О посещении Русика Царственными Особами и другими замечательными лицами

Русский монастырь св. великомученика и целителя Пантелеимона на Афоне (сокращенное название Русик или Руссик).
Фото из альбома, подаренного во время паломничества на Афон почетному члену ИППО великому князю Константину Константиновичу в 1881 году.
Альбом хранится в Институте материальной культуры в Санкт-Петербурге. Источник фото: Правоcлавие.ru
Такое же фото было и в альбоме, подаренном почетному члену ИППО великому князю Алексею Александровичу во время пребывания на Афоне в 1867 году

Блаженной памяти, святогорец иеромонах Серафим (в схиме Сергий), бывший счастливым очевидцем посещения Русика Его Императорским Высочеством, великим князем Константином Николаевичем, в следующих выражениях передает об этом радостном и вожделенном для Русика событии.

"Как выразить, и кто выразит радость русских, торжество и славу Русского монастыря в посещении великим князем Константином Николаевичем святой горы, в это редкое событие со времени появления на ней отшельничества?.. Будущее в Творческой воле и неизъяснимо для нашей пытливой мысли; минувшее, хотя уже и далеко за нами, но все-таки оно сближено и, как бы так сказать, слито с современностью живым и светлым говором исторических преданий. От времени просвещения России светом веры Христовой и от тех счастливых для Афона дней, когда он волею императоров греческих (см. Хрисовул об этом царя Василия Македонянина, IX в., хранящийся в протатском архиве) сделался исключительным приютом иноков, даже до нас - свято-горская летопись не украшала еще страниц своих таким светлым событием, какое совершалось в 1845 году, когда на св. гору изволил прибыть Его Императорское Высочество, великий князь Константин Николаевич.

Но, при всей радости и редком счастье подобного рода, недоумение, - как встретить и принять великого князя достойно его царственной особы, - волновало и тревожило умы скромных Афонских иноков, тем более поставленных в затруднительное положение в этом отношении, что греки с сокрушенным величием их бывшего царства, через четыре века уже не видя и не имея своего природного царя, для верноподданической радости о нем и сладких ее трепетов, не могли в настоящее событие руководиться чувствами своего собственного сердца: они, при достоверных известиях о посещении св. горы русским царевичем, молча, ожидали невиданных ими дней нашего русского счастья.

Иеросхимонах Серафим (в малой схиме Сергий, в миру Семён Авдиевич Веснин; 27 сентября (8 октября) 1814, село Пищальское, Орловский уезд, Вятская губерния — 17 (29) декабря 1853, Афон) - русский монах Русского монастыря на Афоне, паломник, духовный писатель, писавший под именем Святогорец

Грустно сидел я в своей келье 16 июля (понедельник) 1845 года, оглядывая даль моря и по временам переносясь светлою мыслью в далекую и милую отчизну, где так много оставлено мною сердечной радости и надежд земных, как вдруг из-за губы острова, так называемого Сики, показался дымившийся пароход. Сердце мое упало и, как птичка в клетке, сильно забилось... Я бросил мои утренние занятия и тогда же дал заметить пароход некоторым из русских. В одно мгновение монастырь оживился; имя русского царевича быстро пролетело по устам разноплеменного братства и наполнило собою и мысли и сердца наши. Наблюдая за движениями парохода, мы, наконец, уверились совершенно в нашем отрадном предчувствии, и, тем более, что действительный путь пароходов, часто перебегающих в виду св. горы из Константинополя в Солунь и обратно, был гораздо отдаленнее пути видимого нами парохода; мы могли уже и простым глазом следить за направлением его и видеть, как он стрелою летел ко св. горе и прямо к Русскому монастырю. В зрительную трубу мы видели даже и игравший в летучем вихре белый флаг с голубым Андреевским крестом, что уже само собою говорило о русском высоком путешественнике, давно занимавшем беседы скромных отшельников Афона. Что же касается до впечатления, произведенного высоким посещением великого князя на Русский монастырь, это так было занимательно и трогательно, что надобно было сквозь сладкие слезы наступающей радости невольно улыбаться, смотря на престарелых и поседевших в летах подвижников, детски бегавших и терявшихся в решительном недоумении, что делать и как принимать Его Императорское Высочество, великого князя, Между тем как все были таким образом заняты, и пароход подбегал ближе и ближе к берегу Афона, среди безмолвия и тишины летнего красного дня, загудел колокол на сбор братства, находившегося вне монастыря на послушаниях, а с тем вместе и в изъявление наступающего торжества русских. Этот родной колокольный говор, как исключительно собственность русской земли, на далекой от нее чужбине, вполне понятен был русским; он трогал и потрясал сердца наши чувством неизъяснимых восторгов и напоминал нам светлые дни нашей жизни в милой отчизне... Наконец по волнам залива шумно подкатился пароход к Русскому монастырю и стал недвижим, - впрочем вдали от монастырской пристани. Весело гудели колокола родным приветом царственному гостю, и под священными хоругвями братство теснилось уже на пристани. Сам маститый игумен соборне выступил из обители и остановился в ее св. вратах, устланных цветными коврами.... В глубоком безмолвии, в тихом и сладком трепете невыразимой радости и чуть переводя дыхание, мы ждали давно желанного; но прибывший с парохода офицер объявил нам, что Его Высочество через час не ранее изволит выступить на берег св. горы и посетить Русский монастырь, требуя между тем, для предварительных личных объяснений, двух старших иеромонахов. Все стихло при этой вести - и тревоги как не бывало... Русский духовник с одним из иеромонахов, тогда же отправился представиться великому князю. Тогда как П. Ф. Литке озабочивался расспросами духовника о путях сообщения на св. горе, старичок иеромонах, долго занимавший прежде должность казначея в знаменитом русском монастыре на Валааме, передал в это время великому князю, что он имел некогда счастье сопровождать, блаженной памяти, Государя Императора Александра благословенного на Валаам, по диким пустыням тамошнего отшельничества, и что счастье подобного рода он, маститый иеромонах, удостаивается иметь ныне, представляясь Его Императорскому Высочеству.

Напрасно жалуются и говорят, что время неверно и скоротечно: есть и бывают минуты томительные, так сказать, минуты вековые, которых сердце не думает и как бы не надеется пережить, и в их каждом летучем мгновении чувствует неизъяснимую длительность, свинцом подавляющую терпение самого твердого духа. Это - минуты близкой радости; это - минуты ожидания, в сладком предчувствии наступающих утешений земного счастья. Малый промежуток времени, от прибытия парохода, к берегам Афона до появления на них великого князя для нас действительно казался чрезвычайно долог, так долог, как целая жизнь. Сердце едва выносило движение и тревогу восторженных чувств русской радости; мы не смели тронуться с мест и отвести глаз своих от парохода, считая каждую минуту минутою появления Его Высочества.

Красен был день 16 июля: солнце своими жгучими полуденными лучами ярко отражалось и играло в переливных волнах плескавшегося моря; в живительной прохладе чуть дышавшего ветра покоились прибрежные высоты Афона; все в природе, казалось, вслушивалось в движения и трепет нашего русского сердца и любовалось единственным в своем роде зрелищем - появления здесь, в жребии Небесной Царицы, царевича православной русской земли, в трогательном виде скромного поклонника ее святым местам. Было уже около полудня. Мысли и желания наши были сосредоточены в царственном имени Константина, и тогда как в глубоком безмятежии собор иночествующих со своим игуменом укрывался под могучей аркою св. врат, когда хоругви тихо развевались на монастырской пристани, - военная музыка раздалась на пароходе желанным знаком выхода с него генерал-адмирала; пленительно переигрывалась она с прибрежными высотами Афона, и отдаленное пустынное эхо откликнулось ей замирающими своими звуками.... 

