Его Императорское Высочество великий князь Константин Константинович - паломник Св. Земли. А.А. Дмитриевский
(Некролог)
Фото из книги: Императорское Православное Палестинское Общество и его деятельность за истекшую четверть века (1882-1907): историческая записка, сост. по поручению Совета О-ва проф. А.А. Дмитриевским. - Санкт-Петербург: Тип. В. Ф. Киршбаума, 1907.
2 июня 1915 г. в Бозе почил почетный член Императорского Православного Палестинского Общества, паломник Св. Земли великий князь Константин Константинович - второй сын паломников Св. Земли 1859 г. великого князя генерал-адмирала Константина Николаевича, бывшего Председателя Палестинского Комитета, положившего начало нашим богоугодным учреждениям в Иерусалиме, и его супруги великой княгини Александры Иосифовны, родившийся 10 августа 1858 г. и унаследовавший от своих родителей богатые природные дарования, глубокую религиозность и нежное, отзывчивое сердце на все прекрасное, благородное и высокое. С этими выдающимися богатыми дарованиями покойный великий князь выступает перед нами на всех поприщах деятельности, какие указывали ему Провидение и высокое происхождение из Царствующего Дома.
Как моряк, молодой мичман в Русско-турецкую войну 1877-1878 гг., он проявляет геройский подвиг, участвуя в смелой ночной атаке на Дунае под Силистрией, и своим удачно пущенным брандером таранит турецкий монитор, получая боевое отличие - орден Св. Георгия 4-й степени.
Назначенный в 1900 г. главным начальником военно-учебных заведений, переименованный потом в 1910 г. в генерал-инспектора всех военно-учебных заведений, великий князь Константин Константинович внес присущие ему сердечность и гуманность в постановку воспитательной части этих учебных заведений.
На президентском кресле в Академии наук с 1889 г., как любитель изящной русской словесности, закрепивший уже за собою почетное имя русского талантливого поэта, хорошо известного русской литературе под скромными инициалами К.Р., великий князь старался высоко держать знамя русской науки, проявляя по отношению к ней мощное содействие всюду, где требовалось его авторитетное слово. Однако, что вполне и понятно, он оказывал особое внимание русской изящной литературе, к которой более всего склонялась его поэтическая душа. Его живым содействием при Отделении русского языка Академии наук образован был разряд изящной словесности и в число "бессмертных" нашей Академии попали такие художники русского слова, как граф Л.Н. Толстой, граф А.А. Голенищев-Кутузов, П.Д. Боборыкин, А.А. Потехин, А.Н. Веселовский, А.Ф. Кони, Н.А. Котляревский, К.К. Арсеньев и др.
Петь песни русские, родные "во славу матушки России" великий князь Константин Константинович считал своим "священным подвигом", и этому подвигу он остался верен до конца дней своей преждевременной кончины. Начав свое "песнотворчество" духовным стихотворением "Псалмопевец Давид", напечатанным 1 августа 1886 г. в "Вестнике Европы", он закончил их незадолго до смерти драматическим произведением "Царь Иудейский", отлично понимая, что набожному русскому народу-"богоносцу" больше всего понятны и милы песни на сюжеты религиозно-духовные. Об этом своем "подвиге" августейший поэт говорит так:
Но пусть не тем, что знатного я рода,
Что царская во мне струится кровь,
Родного православного народа
Я заслужу доверье и любовь, -
Но тем, что песни русские, народные,
Я буду петь немолчно до конца,
И что во славу матушки России
Священный подвиг совершу певца.
И мечта князя-поэта сбылась. Родной русский народ, горячо любящий свою "матушку Россию", действительно полюбил своего родного певца, охотно читал его поэтические творения при жизни и с глубоким искренним чувством сожаления проводил его в преждевременную могилу.
Тайна обаяния произведений порфирородного певца кроется не в музыкальности и красоте стиля его произведений, не в искренности и сердечности тона и глубине чувства и даже не в мастерском изображении красот родной природы, а главным образом в том, что в его произведениях отражалась его кристальной чистоты душа и высокое религиозное настроение, привитое ему с детства под влиянием благочестивой матери-паломницы.
Со стороны этих религиозных переживаний, нашедших отражение и в его литературных трудах, и вынесенных им из его паломничества в Св. Землю в 1881 г. впечатлений, покойный великий князь был близок и Императорскому Православному Палестинскому Обществу, в списках почетных членов коего он состоял с 1882 г.
Паломничество великого князя Константина Константиновича относится к 1881 г. Явилось это паломничество для великого князя Константина Константиновича, быть может, и простой случайностью, так как в это время он выполнял требуемое уставом военно-морской службы плавание на фрегате "Герцог Эдинбургский", который и был назначен перевезти великих князей Сергия и Павла Александровичей из Пирея, куда они прибыли сухопутно через Европу, в Яффу. Как известно, Их Высочества вступили на берег Св. Земли 20 мая и поспешили день тезоименитства великого князя Константина Константиновича, совпавший с праздником Вознесения, провести в Св. Граде. В день своего Ангела великий князь Константин Константинович горячо молился со своими августейшими спутниками у Живоносного Гроба Господня, на Голгофе и в других местах Святогробского храма, и посетил вершину Елеона, чтобы там облобызать в мусульманской мечети след стопы вознесшегося на небо Спасителя.
