«Кто из вас без греха...». «Христос и грешница» Василия Поленова. С.С. Степанова

Иисус же пошёл на гору Елеонскую, а утром опять пришёл в храм, и весь народ шёл к Нему; Он сел и учил их. Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставив её посреди, сказали Ему: Учитель! эта женщина взята в прелюбодеянии; а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями: Ты что скажешь? Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его. Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания. Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось на неё камень. И опять, наклонившись низко, писал на земле. Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди. Иисус, восклонившись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? Никто не осудил тебя? Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши. (Ин 8: 1–11)

Четырнадцатилетним подростком Василий Поленов увидел на выставке в Академии художеств картину Александра Иванова «Явление Мессии». Огромное полотно поразило его. Именно тогда он возмечтал не только стать художником, но и продолжить дело великого мастера и, как скажет он об этом позже, «создать Христа не только грядущего, но уже пришедшего в мир и совершающего Свой путь среди народа». Пройдёт чуть более четверти века – на свет появится картина «Христос и грешница». За это время Василий Поленов закончит Петербургский университет и Академию художеств, напишет не одно полотно, возглавит пейзажный класс Московского училища живописи, ваяния и зодчества, но среди всего осуществлённого им за долгую жизнь именно эта картина останется вершиной его творчества.

Первые этюды и эскизы для неё были исполнены в 1873 году в Риме, куда Поленов отправился, получив пенсию Академии художеств. Для него это было счастливое время. Он знакомится с семьёй Саввы Ивановича Мамонтова – промышленника и мецената, страстного любителя искусств, как магнит притягивавшего к себе творческих людей. И уже тогда стал формироваться дружеский художественный кружок, вошедший в историю как «мамонтовский», или «абрамцевский». Осмотры музеев, разговоры об искусстве, горячая убеждённость Мамонтова в расцвете отечественной культуры вдохновляли Поленова. Из Рима он едет в Париж, где И.С.Тургенев ввёл его в салон Полины Виардо. Здесь Поленов знакомится с Эмилем Золя, Эрнестом Ренаном. «Я встречал много интересных людей у Виардо и очень жалею, что не записывал тогда, что они говорили», – вспоминал художник на склоне лет. Встреча с Ренаном, а затем и чтение его книги «Жизнь Иисуса» станут решающими факторами в формировании поленовской концепции евангельских событий и их отражения в искусстве. В книге Ренана Иисус Христос представлен реальным человеком – философом и проповедником этики, смягчающей жестокие нравы. И Поленова захватила идея показать Спасителя не как сакральный персонаж, а как живущего на Земле человека, щедро наделённого состраданием, любовью к ближнему, чувством справедливости и милосердия.

В июле 1876 года Поленов возвращается в Россию и в сентябре отправляется добровольцем в Черногорию, которая тогда вместе с Сербией воевала против Турции. Он возвратится домой с черногорской медалью «За храбрость», сербским золотым орденом и многочисленными этюдами, зарисовками, сделанными на полях сражений. Через год Поленов снова отправится на фронт – теперь уже болгарско-турецкой войны – художником при штабе наследника, великого князя Александра Александровича. И только в начале 1880-х он вернётся к своему замыслу, который полностью захватит его на ближайшие годы. Осознавая необходимость наполнить историческую картину достоверностью обстановки, Поленов отправляется в путешествие на Восток со своими друзьями – археологом и историком искусств Адрианом Праховым и князем С.С.Абамелек-Лазаревым. Они проедут Константинополь, Александрию, Каир, спустятся на парусной лодке по Нилу, пройдут по библейским местам Палестины и Сирии, а на обратном пути побывают в Греции. Художник окунётся в природу этого края, в жизнь и восточный быт его обитателей, он будет изучать палестинский пейзаж и архитектуру, домашнюю обстановку и костюмы, чтобы воссоздать реалии евангельской истории с максимальной достоверностью. Написанные в этой поездке этюды, пронизанные воздухом и светом, сверкающие чистыми красочными созвучиями, станут подлинным откровением и открытием пленэрной живописи.