Великий князь Константин Николаевич.
Литография А. Мюнстера. 1850-е гг. ГАРФ

Все пришло в движение: загудели колокола, и через несколько минут, под сенью священных хоругвей, в сопутствии своей свиты, теснимый толпою любопытствующих, медленно приблизился к монастырю царственный гость, великий князь Константин Николаевич и с умилительным благоговением приложился к древу животворящего креста, держимого маститым игуменом. По зеленеющимся лаврам, рассыпанным по пути до самого храма, и при пении "Достойно есть яко воистину" великий князь, как ангел утешитель, посланный могущественным защитником православия на востоке, вошел за священным собором в храм Успения Пресв. Богородицы, где, по ектении и по возглашении многолетия Государю Императору и Высочайшей Фамилии, он снова приложился к животворящему кресту; в трогательном смирении преклонил потом колена пред честною главою св. великомученика и целебника Пантелеимона, который был особенным поборником державному Петру в его морских битвах со шведами (см. "Описание С.Петербурга", Пушкарева, л. 263.). И этот небесный покровитель, животворивший дух и силы Великого Петра в грозных его морских битвах, принимал здесь почесть, достойную страстотерпческой его небесной славы, от юного потомка Петрова, от генерал-адмирала могучего русского флота... Дух смирения и благоговения, так поразительно ознаменовавшийся в поклонении Его Императорского Высочества св. мощам великомученика, чрезвычайно растрогал греков, не видавших еще, во дни своих бедствий, торжества веры над сердцами царственных особ. Смотря на это утешительное зрелище, греки сквозь слезы восклицали: "Докса Си, о Феос" (Слава Тебе, Боже!), а русские едва были в силах выдержать трепет неизъяснимой радости и порывы своего ликующего сердца. Из храма Пресв. Богородицы Его Императорское Высочество изволил пройти в собор св. великомученика Пантелеимона, тогда только что штукатуренный, а оттуда в трапезу, при выходе из которой он обозрел, с монастырской площади, строящийся храм во имя святителя Христова Митрофана и, наконец, соизволил видеть корпус русского братства. Поднимаясь по легким уступам возвышения, на котором расположен русский корпус, великий князь мимоходом освежился живительными струями горного ключа, шумно сбегающего с соседних высот в легкий монастырский водоем.

После второй тесной лестницы, темно вводившей в первый ярус русского корпуса, великий князь был изумлен малостью храма во имя святителя Христова Митрофана (по окончательном устроении и освящении другого, отдельного храма во имя сего святителя, настоящий был посвящен имени другого русского святого - преп. Серия Радонежского), заметив, что нет в нем даже царских врат, заменяемых завесою. В среднем ярусе великий князь поклонялся в храме св. великомученику Димитрию Солунскому, а в самом верхнем - св. Архангелам (Покровского храма тогда еще не было), откуда возвращаясь, пожелал видеть братские кельи и вступил в крайнюю из них, занимаемую престарелым иеромонахом, прежде бывшим Валаамского монастыря казначеем, который, объясняя Высочайшему посетителю быт и занятия келейные, в простоте русского сердца осмелился поднести ему несколько самых простых ложек своей работы. Великий князь не отринул этого ничтожного приношения, но принял благосклонно.

Таким образом, посетив корпус и храмы, Его Высочество великий князь спустился в отделение настоятельских и гостиных комнат, где и провел более двух часов, в простоте и доступности для всех и каждого, что привязывало к нему сердца наши всею силою благоговейной любви и признательности. Здесь Его Высочеству были поднесены одним русским приветственные стихи, которые и были приняты благосклонно.

Около трех часов провел великий князь в Русском монастыре, и далеко было за полдень, когда он оставил нас, ускоряя путь свой к Зографу, где предполагался ночлег, - впрочем с обещанием еще удостоить на обратном пути наш монастырь высокого своего посещения, что однако, к сожалению, не сбылось, за скоростью отбытия его в Константинополь. За всем тем мы никак не хотели расстаться с нашим счастьем так скоро и нечаянно и утратить нашу радость, не надышавшись ею, так сказать, вполне; мы желали еще наглядеться на великого князя, в чувствах трогательной, невыразимой признательности за его высокое посещение. Для этого собственно, 18 июля, рано утром, мы отправились в соседний Ксиропотамский монастырь.

В Ксиропотаме мы удостоились представиться Его Высочеству уже на пути его на пароход. Он узнал нашего маститого игумена, при первом его появлении, и здесь, вне уже монастыря, в набережной беседке, откуда открываются восхитительные виды Архипелажской дали, были поднесены от Русского монастыря, великому князю, неувядаемые цветы Божией Матери, с надписью в стихах.

Из Ксиропотама великий князь на скромном святогорском муле, тихо спустился к пристани, где уже дымился пароход "Бессарабия", готовясь от нас унесть нашу радость и счастье в счастливую Россию. На пароходе, где мы видели уже великого князя флотским офицером, без знаков царственного отличия, еще раз удостоились представиться и пожелать ему светлых дней и лет долгой жизни и счастья, простились с знакомыми офицерами и вслед затем спустились на монастырскую шлюпку. - Не видали мы и не видать нам подобного гостя, говорил я г. капитану парохода Е. И. Истомину, прощаясь с ним. - Что не видали, заметил он на это, то правда; но что не видать, этого нельзя сказать утвердительно, потому что проложенный нами путь сюда уже знаком. - О, дай-то, Господи! проговорил я, и с замирающим сердцем оставил пароход, где так благосклонен был великий князь к нашим старцам, что позволил им посмотреть свои путевые комнаты, и только для любопытных Русского монастыря была совершенная свобода дышать здесь между русскими, русским воздухом, и наглядеться на русского царевича, в лице и чертах которого сравнительно указывали нам державные черты самого Государя Императора.

Не успели мы докатиться до нашего монастыря, не отводя сетующих глаз от дымившейся "Бессарабии", как она шумно тронулась с места, легко перекатилась по волнам залива за соседний мыс и скрыла от нас радость русского сердца... Наш монастырь казался нам уже как будто пуст и скучен в его страдальческом положении, которое впрочем, так дивно переменилось трехчасовым, если не более, присутствием в нем великого русского князя, что с этой поры святогорский протат и даже турецкое правительство стали смотреть на него с видом некоторой почтительности... Следствием всего этого было то, что монастырь, в чувстве важности высокого посещения, тотчас по отбытии великого князя со св. горы, озаботился устроением мраморного памятника, который бы мог передать грядущим векам это счастливое и торжественное событие в нем, и кроме сего внес это событие в монастырскую летопись. Между тем сам великий князь увековечил здесь свое царственное имя присылкою в 1847 г. прекрасных церковных сосудов и евангелия, остающихся священным и напрестольным памятником высокого посещения им Русского монастыря, который в бескровном жертвоприношении Господу Богу всегда и с особенным чувством обязан молитвенно помнить - и помнит Россию, ее Державного Венценосца и Августейший Дом Его. Тогда же было прислано вел. кн. Константином Николаевичем в Русик еще несколько богослужебных и других духовного содержания книг".

Прошло с тех пор 22 года, наступило новое, уже осиянное славою известных всему миру преобразований, царствование. И для Афона повторяется радостное событие и в тех же самых чертах: царский Сын, также в весенней поре своей жизни, плавающий по морям для изучения многотрудного и многосложного морского искусства, по чувству благочестия и любознательности, не хочет миновать, хотя и стоящую в стороне от его пути, св. гору, скажем более, желает нарочито посетить ее, дабы ободрить, поддержать и утешить подвизающихся на ней в вере и благочестии присных молитвенников за Россию и ее Царствующий Дом, как за своих единственных благотворителей и покровителей. Относительно времени посещения то же сходство: настоящий высокий гость подобно первому приезжает на Афон, хотя ранее месяцем (в июне, а не в июле), но, что замечательно, в те же самые числа и также остается здесь два дня, оставляя по себе память и утешение всему Афону и русским его инокам в особенности, на многие и многие годы.

