери «В скорбях и печалях Утешение» - вятская и российская святыня». Сайт городской библиотеки им. А. Грина г. Слободской 

П.В. Троицкий. «В скорбях и печалях Утешение», икона Божией Матери. Православная энциклопедия

Архиепископ Никон (Рождественский). Мои дневники. Моя поездка на старый Афон и плоды «великого искушения». Благодатный огонь

Монахи-бунтовщики. Новое время 20 июля 1913 г. Газетные старости

А.Б. Миндлин. Подавление религиозного движения русских монахов на греческом Афоне. По материалам российской прессы и Государственной думы. Церковно-исторический Вестник", № 11, 2004. Библиотека Якова Кротова

"Дело об афонских монахах" в Канцелярии Святейшего Синода Российской Церкви. Материалы подготовлены к печати епископом Венским и Австрийским Иларионом (Алфеевым). Богословские труды. Вып. 39. М.2004. С.11-268.

Епископ Иларион (Алфеев). Священная тайна Церкви. Введение в историю и проблематику имяславских споров. СПб: Алетейя, 2002. В 2 Т.  Исихазм

Архимандрит Спиридон. Из виденного и пережитого. Из публикаций в журнале "Христианская жизнь" № 2 -10 за 1917 г. Библиотека Якова Кротова

Схиепископ Петр (Ладыгин). Автобиография. Церковные ведомости Русской истинно-православной церкви

Епископ Серафим (Новая Коренная Пустынь, 1956). Сила духовного авторитета. К 45-летию со дня кончины Митрополита Анастасия (Грибановского), второго первоиерарха Русской Православной Церкви Заграницей (1936-1964). Сеятель № 1 (4) октябрь\ноябрь 2010. Русская Православная Церковь Заграницей