С увлечением и изумительными для окружающих великих князей лиц неутомимостью и подъемом религиозного воодушевления августейшие паломники с 21 по 30 мая посещали в Иерусалиме и его ближайших окрестностях достопоклоняемые св. места и совершали на них молитвенные подвиги, а по ночам до глубокого утра проводили время в неусыпных бдениях у Живоносного Гроба Господня и на Голгофе, приготовляясь к исповеди и принятию Тела и Крови Христовой на Живоносном Его Гробе.
24 мая на заупокойной литургии, отслуженной Патриархом Иерусалимским Иерофеем по в Бозе почившим Государе Императоре Александре II и горячей почитательнице Св. Земли Государыне Императрице Марии Александровне, перед началом ее, над великими князьями был совершен Патриархом обряд возведения их в рыцари Св. Гроба. К Патриарху посвящаемых подводили архиепископы Севастийский и Фаворский. По прочтении молитвы Патриархом на великих князей были возложены золотые кресты с частицей Животворящего Древа Господня на широкой голубой ленте с бантом.
По желанию великого князя Константина Константиновича 25 мая утром была совершена на Голгофе заупокойная литургия по родном покойном его брате Вячеславе Константиновиче. Богослужение совершено было русским духовенством во главе с начальником Русской Духовной Миссии архим. Антонинам, при пении русского миссийского хора. За этим богослужением присутствовал и Его Императорское Высочество великий князь Сергий Александрович.
В ночь с 25 на 26 мая все три августейшие паломника провели в Святогробском храме и причастились Св. Таин на Гробе Господнем, причем все были в белых одеяниях, с единственным украшением на груди - с пожалованными Патриархом крестами с частицей Животворящего Древа Господня.
Поездка великих князей на Иордан была предметом всесторонних обсуждений со стороны Высоких паломников, русского генерального консула Кожевникова и турецких пашей - Реуфа-паши (губернатора Иерусалима) и Ферик Риза-паши (адъютанта султана), попечению коих были поручены султаном Абдул-Гамидом великие князья. Все местные деятели старались отклонить от этого путешествия на Иордан великих князей, указывая им на страшный зной, царящий в это время в Иорданской долине, на случаи солнечных ударов, бывшие с отважными путешественниками туда, на непосещаемость Иордана в это время даже нашими русскими паломниками и т.п., но великие князья остались непреклонны в своем благочестивом намерении - омыться в священных струях Иордана. 26 мая великие князья, в сопровождении свиты, начальника Духовной Миссии архим. Антонина и духовенства, выехали на Иордан, посетив по пути Елеон, Вифанию с гробницей праведного Лазаря, источник Апостолов и гостиницу доброго самарянина, и целый почти день 27 мая провели на Иордане (раннее утро, при восходе солнца) и в русском приюте Миссии в Иерихоне, в его роскошном саду.
Не подлежит сомнению, что после великого князя Сергия Александровича самое сильное тяготение к путешествию на Иордан обнаружил великий князь Константин Константинович, влекомый туда теми вдохновенно-возвышенными поэтическими красотами, которые впитал в себя августейший поэт-паломник под впечатлением известного стихотворения Лермонтова "Ветка Палестины" и живыми рассказами своих августейших родителей-паломников. Великий князь Константин Константинович не только молился на Иордане при Богоявленском водоосвящении, совершенном, по желанию паломников, архим. Антонином, и купался в р. Иордане немедленно после водоосвящения с прочими спутниками, но и пожелал даже, вместе с секретарем консульства, побывать на Мертвом море и, выкупавшись там, повторить омовение в священных водах Иордана.
Возвратившись под тень лимонных и пальмовых деревьев в роскошный сад Миссии в Иерихоне к обеду, великий князь Константин Константинович принимал живое участие с прочими августейшими паломниками в беседе о разных пунктах евангельской истории с о. архим. Антонином, которая произвела на последнего глубокое впечатление и вызвала со стороны его следующее восторженное замечание в дневнике: "Чистые, благие и святые души Царевичей пленили меня".
При обратном возвращении с Иордана в Иерусалим, вечером 26 мая, великий князь Константин Константинович наедине вел весьма оживленную беседу с о. архим. Антонином о своей любви к Православию и Православной Церкви. "В 5 часов, - пишет о. Антонин в своем дневнике под 26 мая, - садимся на коня, посылаем мысленный поклон Сорокадневной горе и едем обратно вечерним путем в Иерусалим. Солнышко лезло в глаза. Пот катил градом. Ведется разговор с великим князем Константином Константиновичем, который обещает еще раз приехать ко мне в гости... Я отвечаю, что, может быть, и приедет, но только уже не ко мне, ибо я старый человек и ближусь к своему термину... "Нет, нет, нет, - возражает с трогательной любезностью собеседник, - непременно к Вам". Быть по сему".