Колесный товаро-пассажирский пароход «Великая княгиня Ольга».
Фото: Ретро Флотъ

Вот как в то время было описано это замечательное событие:

"Еще в понедельник 12 июня с приходом из Солуня на Афон турецкого военного парохода, на котором прибыли для встречи Его Высочества Бей - помощник солунского паши (губернатора) и русский солунский консул (А. Е. Логовский), быстро разнеслась по св. горе благая весть о том, что Его Высочество благоволит посетить ее по пути из Константинополя в Средиземное море, и монастыри стали, как могли и умели, приготовляться к достойному приему русского царевича. У русских Афонцев еще были в свежей памяти все подробности первого посещения Афона одним из членов русской царственной семьи, Великого князя Константина Николаевича, о его приветливом со всеми обращении и любознательности. Русик, зная, что ему первому будет принадлежать честь встречи высокого гостя, готовился с удвоенным усердием и поспешностью. Прошло в ожидании три дня, показавшихся для чувства слишком долгими; не дождавшись гостя и в четверг, начинали уже полагать, не переменилось ли почему-либо благое намерение Великого князя, как вдруг в пятницу рано по утру (в 6 часу утра) показался из за мыса Дафна пароход "Великая княгиня Ольга" (русского общества пароходства и торговли), на котором находился столь жданный и желанный гость [15]. По соблюдении неизбежных и на Афоне формальностей относительно карантина, отчалила от берега шлюпка, в которой находились: русский консул А. Е. Логовский и второй духовник русского монастыря иеросхимонах Макарий (теперешний архимандрит и игумен Русика), которые были немедленно представлены Его Высочеству и услышали от него самого, что вскоре, после чая, он съедет на берег. При сем Его Высочество изволил знаменательно выразиться Макарию: "исполняю мое искреннее желание видеть Афон". Кроме собственной свиты Его Высочества, состоявшей из 6 человек, его сопровождали из Константинополя: секретарь посольства Хитрово и архимандрит посольской церкви Леонид, последний для ознакомления гостя с церковными древностями Афона и историей его св. обителей.

У выхода на берег (в 7 часу утра) на монастырской пристани Русика была устроена арка и павильон из лавровых дерев, перевитых олеандрами, украшенная вверху вензелевым из неувядаемых цветов именем Его Высочества. Здесь встретил его иеросхимонах Макарий в облачении с евангелием в руках, с приветствием во устах: благословен грядый во имя Господне. 5 иеромонахов и 2 иеродиакона с кадилами и ковчегами, в предшествии коих Его Высочество, при пении певчими тропарей: "Спаси, Господи, люди Твоя...", направился вверх к монастырским св. вратам, по пути, устланному красным полотном и осыпанному лавровыми листьями. При движении этой процессии весело гудели монастырские колокола красным звоном, звуки которых гармонично переливались по заоблачным высотам Афона, которые как бы сочувствуя нашему торжеству, тоже, псаломски, радостно препоясались. Между тем вся братия, расположившаяся рядами от самой пристани до св. врат, приветствовала Его Высочество молчаливо низко почтительным поклоном; многие при этом в душевной радости проливали теплые, сладостные слезы, и молились, полагая на себе крестное знамение. По мере прохождения Его Высочества и следовавшей за ним свиты его чрез ряды иночествующих, оставшиеся позади, присоединялись к шествию. 

Иеросхимомонах Иероним, духовник Русского Пантелеймонова монастыря на Афоне.
Фото из книги: Русский монастырь св. великомученика и целителя Пантелеймона на Святой горе Афонской. Издание седьмое, исправленное и значительно дополненное. М., типография И.Ефимова, 1886. 280, III с.; 15 л. иллюстраций.
Источник фото: www.rusbibliophile.ru

У св. врат встретил его настоятель обители 93-летний старец игумен Герасим с животворящим крестом и духовник старец иеросхимонах Иероним со св. водой, с 32 иеромонахами и 10 иеродиаконами в парчовых ризах, с хоругвями и кадильницами; от св. врат до дверей соборной церкви было постлано красное сукно[16]. Приложившись к св. кресту, Его Высочество изволил отсюда шествовать при пении: Достойно есть... в соборный храм св. великомученика Пантелеимона, весь горевший огнями, как в светлое Христово Воскресение. По выслушании здесь обычного молитвословия и возглашений многолетия, иеросхимонах Макарий приветствовал высокого гостя следующею речью: 

"Благоверный Государь, Великий Князь!

Сретая Тебя в храме древнейшей русской Афонской царской обители, посвященной имени св. великомученика и целителя Пантелеимона, день памяти которого знаменательно для нас совпадает со днем рождения твоей Августейшей Родительницы, мы - русские Афонцы - радостно приветствуем в твоем лице благоцветущую отрасль благочестивого корене Царей наших, присных покровителей жребия Божией Матери - св. Афонской горы и смиренно просим Тебя засвидетельствовать твоим Августейшим Родителям одушевляющие нас чувствования любви, благодарения и вседневной молитвенной о Них памяти.

При сем молим, да благодать Божия сопутствует Тебе в предлежащем дальнем плавании и поможет совершить оное благополучно, во всем по благому намерению Твоему и Твоего Венценосного Родителя, ограждая повсюду входы и исходы твои во славу Божию и на пользу нашего любезного отечества. Аминь".

Внимательно выслушав приветствие, Его Высочество преклонил колена пред честною главою небесного покровителя обители св. великомученика и целителя Пантелеимона - и облобызав храмовую икону святого, в предшествии крестного хода, при пении: "Спаси, Господи, люди Твоя..." направился в храм Покрова Богородицы; при входе его в который, певчие пропели: "Господи, силою Твоею возвеселится Царь..." Здесь Великий князь изволил слушать божественную литургию; стоял он на кафедре, украшенной вверху двуглавым орлом и вензелем с именами Их Величества Государя Императора и Государыни Императрицы и Его Высочества Алексея Александровича... Службу совершал иеросхимонах Макарий соборне с 12 иеромонахами и 3 иеродиаконами. Пели русские певчие умилительным пустынным напевом, столь трогательно действующим на душу, сменившимся во время причастного радостотворным пением пасхальных песней: "Да воскреснет Бог", выражавшим, что русская обитель в этом году точно празднует второй "праздник праздников" - посещение благоверного Царевича.

После литургии и краткого благодарного молебна, окончившегося многолетием Царствующему Дому, Его Высочество изволил приложиться к кресту, причем старец игумен поднес на благословение ему от обители икону св. великомученика Пантелеимона, а служащий иеросхимонах Макарий просфору. Из церкви великий князь и его свита прошли на верх, в приготовленный для них нарочито архондарик, на верху которого извне торжественно развевался брейт-вымпел Его Высочества. На пороге этого архондарика, Его Высочество, по русскому обычаю, был встречен хлебом и солью старцем духовником иеросхимонахом Иеронимом. Здесь Его Высочество изволил принимать и ласково беседовать с хозяином обители 93-летним старцем Герасимом и его ближайшим помощником духовником о. Иеронимом; затем представлялись Его Высочеству игумены всех 20 Афонских монастырей и члены местного синода (протата) в полном его составе, а также турецкий бей, командир турецкого парохода и Афонский каймакан и другие чиновники. После обычного восточного угощения (варенье с водою), Его Высочество изволил выкушать чашку чаю; за тем со стороны игумена последовало приглашение перейти в столовую, где был приготовлен завтрак для Его Высочества и свиты, разделить который Его Высочеством был милостиво взаимно приглашен и сам маститый старец игумен. Во время завтрака, певчие, стоя на ближнем балконе, пели избранные псалмы; а когда хозяевами обители был провозглашен тост за здравие дорогого Гостя и Его Августейших Родителей, то певчие пропели народный гимн: "Боже, Царя храни!" Тосты пили сладким вином домашнего приготовления и из своего винограда. 