Но во время первого путешествия на Восток Поленов только собирал материалы к своему замыслу и продолжил это, когда вновь работал в Риме в 1883–1884 годах. Художественные коллекции, удобные мастерские, масса натурщиков, много света и солнца – всё располагало к труду. Они с женой Натальей изучали земную жизнь Христа и археологию Иерусалима, читали «Vie de Jеsus» («Жизнь Иисуса») Ренана, и были вечера, когда супруги, по словам художника, «чуть не захлёбывались от настроения». «Последнее, тринадцатое, издание Ренана, переработанное им и дополненное критическим разбором четвёртого Евангелия, столько проливает света и столько даёт теплоты, что я давно не испытывал таких живых впечатлений от чтения книги… ты совершенно переносишься в далёкое прошедшее, в эту тёмную минуту, где происходит событие, последствия которого неисчислимы для человечества».

…Идея картины «Христос и грешница» обретала форму и образ, работа над ней стала насущной потребностью: «Жизнь у меня идёт очень однообразно… Я всё утро, т.е. часов до трёх, пишу этюды, пока головы, а потом снимаю фотографии с моделей в костюмах, которые мне сделала Наталья, и очень удачно. Что дальше будет, не знаю, но пока работа идёт у меня до пота лица…»

Вернувшись в Россию, художник рисует углём на холсте всю композицию в деталях, и эта работа настолько ему самому нравится, что он оставляет её в таком виде, а картину пишет уже на другом холсте. Над этим полотном Поленов работал в кабинете С.И.Мамонтова в его московском доме на Садовой-Спасской.

Художник стремился к исторической и жизненной правдивости, желая избежать ходульности, свойственной некоторым каноничным изображениям Христа. «В первых повествованиях о Христе личность Его является чисто человеческой, со всеми человеческими чертами, и несравненно более для меня привлекательной, трогательной и величественной, чем тот придуманный после Его смерти отвлечённый, почти мифический образ, который передали нам писатели и художники позднейших времён. В евангельских сказаниях Христос есть настоящий, живой человек, или Сын Человеческий, как Он постоянно Сам Себя называл, а по величию духа – Сын Божий, как Его называли другие. Поэтому дело в том, чтобы и в искусстве дать этот живой образ, каким он был в действительности». Поленов не первый и не последний совершал ошибку, характерную для рационального сознания: справедливо не принимая «отвлечённый, почти мифический образ» Иисуса Христа, сложившийся позднее, он отсекает от первообраза метафизическую, сакральную составляющую (Сына Божьего), стремясь привнести в современный мир «человечный и земной» образ Спасителя (Сына Человеческого). Этот образ он считал истинным. Поленов стремится воссоздать «фактуру» исторического евангельского времени: место действия и его участников. И ему удаётся добиться «правды среды и быта», создать образ Христа-человека.

Поленов изучал труды, посвящённые евангельской топографии, археологическим находкам на Святой земле: это «Иерусалим» Луи де Сольси, «Иерусалимский храм» Вогюэ, его же «Сирия, Палестина и гора Афон», четырёхтомное исследование Гавета «Христианство и его происхождение». У Вогюэ он нашёл воспроизведение сирийского храма времён царя Ирода с подробными рисунками деталей всех орнаментов, благодаря чему смог окончательно составить представление об Иерусалимском храме и его декоре. Убеждённый в том, что природа и современные обитатели палестинских земель сохранили исторические черты, Поленов пишет пейзаж, наполненный светом и воздухом, создаёт на полотне живые и конкретные типажи…