Августейших паломников о. архим. Антонин, на память об Иерусалиме, при прощании, благословил иконами Св. Троицы, писанными на Мамврийском Дубе, и крестиками с частицами мощей св. великомученика Георгия и вручил им по трости из иорданского тростника. По просьбе великого князя Константина Константиновича, кроме того, ему были поднесены о. архимандритом его сочинения, которые потом выразил желание иметь в своей библиотеке и великий князь Сергий Александрович.
Разговор о. архим. Антонина с великим князем Константином Константиновичем еще раз возобновился при прощании с великими князьями 31 мая в Яффе, уже на палубе фрегата "Герцог Эдинбургский", причем в дневник о. архимандрита попадает несколько весьма характерных новых черт для личности великого князя Константина Константиновича.
"Хватаю вещи, - читаем мы в этом дневнике, - и спешу в каюту Их Высочеств. Передаю вещи, любуясь великолепной картиной "Южной ночи" художника Куинджи, принадлежащей великому князю Константину Константиновичу, с которым уклоняюсь в его каюту, передаю четки для матери (Ее Императорского Высочества великой княгини Александры Иосифовны) и перламутик для сестры (Ее Величества Королевы эллинов Ольги Константиновны) и великую просьбу" (о сохранении Миссии в Иерусалиме в прежнем положении). Он подводит меня к своей божничке, где горит неугасимая лампадка, и снова выражает свою горячую любовь к нашей Православной Церкви, о чем речь обстоятельная велась с ним на пути из Иерихона в Иерусалим... Тронутый до глубины души его любезностью, я хватаю его за руки и говорю: "Какие вы - прекрасные люди". В свою очередь, тронутый этим, он отвечал: "Какой Вы милый, батюшка". Этим кончается мой визит ему".
"Так закончился наш, столь желанный, русско-палестинский, с августейшими персонами, "праздник всерадостный"", - заключает в своем дневнике описание этого паломничества непосредственный наблюдатель и почти неизменный спутник в Палестине Их Высочеств о. архим. Антонин. Другой свидетель "всерадостного праздника" - генеральный консул Кожевников, в своем донесении к русскому послу в Константинополе от 3 /15 июня 1881 г., характеризует впечатления от него - как свои, так и других посторонних лиц - следующими словами:
"Посещение Их Императорскими Высочествами великими князьями Сергием и Павлом Александровичами и Константином Константиновичем Св. Земли, - пишет г. Кожевников, - совершено было при самых благоприятных условиях. Справедливость требует сказать при этом, что местные турецкие власти, и в особенности Риза-паша, на котором более всех, конечно, лежала ответственность за прием, делаемый Его Величеством Султаном Высоким гостям своим, - исполняли обязанности свои с примерным усердием, и вообще вели себя с большим тактом. Что же касается до августейших паломников, то по уверению как христиан, так и иноверцев, Их Императорские Высочества произвели самое отрадное впечатление, и воспоминание о их приезде в Иерусалим сохранится на долгие времена в памяти народной. Отрешившись на время от высокого положения своего и отказавшись, как известно, от всяких официальных встреч и приемов, великие князья прибыли сюда истинными богомольцами, желая в дни глубокой скорби своей по поводу кончины Государя Императора Александра II поклониться великой святыне христианского мира и помолиться у Гроба Спасителя нашего за близких сердцу и за матушку Россию... так, по крайней мере, смотрел на них, в простоте чувств своих, народ русский, удивленный смирением и набожностью, с какой августейшие посетители исполняли паломнический подвиг свой... Такое же, если не большее еще, удивление произвели великие князья и на образованный класс иностранцев, видевших, конечно, много царственных гостей в стенах Иерусалима, но в первый раз встречающих императорских принцев, являющих собою благой пример серьезного и благочестивого отношения к месту, освященному молитвами и слезами христианских поколений в продолжение целого ряда столетий. Так высказалось общественное мнение в Иерусалиме, таков народный говор, и я считаю обязанностью своею передать это с непогрешимой точностью".
Великий князь Константин Константинович особое свое внимание к полезно-плодотворной деятельности Императорского Православного Палестинского Общества засвидетельствовал в день 25-летнего его юбилея, в лестном для Общества адресе от Академии наук, как ее Председатель, говоря, что Общество "внесло в сокровищницу палестиноведения, церковной археологии и агиологической литературы поистине огромный труд". В частности, лично за себя, он поручил быть представителем на юбилейных торжествах в Петергофском дворце 21 мая 1907 г. своему первенцу - Его Высочеству князю Иоанну Константиновичу. В самое последнее время, перед началом настоящей войны и незадолго до своей кончины, он разрешил вступить в ряды деятельных сотрудников Императорского Православного Палестинского Общества талантливому и много обещавшему сыну своему - Его Высочеству князю Олегу Константиновичу, нить драгоценной жизни коего была так рано прервана в славном бою за нашу дорогую родину.
Вот почему, разделяя со всей Россией чувства глубокого сожаления о кончине Его Императорского Высочества великого князя Константина Константиновича, Императорское Православное Палестинское Общество проводило его в могилу с чувством искреннего сожаления, напутствуя его вместе с Церковью вполне заслуженным им благопожеланием: "Вечная память".