Великий князь Алексей Александрович в Пантелеймоновском монастыре на Афоне.

« ...Его Высочество ... изволил пройти в фотографию (устроенную внизу на северной стороне обители); здесь монастырские фотографы монахи Леонтий и Геннадий сняли с Его Высочества два портрета  (один в форме визитной карточки), а потом, ободренные успехом, и целую группу: в эту группу, кроме особ свиты и сопровождавших его из Константинополя: секретаря посольства г. Хитрово, архимандрита Леонида и солунского консула,  были  по особому соизволению Его Высочества включены и два старца русской обители: духовник иеросхимонах о. Иероним и его  ревностный помощник о. Макарий».
«Вскоре были принесены для показания его высочеству оба фотографические портрета, из которых один (в форме карточки) вышел весьма удачно, и в то же время поднесены его высочеству фотографические виды обители...» (Цит.: по: Русский монастырь св. великомученика и целителя Пантелеимона на Святой горе Афонской. Издание седьмое, исправленное и значительно дополненное
Типография И. Ефимова. Бол. Якиманка, д. Смирновой, Москва, 1886 г.)
Фото монастырских фотографов Леонтия и Геннадия, 12 июня 1867 года из альбома, подаренного на Афоне Алексею Александровичу


Архимандрит Макарий Сушкин (в миру — Михаил Иванович Сушкин, родился и вырос в Туле и имеет отношение к роду потомственных почетных граждан Сушкиных)

Из столовой Его Высочество снова перешел в свой архондарик, откуда и изволил пройти в фотографию (устроенную внизу на северной стороне обители); здесь монастырские фотографы монахи Леонтий и Геннадий сняли с Его Высочества два портрета (один в форме визитной карточки), а потом, ободренные успехом, и целую группу: в эту группу, кроме особ свиты и сопровождавших его из Константинополя: секретаря посольства г. Хитрово, архимандрита Леонида и солунского консула, были по особому соизволению Его Высочества включены и два старца русской обители: духовник иеросхимонах о. Иероним и его ревностный помощник о. Макарий. В промежутках между сеансами Его Высочество милостиво беседовал с собравшеюся около фотографического павильона братиею, ласково принимая простые и безыскусственные, но полные мысли и чувства выражения их радости и счастья - видеть в своей русской иноческой семье столь дорогого гостя. Здесь же были представлены Его Высочеству два греческих старца иеросхидиакон Иларион и схимонах Савва, как поддерживающие своим любвеобильным влиянием мир и согласие между обоими братствами русским и греко-болгарским, и Его Высочество милостиво благодарил их за их усердное служение к поддержанию столь полезного для церкви духовного союза. По выходе из фотографии Его Высочество благоволил посетить келью иеросхимонаха Макария (служащую вместе и архондариком); она была украшена портретами особ царской фамилии и вензелем Его Высочества, искусно сделанным из неувядаемых цветков Божией Матери. Сюда вскоре были принесены для показания Его Высочеству оба фотографические портрета, из которых один (в форме карточки) вышел весьма удачно и в то же время поднесены Его Высочеству фотографические виды обители, снимки с некоторых икон и образцы братских рукоделий: четки, кресты и ложечки и т.п., как лично для Его Высочества, так и для всей его свиты. Отсюда по пути к св. вратам Его Высочество благоволил посетить греческий корпус, где живет старец игумен; в его архондарике изволил принять обычное угощение (варенье с водою и чашку кофе) и милостиво выслушал пропетое ему в это время греческими певчими благожелание многолетия. По окончании сего, Его Высочество изволил выразиться отцу игумену через духовника о. Иеронима: "Благодарю Бога, что я исполнил мое искреннее желание быть на Афоне и молиться вместе с вами о Государе Императоре России и о себе".

Было уже 11 часов дня, когда великий князь и его свита сели на приготовленных для них монастырских мулов и двинулись от Русика по дороге в Карею. Впереди ехал каймакан (турецкий афонский полицмейстер) с сердарями (афонская внутренняя стража); Его Высочество ехал на белом статном муле, по сторонам его шли один из сердарей и кавас солунского консула. Чрез час пути проехали мимо живописных, повитых плющем, развалин "Старого Русика" уступленного русскому Афонскому братству греками еще в 1169 г., как видно сие из сохранившейся грамоты. Остановясь здесь, Его Высочество выслушал краткий рассказ архимандрита Леонида о пострижении здесь в конце того же XII столетия, в церкви еще уцелевшего доселе монастырского пирга (башни), сербского царевича Растко (в последствии знаменитый сербский архиепископ Савва): как он, усыпив внимание посланных за ним в погоню от отца вельмож, и взяв благословение игумена, взошел на пирг с одним из духовников, где в знак твердости своего произволения, принял от руки его иноческое пострижение, изменив вместе с именем и одежду; когда же посланные, не видя царевича, приступили с угрозами к настоятелю и братии, то юный инок Савва показался на высоте пирга, и, сбросив им оттуда вниз свою царскую одежду и отрезанные при пострижении власы, сказал: "вот мой ответ вам и родителям". Мы знаем, что ближайшим последствием этой решимости Растко было то, что и сам собиратель сербского народа знаменитый жупан Стефан Неманя, оставив престол старшему сыну своему Стефану, принял иноческое пострижение в основанной им лавре Студеницкой, и, пожив здесь недолгое время, удалился на св. гору, где в 1199 году вместе с сыном своим "Саввою Умиленным", основал для иноков сербского языка - сербскую обитель Хилендарь, занимающую и доселе 4-е место между всеми Афонскими монастырями.

Карея. Правительственное место на Афоне и иноческий базар.
Фото из альбома, подаренного во время паломничества на Афон почетному члену ИППО великому князю Константину Константиновичу в 1881 году.
Альбом хранится в Институте материальной культуры в Санкт-Петербурге. Источник фото: Правоcлавие.ru
Такое же фото было и в альбоме, подаренном почетному члену ИППО великому князю Алексею Александровичу во время пребывания на Афоне в 1867 году

В 1-м часу по полудни Его Высочество прибыл на Карею и остановился для краткого отдыха на русском конаке (подворье). Здесь освежившись стаканом кристальной воды с вареньем, изволил пойти на встречу ожидавшей его в ближайшей улице церковной процессии, во главе которой находился живущий на покое греческий архиепископ Каллиник с членами Афонского протата. Приложившись к св. кресту, отсюда шествовал в соборный храм, построенный, по преданию, Константином Великим и еще сохранивший свои фрески, приписываемые знаменитому Панселину, основателю школы Афонских иконописцев XII или XIII века. По входе в собор, Его Высочество прикладывался к Святыне, для чего чудотворная икона "Достойно есть" заранее была перенесена с горнего места на средину церкви. Когда же архиерей возвел Его Высочество на свою кафедру, то один из дидаскалов Карейского училища сказал Его Высочеству от лица собранных здесь представителей всех Афонских обителей приветствие или речь следующего содержания:

"Благоверный Государь,
Великий Князь!

Благочестивейшая душа Вашего Богохранимого Императорского Высочества, имея желание видеть вблизи священные монастыри Афона, исполнила оное сим настоящим высоким посещением.

Ныне весь в совокупности лик святогорских отцов считает себя счастливым, величается сим и радуется, что удостаивается принять в недра свои благочестивое чадо православной Восточной Церкви, славную отрасль благочестивейшего Императорского Российского Дома.