Действие картины происходит в наружном дворике Иерусалимского храма, к которому ведут высокие ступени с обелисками, испещрёнными священными текстами. И это исторически достоверно, поскольку во внутренний двор храма («двор Израиля») не смел проникнуть иностранец, язычник, и повседневная жизнь протекала за его пределами. Судя по розовым отблескам на стенах, длинным теням на земле, время суток – ближе к вечеру. Справа за стенами храма, под слепящими лучами солнца видна дорога к Гефсиманскому саду с оливами. Этюд «Олива в Гефсиманском саду», сделанный для этой части картины, принадлежит к шедеврам пейзажной живописи. Каждый, кто побывал на Святой земле, оценит поразительную точность в передаче солнечного света и красок этих мест. Художник изображает кульминацию события: только что Христос произнёс слова «кто из вас без греха…» – и толпа застыла в стремительном порыве, напряжённое внимание охватило свидетелей происходящего. Ещё минуту назад звучал хаотический гул множества голосов – торговцев и нищих на ступенях храма, выкрикивающих свои обвинения, разгневанная толпа с угрозами толкала испуганную женщину. А теперь этот разноголосый людской прибой словно разбился о подножие величественного храма и молчаливую фигуру человека, сидящего у его стен. В картине нет напряжения, драматизма и внутреннего борения, сравнимых, скажем, с произведениями на тему Христа современников Поленова – Н.Н.Ге, И.Н.Крамского или В.Г.Перова. Красота живописи словно гасит эмоциональный накал происходящего. Конфликт и контраст (столь необходимые для драматургии исторического полотна) – в противостоянии спокойствия Христа и разъярённой толпы, влекущей на судилище несчастную женщину, уличённую в прелюбодеянии. Слева – сидящий у каменного парапета Христос, Его ученики и спутники, расположившиеся в тени, справа – толпа обличителей. Отделившись от этой толпы, на зрителя движется Симон Киринеянин, подгоняя своего ослика и оглядываясь на крики фарисея и саддукея. На храмовых ступенях и возле храма – торговцы со своими товарами, паломники и нищие. Художник мастерски расставляет композиционные акценты, раскрывая сюжетную линию, убедительно передаёт характерные особенности облика восточных людей, их одежд и головных уборов, красоту восточных тканей и женских украшений. Но в отличие от Александра Иванова Поленов даже не пытается показать изменения в людях под воздействием слов Спасителя, дать намёк на их духовное прозрение. Иисус Христос окружён людьми, но композиционно Его фигура кажется отстранённой от спутников, что подчёркивает отрешённость от происходящего, созерцательное спокойствие и внутреннюю сосредоточенность проповедника и Учителя. Облик Его подчёркнуто прост – обычная одежда, непокрытые волосы, в руке – страннический посох. Нет никакого особого выражения и в лице Спасителя. Не найдя достоверных сведений о Его внешности, художник сделал вывод, что «изображение лица Его относится к области творчества». Писатель В.Г.Короленко увидел в поленовском Христе «странствующего восточного проповедника», человека сильного, мускулистого, с крепким загаром. В.В.Вересаев считал, что картина «даёт такого Христа, каким мы Его теперь только и можем мыслить, – не Бога, а человека с огромной душой». И.Е.Репин отмечал, что Поленов всё Божественное и церковное снял с Христа, «сделав Его плотником, другом рыбаков и фанатиком-проповедником». Простота, обыденность в трактовке сакрального персонажа вызывала наибольшее неприятие у ряда зрителей и критиков (Л.Н.Толстой назвал Его «полотёром»). С другой стороны, простая и мудрая человечность, заключённая в образе Христа, воспринималась как антитеза жестокости и лицемерию официальной Церкви. И это оказывалось созвучным настроениям современного общества, поскольку Русская Церковь в те годы казалась многим обыкновенным чиновничьим институтом, в котором священники были на службе у государства, а не у Бога. «Для меня Христос и Его проповедь – одно, а современное православие – другое», – признавался Поленов. Да, визуальная достоверность обстановки подавила сакральные смыслы евангельского события. Но нельзя не отметить внутреннюю близость художника и его героя, более того, в сдержанности и деликатности поленовской трактовки, в человечности той ноты душевной усталости, которая чувствуется в облике Спасителя, есть своя привлекательность и художественная правда.

«Книга, из которой я черпал содержание моих работ, – писал художник, – учит нас милости и прощению, а не осуждению и нетерпимости, она учит относиться строго к себе и снисходительно – к другим. Правда, задача очень трудная, это подвиг…» Когда читающий Евангелие воспроизводит в сознании эту сцену, то в первую очередь ему представляется Иисус и грешница. А ведь нечто чрезвычайно важное происходит здесь и с теми, кто уходит, – они стали другими за те несколько минут, пока Он что-то писал на песке, предоставляя обличителям самим принять решение. Женщина, уличённая в грехе, для фарисеев и ослеплённой толпы была лишь поводом, главная цель – спровоцировать проповедника на принятие решения, которое расходилось бы с Его проповедью или нарушило бы иудейский закон: если Он согласится с требованием закона, они могут сказать: «Вот смотрите! Он говорил, что пришёл взыскать и спасти погибшее, а Сам же это погибшее осуждает на побиение камнями». А если Христос помилует грешницу, то нарушит закон. Но хитрость законников не удалась. Да, они достойны осуждения за своё лицемерие. Однако на самом деле нужно подумать и о том, что Иисус одержал здесь победу, заставив исполнителей закона усомниться в своей правоте и задуматься над собственной нравственностью.