Радуйся, священная отрасль! да взыграет благочестивейшая душа Твоя, исполненная благодатию божественных святынь, хранящихся в здешних священных обителях! Да дарует Бог, чтобы источник Твоей православной веры, напояемый сею благодатию, доставил мирной Твоей душе продолжительное воспоминание сего посещения, которое для нас есть как бы радуга утешения, явившаяся на горизонте священного нашего места. Поспешением Божиим, посещая священные обители, Ваше Высочество, видите, что они силою всемощной десницы Вышняго и благочестивою помощью православных во всей вселенной христиан сохранились в продолжении стольких веков и спасены среди столь великих переворотов и доныне величаются как всечтимые предметы благоговения христиан, в которых ежедневно воссылаются славословия и моления к небесному Всецарю о православном народе.

Но в особенности ныне, принимая Ваше Высочество, предстоящее братство с торжествующею душевною радостью, приступает и с коленопреклонением поет молебную песнь пред сим Божественным святилищем о здравии, благоденствии и непоколебимом утверждении Его Величества Державнейшего императора Александра II на престоле необъятной Российской Державы, о здравии благочестивейшей Императрицы, Государя Наследника, вашЕго Высочества, всего Царствующего Дома и всего русского народа.

Благоволите, Ваше Высочество, повергнуть к стопам счастливейшего и любимого Вашего Отца и Императора глубокое наше уважение, смиренные благожелания и сердечные поздравительные приветствия со спасением, по Божественному заступлению, драгоценной Его жизни, и примите засвидетельствование благодарности и признательности нашей за благосклонное сие посещение Ваше, вместе с тем и смиренные наши молитвы ко Всевышнему, да осеняет, охраняет и ущедряет Он Ваше Высочество всяким дарованием совершенным и спасительным. Аминь".

Благородная дикция и симпатический голос проповедника обратили на себя общее внимание присутствующих, напомнив им, что дар красноречия есть как бы наследственное достояние эллинов.

Из собора, теснимые толпою, в которой кроме иноков и обитателей Карей виднелось и немало греков-островитян, в предшествии той же духовной процессии, Его Высочество направился в карейское богословское училище, находящееся на противоположной собору стороне Афонской столицы. Улицы ее приняли на сей раз вполне праздничный вид: через них были перекинуты в нескольких местах триумфальные арки из лавровых деревьев, украшенные цветами, флагами, вензелями и цветными фонарями; все карейское население высыпало на улицу и приветствовало гостя по-монашески - молчаливо почтительными поклонами. В училище высокий гость тоже был встречен приветственной речью; здесь вторично были представлены Его Высочеству г. солунским консулом члены местного Афонского синода (протата). Его Высочество с любопытством осведомлялся о устройстве и порядках этого правительственного места у хилендарского и зографского антипросопов, с которыми мог беседовать без переводчика, как со славянами (болгарами), говорящими хорошо по-русски. Во время краткого отдыха в училище, певчие пропели гостю приветствие и многолетие.

Русский Андреевский скит на Афоне (прежнее название Серай (дворец).
Фото из альбома, подаренного во время паломничества на Афон почетному члену ИППО великому князю Константину Константиновичу в 1881 году. Справа на фото видно, как строится собор во имя святого Андрея Первозванного, заложенный лично великим князем Алексеем Александровичем.
Альбом хранится в Институте материальной культуры в Санкт-Петербурге
Источник фото: Правоcлавие.ru

По выходе из училища отправились пешком же в близлежащий русский Андреевский скит. У св. врат Его Высочество был встречен игуменом Феодоритом в мантии с крестом и св. водою; тут же были поднесены Его Высочеству хлеб и соль. Из церкви, после обычного молитвословия и многолетия, Его Высочество изволил милостиво изъявить согласие присутствовать при закладке соборного храма во имя св. Апостола Андрея Первозванного с приделами во имя св. Александра Невского и св. равноапостольной Марии Магдалины, которые созидаются при храме в память чудесного избавления Государя Императора от угрожавшей Ему опасности в Париже 25 мая 1867 г. Предшествуемое игуменом с подъятыми на главу св. мощами, при пении тропарей, шествие направилось к месту закладки. Здесь, по совершении малого освящения воды и окроплении его места, после чтения евангелия и положенных по чину молитв, Его Высочество благоволил собственноручно положить основный камень новосозидаемого храма, а под него, по обычаю, золотую монету. Примеру Его Высочества последовали и другие лица его свиты. По окончании церемонии закладки, Его Высочество прошел в скитский архондарик, где изволил принять угощение русским чаем с сухарями; план новосозидаемого храма взял с собою и подписал собственноручно, имеющий служить документом и памятью счастливого события, акт о закладке храма в его личном присутствии, милостиво принял поднесенные ему братские рукоделия скитян, послушал певчих, полюбовался с балкона действительно очаровательным видом на окрестную пустыню Капсалу, усеянную отшельническими кельями, живописно раскинутыми среди виноградников, орешника и др. плодовых деревьев и занятую преимущественно русскими келлиотами; потом отправился в дальнейший путь - в Ильинский малороссийский скит, с которым соединено воспоминание о двух незабвенных в истории русского монашества деятелях: старце Паисие Величковском (переводчике главных святоотеческих аскетических творений на славянский язык) и о. иеросхимонахе Аниките из князей Ширинских-Шихматовых, В Ильинский скит Его Высочество прибыл в 41/2 часа по полудни. После обычной церковной встречи, гостеприимный игумен (Паисий - из болгар † в 1871 г.), предложил высокому гостю скромную трапезу. Его Высочество ласково принял радушное предложение и, посадив возле себя старца игумена, милостиво беседовал с ним о его ските. После трапезы, приправленной вином домашнего приготовления, хозяин пригласил гостей пить кофе на балкон, с которого открывается живописный вид на удолие, в коем расположен греческий монастырь Пантократор. 

Малороссийский Ильинский скит.
Фото из альбома, подаренного во время паломничества на Афон почетному члену ИППО великому князю Константину Константиновичу в 1881 году.
Альбом хранится в Институте материальной культуры в Санкт-Петербурге
Источник фото: Правоcлавие.ru

Ильинский скит понравился высоким посетителям тем, чем он нравится и всем посетителям Афона: своим живописно уютным местоположением извне и малороссийской опрятностью внутри, и радушием приема. Здесь в 1845 г. великий князь Константин Николаевич изволил иметь ночлег, в память чего сделана на монастырском дворе колонка с надписью. В 5 1/2 часов уже снова все были на мулах, спеша совершить засветло обратный путь до Русика (3 часа ходу). Проехали через болгарский скит "Богородица", древний Ксилургу (Древоделя), первоначальный посел русских иноков на св. Афонской горе, названный может быть так потому, что русские иноки, поселясь здесь, сразу занялись своим родным мастерством - плотничеством и деланием с помощью топора и долота разных деревянных изделий, за что и посел их был назван обителью древоделей (Ксилургу). Узнав о значении скита "Богородица", Его Высочество пожелал осмотреть его, и будучи встречен у св. врат настоятелем старцем Никифором († в 1871 г.), вошел в убогую церковь, видимо древней архитектуры (не позже XII столетия напоминающий русские храмы древнейшего пери-ода нашего церковного зодчества; выслушав литию и многолетие, зашел в архондарик, где милостиво беседовал с известным по своей богомудрой простоте старцем, о котором справедливо заметил автор "Писем с Востока", что он равно принадлежит IX и XIX столетию. 

Русский на Афоне Пантелеимонов монастырь. Царский архондарик монастыря.
Царский архондарик был уничтожен во время пожара в 1968 году.
Уникальная фотография, единственная в своем роде, из личного собрания опубликована впервые на сайте Исихазм.ру

Вторую половину пути Его Высочество изволил совершать всю пешком; в Русик прибыли за 15 минут до захождения солнца, то есть в 7 часов; прошли через малую северную дверь прямо в русский архондарик, где Его Высочество изволил пить чай, беседовал со старцами и рассматривал одну из приготовленных (ретушированных) групп; после чего отправился ночевать на пароход. На пароходе был ужин, на который, по желанию Его Высочества, был приглашен из Русика иеросхимонах Макарий, как сопровождавший Его в поездке этого дня. Едва закатилось солнце, русский монастырь иллюминовался; все линии его многоэтажных зданий, расположенных уступами, и многочисленные висячие балконы загорелись огнями, а на монастырской колокольне красовался прозрачный транспарант с вензелем имени Его Высочества. Турецкий пароход, как бы соревнуя монастырю, жег фальшфейеры и пускал ракеты. Тихая погода вполне благоприятствовала успеху иллюминации. Его Высочество после ужина изволил выйти на палубу и милостиво благодарил обитель в лице иеросхимонаха Макария за усердие [17]. Слышно было, что и русский Андреевский скит в тот же вечер сделал у себя иллюминацию в честь высокого гостя...

Во второй день (суббота 17 июня) предположено было осмотреть, сколько позволит время и обстоятельства, монастыри, лежащие на северной стороне Афонского полуострова. В 6 часов утра пароход "Великая княгиня Ольга", продержавшись целую ночь под парами в виду Русика, тронулся в путь мимо монастырей, лежавших между Русиком и оконечностью Афонского полуострова. При повороте за крайний мыс подул довольно свежий ветер и развел волнение. Возникло сомнение, съезжать ли в лавру св. Афанасия, с которой предполагалось начать обозрение обителей северо-восточной стороны. При съезде с парохода велено было капитану, в случае, если ветер сделается еще свежее, выкинуть условный флаг; внизу у пристани ждали гостей монастырские мулы для подъема на гору и издали приветствовал звон колоколов. После обычной встречи у св. врат, Его Высочество вошел под священную сень древнейшей Афонской обители, основанной, как известно, в X веке иждивением греческих императоров Никифора Фоки и Иоанна Цимисхия, из которых первый был другом пр. Афанасия и даже намеревался разделить с ним аскетические труды.

На монастырском дворе особое внимание великого князя обратили на себя громадные кипарисы, по преданию, посаженные здесь св. основателем обители и мраморный фиал (для освящения воды), а внутри храма: гробница пр. Афанасия, жезл и крест его, а также мощи великих святителей и учителей церкви: часть руки св. Иоанна Златоустого и глава Василия Великого. Как эта, так и другие святыни монастыря предварительно принесены из других храмов в соборный, дабы не утруждать Его Высочество переходом из одного храма в другой. Рассматривая стенную живопись, великий князь узнал двух ангелов, виденных им в московском музее на фотографических снимках покойного Севастьянова (первый фотограф Афона П.И Севастьянов сделал более 2 тыс. снимков на Афоне, частично экспонированных в Академии художеств в Петербурге и в 1862 году в Румянцевском музее в Москве. Прим. IPPO.Ru). Едва успели, осмотрев храм, войти в архондарик, как один из свиты Его Высочества заметил, что на пароходе выкинули условный синий флаг, означающий, что ветер начал свежеть, почему и вынуждены были поспешить к берегу. По той же самой причине не решились высадиться в Ивере (как в этом, так и в другом монастыре, мимо которых проходил только пароход, приветствовали высокого Афонского гостя колокольным звоном; с парохода отвечали на такой радушный привет флагом), тем более, что монастырь этот не имеет особой бухты, и поспешили в Ватопед, желая видеть эту самую богатую и в вещественном и в археологически-церковном отношении греческую обитель, по роду жизни - идиоритм (вроде русских штатных монастырей). Известно, что иноки этой обители некогда славились своей классической ученостью, почему она и была в деятельных сношениях с русскою церковью. Отсюда был вызван для исправления книг знаменитый своею ученостью пр. Максим Грек; здесь же жили некоторое время и сербские царственные иноки Симеон и Савва (в последствии сербский архиепископ) до основания своей собственной сербской лавры - Хилендаря. 

Ватопед. Греческий монастырь.
Фото из альбома, подаренного во время паломничества на Афон почетному члену ИППО великому князю Константину Константиновичу в 1881 году.
Альбом хранится в Институте материальной культуры в Санкт-Петербурге. Источник фото: Правоcлавие.ru

По прибытии Великого князя в Ватопед, после обычной встречи и молитвословия, Его Высочество изволил со вниманием осматривать древний храм: при самом входе обратил особое свое внимание на мозаичные иконы, далее, на местные иконы времен императора Алексия Комнина; потом, покланясь местной святыне, он рассматривал особо каждую; крест с большой частью Животворящего Древа - дар сербских царей, иконы называемой, по соединенному с ними преданию от времен иконоборства, "игрушками царицы Феодоры", пояс Богоматери и наконец ясписовую чашу... По выходе из храма, на пути в архондарик зашли в библиотеку, где, между прочим, Его Высочество рассматривал рукопись Птолемеевой Географии, известной ему по фотографическому снимку Севастьянова. В архондарике во время обычного угощения (вареньем с водою и кофе) представили Его Высочеству присланные от протата иконы довольно хорошей местной резьбы, которые Его Высочество принял с благоговением. Проходя чрез монастырский двор к пристани, великий князь остановился под огромным тутовым деревом, покрытым сочными и зрелыми ягодами, и ласково принял две тарелки этих вкусных ягод и ветку с лимонами, срезанную в монастырском саду. По возвращении на пароход, довольно долго ожидали прибытия монастырской шлюпки, везшей остальных членов свиты Его Высочества, и тотчас по приезде их направились в Хилендарский залив (отсюда пароход был отпущен обратно к Русику, и поездка продолжалась на мулах). Здесь, пока шлюпка шла от парохода к пристани, имели довольно времени полюбоваться видом живописных развалин укрепленного старого хилендарского монастырька с церковью Вознесения Господня. У пристани, усыпанной лавровым листом, встретили Его Высочество несколько старцев и ждали монастырские мулы; отсюда по веселой равнине, разительно напоминающей русские сельские виды, направились к Хилендарю. У св. врат ожидал высокого гостя старец игумен (Герасим) с братиею. При пении "Достойно есть" великий князь вошел в святолепный соборный храм хилендарский, где доселе еще все дышит столь любезною русскому сердцу славянской стариною. Выслушав молитвословие, Великий Князь поклонился гробу пр. Симеона, облобызал богато украшенный крест царя Стефана Душана, рассматривал игуменский жезл, данный пр. Савве императором Алексеем Комниным, и чудодействующую до-селе виноградную лозу, прозябшую из гроба пр. Симеона. В монастырском архондарике Его Высочество изволил кушать чай; здесь же рассматривал златописанное Евангелие (от св. Иоанна Богослова) и жалованные грамоты Хилендарю от русских государей, которые, по падении сербского царства, приняли эту обитель под свое особое покровительство. Беседуя со старцем игуменом, Его Высочество выразил свое сожаление о несогласии между двумя соседними (поземельный спор) славянскими обителями (Хилендарем и Зографом), истощающем непроизводительно средства обоих, и высказал желание и надежду, что они поспешат примириться между собою. Оставляя обитель, Его Высочество пожелал видеть одну из братских рядовых келий в ее ежедневной обстановке, и, осмотрев таковую в верхнем этаже, направился к св. вратам, где ожидали мулы из Русика.