В 1887 году картина Поленова экспонировалась на XV Передвижной выставке. Её готов был купить П.М.Третьяков. Но император Александр III, намеревавшийся создать музей русского искусства, изъявил желание иметь полотно в своей коллекции.

Вот как писал об этом сам Поленов: «Сегодня на выставке был государь. Он был необыкновенно мил и деликатен. Увидев меня, обрадовался, подал руку, спросил, отчего я совсем не бываю в Петербурге. Подойдя к моей картине, сказал: «Интересно, но жаль, что картина плохо освещена». Потом подошла государыня и заметила, что выражение лица у Христа превосходно. «Правда-правда, – сказал государь, – издали Он мне показался немного стар, но выражение лица чудесно. Поленов, а ваша картина свободна?» – «Никому не принадлежит, Ваше императорское величество». – «В таком случае я оставляю её за собой».

Художник дал картине название «Кто из вас без греха…» – и это было для него принципиально, поскольку делало акцент на идее не осуждения, а милосердия. В одном из своих писем он объяснял: «Картина эта была названа мною «Кто из вас без греха…». В этом был её смысл. Но цензура не позволила поставить эти слова в каталоге, разрешили «Христос и грешница»... А в музее Александра III её назвали «Блудная жена», что совершенно противоречит евангельскому рассказу, где ясно сказано, что это согрешившая, а не блудная женщина... Так название и осталось. Оно и не моё, и не соответствует евангельскому рассказу». Огромное полотно демонстрировалось в Петербурге и Москве, а для передвижения по провинции использовали копию (чуть меньшего размера), которую сделал с картины ещё в доме Мамонтова С.А.Коровин, Поленов же прописал на ней головы. В настоящее время эта копия хранится в Иркутском областном художественном музее.


Картина имела успех, но были и критические отзывы. Сам автор испытывал ощущение художественной недостаточности, потому будет стремиться раскрыть исторический образ Христа, передать красоту и гармонию, наивность и чистоту христианского учения в последующих картинах: «На Тивериадском озере», «Среди учителей». У Христа, неспешно бредущего в одиночестве по берегу озера, тот же восточный тип лица со спокойным и мудрым выражением. Он – скорее мудрец, чем пророк и страдалец. Состояние самоуглубления здесь оказывается ещё более выразительным, поскольку перекликается с пейзажем: в этом пустынном безлюдье величественная природа, с её идеальной красотой, дышит умиротворённостью и покоем. «Я несказанно люблю евангельское повествование, люблю этот наивный, правдивый рассказ, люблю эту чистоту и высокую этику, люблю эту человечность, которой насквозь проникнуто всё учение Христа». Атмосфера согласия родственных душ, гармония человеческих отношений среди гармонии природы станут смыслом и многих картин цикла «Из жизни Христа», над которым станет работать художник.

Но дело заключалось не просто в художественной реконструкции далёкого прошлого. Русский художник, со свойственной ему обострённой совестливостью и чуткостью к неправде современной жизни, своим искусством хотел повлиять на общество, предавшее забвению евангельские истины. «Из этого высочайшего учения любви люди создали узкое и жестокое притворное изуверство… Люди, называющие себя христианами, убивают, вешают, насилуют, лгут, развратничают, грабят и прикрываются самым нравственным, самым любвеобильным, самым чистым учением… Куда ни взглянешь, всюду творятся ужасы. Раскольников опять преследуют, идеалистов изгоняют, урядники, земские начальники, губернаторы бесконтрольно свирепствуют, распоряжаются… Душа возмущается, сердце обливается кровью, и ничего не поделаешь – время лжи, притворства и наглого цинизма. Ужасно тяжело!» – писал Поленов в 1897 году. Прав ли был художник – и в своей творческой позиции, и в своих сетованиях – не нам судить, ибо сказано: «кто из вас без греха...» Кто осмелится бросить камень в благие намерения и искреннюю веру?

Все три полотна: «Христос и грешница», «На Тивериадском (Генисаретском) озере» и «Среди учителей» будут исполнены в уменьшенном размере для цикла «Жизнь Христа», включавшего более шестидесяти работ. В 1924 году тринадцать полотен из этого цикла будут отправлены на выставку в Соединённые Штаты Америки и в Россию не вернутся. Одиннадцать из них продадут, большая часть, по свидетельству Игоря Грабаря, главного организатора этой выставки, достанется коллекционеру Чарльзу Крэну. Судьба остальных до сих пор неизвестна.