В болгарском монастыре, Зографе, после встречи у св. врат, литии и многолетия в храме, игумен Анфим приветствовал высокого гостя приличной случаю речью; после сего великий князь изволил прикладываться к св. мощам и выслушал объяснение игумена касательно трех древних чудотворных икон великомученика Георгия. В архондарике во время обычного угощения Его Высочество обратил внимание на висевшую здесь в рамке благодарственную грамоту Святейшего Синода настоятелю с братией за поднесение ныне царствующему государю императору редчайшей из известных глаголических рукописей - Четвероевангелия. За тем Его Высочество изволил милостиво принять приглашение о. игумена вкусить нарочито приготовленной трапезы: стол состоял из народных болгарских кушаний и вина домашнего приготовления. Простившись с радушным игуменом, по широкой и удобной дороге направились к Зографской пристани, где должны были ожидать Его Высочество русиковские и зографские катера (для доставления в Русик), но по свежему ветру не могли воспользоваться их услугою и рассудили доехать до Русика берегом.

Прибыли в Русик уже в 9 1/2 часов, то есть через час по захождении солнца (в конце 1 часа здешней ночи) и когда смерклось, последнюю треть пути освещали фонарями. По неимению времени, Его Высочество не мог посетить лежавшие на пути греческие монастыри Дохиар и Ксеноф, издали приветствовавшие высокого путешественника колокольным звоном и ожидавшие его у своих св. врат. На пути между Зографом и Дохиаром, где дорога идет по самому берегу, в прибрежной скале находится искусно высеченная пещера (из 2-х отделений), занимаемая одним русским пустынножителем (из отставных солдат) о. Феоклитом, живущим здесь уединенно около 8 лет. Его Высочество, проезжая мимо, изволил обратить внимание на эту пещеру и пожелал осмотреть ее; но, к сожалению, на этот раз хозяина ее не было дома - он ушел за сухарями в Русик, а келья была замкнута. На встречу поезду, направившемуся как и накануне к северной калитке, вышли из русского корпуса братия с бумажными разноцветными фонарями в руках и составили живую аллею, а по проезде Его Высочества оставляли фонари на деревьях и перилах. В нижнем архондарике было предложено обычное угощение (варенье с водою), потом, к великой радости гостеприимных хозяев Русика, Его Высочество благосклонно принял просьбу старцев откушать и у них хлеба-соли пред отъездом. 

Старцы Иероним и Макарий, игумены Пантелеимонова монастыря на Афоне.
Фото: Исихазм.ру

За ужином Великий Князь, посадив возле себя старца-духовника иеросхимонаха Иеронима, расспрашивал у него об уставе обители долго и со вниманием и любознательностью, которые оставили самое приятное впечатление в вопрошаемом и слушателях. Вставши из-за стола, Его Высочество изволил пройти прямо в Покровскую церковь, где уже началось воскресное бдение всем Афонским Святым (коим празднуется местно в первое воскресенье); постояв несколько, изволил приложиться к чудотворной иконе Иерусалимской Божией Матери, спускаемой сверху над царскими вратами на лентионе, подобно чудотворной иконе Киево-Печерской; отсюда пришел в новоустрояемый тогда в память избавления государя императора от опасности 4 апреля, придел во имя св. Александра Невского, где приложился к иконам Божией Матери "Избавительницы" и Усекновения главы Иоанна Предтечи. Из Покровской церкви, спустившись вниз, прошел (предшествуемый духовной процессией) в собор св. Пантелеимона, где также шло бдение; постояв и здесь, приложился к иконе св. великомученика Пантелеимона и всех преподобных Афонских отцов, и предшествуемый крестным ходом, направился к св. вратам обители, у коих окончательно простился со старцами: о. игуменом Герасимом и духовником иеросхимонахом Иеронимом и еще раз милостиво поблагодарив в лице их обитель за радушный "русский" прием, продолжал путь к пристани, в предшествии крестного хода и сопровождении множества монахов. Здесь, напутствуемый благожеланиями, молитвами и благословениями иноков, стекшихся со всего Афона, сел на шлюпку и отбыл на пароход, уже готовый к выступлению в дальнейший путь... И в этот вечер монастырь был иллюминован; но поднявшийся с моря ветер не благоприятствовал иллюминации. Через несколько времени, по соизволению Его Высочества, прибыл на пароход иеросхимонах Макарий с двумя иеромонахами, иеродиаконом и певчими, и совершил на пароходе молебное последование "хотящим по водам плыти", оконченное многолетием; после чего поднес Его Высочеству икону св. великомученика Пантелеимона, выразив усердное желание, чтобы оная была представлена Ее императорскому величеству государыне императрице, день рождения коей 27 июля, как известно, совпадает с храмовым праздником русской Афонской обители, и празднуется здесь с таким церковным торжеством, подобного которому трудно представить не бывшему очевидным свидетелем. Довольно заметить, что всенощное бдение этого дня (с литургией и молебном) продолжается не меньше 17 часов; служба архиерейская. После литургии поставляется нисколько трапез сряду, на которых радушно угощаются все присутствующие на празднике посетители. Его Высочество благосклонно принял икону, милостиво обещал исполнить просимое и пригласил иеросхимонаха Макария к вечернему чаю, после которого простился милостиво с ним, сказав ему на прощание: "Надеюсь и еще взглянуть на св. гору, и передам Его императорскому величеству о вашем радушном приеме и об искренних русских чувствах". Теперь же Его Высочество простился и с своими константинопольскими спутниками - секретарем посольства Хитрово и архимандритом посольской церкви Леонидом, также с солунским консулом Логовским, которому тогда же Его Высочеством было поручено отправить телеграммы и почту по назначению.

А между тем собиравшиеся с вечера тучи разразились грозою: было совершенно темно; молнии, прорезывая по временам эту темноту, живописно освещали монастырь; наконец полился обильный дождь. Около 12 часов пароход "Вел. Кн. Ольга" вышел в море, провожаемый колокольным звоном Русика. Проливной дождь, начавшийся с 11 часов вечера, продолжался не только всю ночь, но и весь следующий день, то есть столь продолжительно, что подобного явления не запомнят и Афонские старожилы. Старцы, справедливо называя подобный обильный дождь, по его полезности для освежения знойного воздуха и для произрастаний, "благословением Божиим", прибавляли к сему своеобразное замечание: "вот и небесное знамение благоволения Божия к посещению Великим Князем Афонской святыни, на землю нашу пролился обильный благодатный дождь, как и на землю сердец наших приездом Царевича пролилось обильное утешение, извлекши у многих радостотворные слезы". Много подобных замечаний и сравнений мог бы собрать и подслушать желающий в эти торжественно-праздничные дни на св. горе. Проводив пароход молитвами и благожеланиями, все нетерпеливо желали узнать поскорее что-либо о дальнейшем его плавании, и уже в последствии из частных известий узнали следующее: "в 3 часа ночи (пишет с парохода корреспондент "Одесского Вестника") дождь был так силен, что в нескольких шагах ничего нельзя было рассмотреть. Убедившись в невозможности продолжать путь между множеством подводных камней, пароход повернул назад и к 11 часам вечера (18 числа - воскресенье) снова подошел к Афону; погода прояснилась, но ветер не стих, а потому повернули назад в Сиру. 20 июня в половине девятого стали на якорь против Сиры за островом Гайдера, а 21 утром перешли в Сиру. "Прочтя это краткое газетное известие, Афонцы от души пожалели, что дорогие гости, как видно из сего, потерявшие даром первый день по уходе с Афона (воскресенье), не провели его на св. горе. А между тем в Русском монастыре в этот день после литургии в Покровском храме было совершено благодарственное молебствие, архимандритом посольской церкви о. Леонидом со всеми наличными священнослужителями, окончившееся многолетием Царствующему Дому; целый день продолжался колокольный звон, а на трапезе предложено братии и пришельцам праздничное угощение, и весь день прошел в радостном воспоминании о высоком госте, его милостивом внимании к святой горе, о его благочестии и любознательности.

Достопамятное посещение русской обители 1867 года, июня 16 и 17 Его Императорским Высочеством Великим князем Алексеем Александровичем монастырь счел совершенно благоуместным записать в своей монастырской летописи на память пустынным своим потомкам. Но и Его Высочество был так милостив и благосклонен, что и сам соизволил оставить свое высокое имя в книге, заведенной в монастыре для записи посетителей, написав оное в ней собственноручно. Примеру его последовала и вся его свита".

Великая княгиня Александра Петровна.
Неизвестный фотограф. 1860-е. РНБ

В 1881 году, в июне месяце, посетила берега св. Афонской горы благоверная супруга Его Императорского Высочества Николая Николаевича старшего великая княгиня Александра Петровна на обратном пути из Италии в Россию. Ее высочество, прибыв на пароходе "Эриклик", изволила остановиться в пристани русского монастыря св. Пантелеимона и провела здесь целую неделю (с 18 по 24 июня). - Духовник Ее высочества, по ее изволению, дважды служил в обители литургию с ее певчими, и игумен монастыря был приглашаем Ее Высочеством служить на пароходе.

Великий князь Константин Константинович, почетный член ИППО.
Фото из книги: Императорское Православное Палестинское Общество и его деятельность за истекшую четверть века (1882-1907): историческая записка, сост. по поручению Совета О-ва проф. А.А. Дмитриевским. - Санкт-Петербург: Тип. В. Ф. Киршбаума, 1907.

В том же 1881 году, в августе месяце, русский монастырь имел утешение встречать в стенах своих третьего царственного гостя, благоверного Великого князя Константина Константиновича. Прибыв из Афин 14 числа вечером, под Успение Пресвятой Богородицы, он изволил стоять всенощное бдение (десяти часовое), а 17-го числа приобщался св. Христовых Таин в соборе св. Пантелеимона. Посетив в эти дни некоторые из обителей св. горы, 18 числа августа он оставил Афонскую гору.

Говоря о посещении Русика царственными особами, имевшими благотворное влияние на судьбы оного, нельзя не упомянуть о посещении сей обители и другими знаменитыми и влиятельными лицами.

Б.П. Мансуров, почетный член ИППО.
Фото С.Л. Левицкого. 1856 г.

В 1857 году, июня 10-го, в первый раз посетил русскую Афонскую обитель пароход русского общества пароходства и торговли "Херсонес", на котором прибыли знаменитые особы, а именно: флигель-адъютант Е. И. В. Николай Андреевич Аркас, камер-юнкер Высочайшего Двора статский советник Борис Павлович Мансуров, свиты Е. В. генерал-майор граф Иосиф Ламберт, дейст. статский советник Николай Мурзакевич и некоторые другие. После этого пароходы русского общества П. и Т. стали ежедневно приходить к Русику дважды: к праздникам - Св. Пантелеимона и Покрова Пресвятой Богородицы, что продолжалось до тех пор, пока не установилось правильное пароходное сообщение Константинополя с Афоном.

Генерал-адъютант граф Николай Павлович Игнатьев, почетный член ИППО.
Фотограф Левицкий. Конец XIX - начало ХХ вв.

Но особенно важно было первое посещение Русика в 1866 году бывшим русским посланником и полномочным министром при Оттоманской Порте Николаем Павловичем Игнатьевым. Посещение это не только поддержало значение монастыря сего, но и доставило ему случай быть посредником в известных отношениях между св. горою и представителями русской власти, и сделало оный почти решителем некоторых действий, имеющих влияние на судьбы самого Афона, хотя это с Русиком бывало иногда и прежде, но не с тою силою как в это время. О посещении Русика Н. П. Игнатьевым была помещена в "Херсонских епархиальных ведомостях" 1866 года особая подробная статья; под заглавием: Три дня в русской Афонской обители Св. Пантелеимона, 27, 28 и 29 июля 1866 года.

Н. П. Игнатьев благоволил и вторично посетить русский монастырь, вместе с послами германским и американским, в 1874 году, во время известного возмущения греков в обители, о чем так много было тогда писано в газетах.

В 1868 году посетил св. гору и русский монастырь, преосвященный Александр, бывший епископ полтавский, о коем упоминалось выше. Драгоценно для русских событие это, как первое посещение Афона русским святителем. Сколько иерархов Восточной греческой церкви посещали и проживали здесь и кратко и долговременно, из коих некоторые даже и возлегли на вечный покой; но природного русского иерарха русская обитель не видала еще во все время своего на Афоне существования. Преосвященный Александр пробыл на Афоне два месяца: июнь и июль, посетил все Афонские монастыри и св. верх Афона, во многих монастырях служил божественные литургии. В Русике освящен им придельный храм во имя св. благоверного князя Александра Невского; сделана закладка нового корпуса с церковью на месте развалин Старого Русика; нынешний игумен о. Макарий им же произведен в сан архимандрита, в присутствии святейшего патриарха Анфима, отправлявшегося в Константинополь на патриарший престол; посвящены также двое из братии во иеродиакона и иеромонаха. Пожертвованы им обители св. икона и архиерейское облачение. Память об архипастыре Александре незабвенна в русском монастыре св. Пантелеимона. Подробное описание этого события было напечатано в "Херсонск. Епарх. Ведом", 1869 года.

Очень утешительно также было для обители посещение оной высокопреосвященным митрополитом сербским Михаилом[18] в 1883 году; а затем в июне 1884 года посещение ее вторым русским иерархом - преосвященным Модестом, епископом люблинским (нынешним епископом нижегородским); к сожалению пребывание последнего на св. горе было очень кратковременно. В одно же время с преосвященным Модестом благоволил посетить Русик и наш русский посол в Константинополе Александр Иванович Нелидов. Все это для обители составило большое торжество. 

____________
Примечания

[15]. С получением известия о приезде на Афон Великого князя в обители нашей тотчас же началось особое молебствие о благополучном его путешествии, которое и продолжалось до самого прибытия на Афон Его Высочества. Слух о сем редком и вожделенном событии почти молнией разнесся по всему Афону, и потряс сердца всех, и потому к встрече Его Высочества собрались к нам не только игумены всех монастырей, но и весь местный синод, появились даже и обитатели скитов, ущелий и расселин земных, - все, чтобы взглянуть на сына единственного православного Царя и обще помолиться о нем. С явлением парохода к монастырской пристани начался благовест, чтобы оповестить всех - и домашнюю братию и пришельцев о прибытии на Афон сего желанного высокого гостя.
[16]. В отношении внешнего украшения вообще нужно сказать, что все пути, по которым предполагалось шествовать Его Высочеству, были усыпаны древесными листьями; случающиеся же на путях этих арки были украшены вензелями, а коридоры, по которым он должен был проходить, так же и помещение, приготовленное ему для отдохновения, были уставлены лавровыми деревьями, перемешанными с олеандрами.
[17]. В это время один из свиты великого князя спросил иер. Макария: часто у вас бываете такая иллюминация? О. Макарий: в столетие, может быть, однажды или дважды. - Так на что же у вас находится столько плошек? - Да у нас нет ни одной. - А что же тут? - Тогда о. Макарий, испросив позволения на откровенность, сказал: усердие и чувства сердечной радости при настоящем, столь счастливом и из редких редком событии заставили нас обратиться к изобретательности и употребить вместо плошек блюдца, обычно поставляемые братии на трапезе нашей.
[18]. Высокопреосвященный митрополит Михаил пробыл на Афоне почти полтора месяца (с 10 июля по 20 августа). В Русике он посвятил двоих братий во иеромонахи и освятил на Кромище храм во имя Всех Преподобных Афонских.