Что тянет молодых в церковь?
Общество осуждения
«Смотри, монашки», – ехидничает проходящая мимо храма парочка при виде девушек в длинных юбках и платках. Вслед за девушками порог церкви переступают бородатые молодые люди. Подъезжает дорогой автомобиль, из него выходит дама в строгом костюме, крестится и тоже скрывается за дверью. Чуть погодя появляется молодая мама в джинсах с ребёнком, потом – компания мужчин в пиджаках.
«В 90-е годы сложно было представить православного молодого человека без бородки, а на улице сразу было видно верующих девушек. Сегодня этого нет: субкультурность ушла. А борода сейчас просто в моде», – рассказывает протоиерей Максим Первозванский, клирик московского храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе. По совместительству он – главный редактор православного журнала «Наследник», духовник организации «Молодая Русь». А ещё – отец девятерых детей.
«Подростки не хотят быть другими, они желают вписаться в коллектив, больший, чем семья», – говорит Первозванский. «Поэтому инаковость сейчас не та, что 30 лет назад, – добавляет священник. Но зачастую проблема не в моде, а в навязанных обществом потребностях».
«Распущенность – это скорее социальная фишка для молодых людей: все вокруг курят, ведут беспорядочную половую жизнь – и я буду. Более того, большинство из них просто врут на эту тему. Поэтому, находя внутреннюю опору в религии, они спокойно противостоят внешнему давлению», – объясняет священник.
«В школе действительно было давление одноклассников. Я всё время чувствовала свою обособленность. Но справляться с этим даже не пыталась – просто терпела», – рассказывает 20-летняя Анастасия (в церкви она с шести лет).
«Я всю жизнь ощущала себя белой вороной: и когда была обычным подростком, и когда стала верующей. Трудно устоять против массы, но в каждом человеке есть свой стержень, свой голос совести, говорящий, что полезно, а что нет. Если его слушаться, то никакого чувства исключённости не будет. Наоборот, люди даже потянутся к тебе», – уверена 34-летняя Ксения.
По её словам, для подростка очень важна поддержка близких людей.
На равных
«В так называемом трудном возрасте меняются авторитеты: это уже не родители. Хочется общения на равных. Родители должны это понять и спуститься со своего родительского олимпа, встать на один уровень с детьми», – объясняет психиатр-нарколог Татьяна Клименко, директор филиала Национального медицинского исследовательского центра психиатрии и наркологии имени В. П. Сербского.
«Есть такое понятие: эффект третьей ноги. Когда семья полная, в случае конфликта с мамой ребёнок может получить поддержку, например, папы. Поэтому в полной семье конфликт детей и родителей проходит мягче. А вот когда ты в конфликте и с родителями, и со школой, то можешь, поговорив со священником, получить поддержку, разобраться, изменить что-то в себе. И чем больше у подростка авторитетов среди взрослых, тем мягче проходят его кризисы и протесты», – объясняет отец Максим.
«На мой взгляд, у тех, кто приходит в храм, довольно высокий уровень доверия к Церкви как к институту. Но важную роль играет и сарафанное радио, и – особенно для молодёжи – доверие к конкретному священнику. Один говорит другому: у меня есть знакомый батюшка, поговори с ним. Молодых людей, которые приходят без рекомендации, немного: они боятся. Если они не воспитывались в церковной среде, просто так прийти в храм, подойти к священнику им трудно – есть барьер», – объясняет клирик.
«Этот барьер снимается по-разному. Например, были где-то на крестинах, понравился батюшка. То есть для такого общения нужен какой-то мостик», – говорит священник.
«Вне зависимости от того, рос человек в церковной или светской среде, в определённом возрасте ему нужен наставник, – считает Татьяна Клименко. – Я думаю, многие молодые люди нуждаются в наставнике. Найдут ли они его в церкви, в школе или в общественной организации? Если действовать грамотно, то вместо деструктивных форм поведения, которые пока являются проблемой для многих молодых людей, мы добьёмся и конструктивного досуга, и альтернативных интересов, и здорового образа жизни, и иммунитета ко всему разрушающему», – уверена врач-психиатр.
Главные вопросы
«Я потянулась в храм, когда душа изголодалась и вопросов о самом важном в жизни накопилось: была тяжёлая ситуация в семье, когда заболела мама», – рассказывает Ксения. Ей 34 года, в церковь ходит с 15 лет.
«Для кого-то эти вопросы – глубокие, мировоззренческие. Таких людей меньшинство. Для других – это кризисные ситуации в отношениях с противоположным полом или родителями, сложности с социализацией. У тех, кто воспитывался в нерелигиозных семьях, как правило, это происходит на последних курсах института, когда они серьёзно задумываются, где и кем будут работать, как будет устроена их семейная жизнь. Примерно в том же возрасте они задают себе вечные вопросы, некоторые приходят за ответом к нам», – рассказывает протоиерей Максим Первозванский.
Для тех, кто с детства в церкви, возможны варианты, считает отец Максим. «Они ходят в храм лет до 15, а дальше либо относительно спокойно переезжают во взрослое состояние, либо – и это значительная часть – уходят из церкви, но не обязательно навсегда», – говорит священник.
По его мнению, это подростковый бунт против родителей и устоев, который накладывается на бунт религиозный. «А серьёзные вопросы ребята задают примерно в том же возрасте, что молодые люди из нецерковных семей: в 25, некоторые в 30 лет. Тогда это становится их верой, а не верой их родителей», – объясняет отец Максим.
Терапевтические средства
«Я выросла в мусульманской семье, поэтому в церковь не ходила. В 25 лет стала общаться с воцерковлённым человеком. Постепенно круг таких знакомых расширялся, начала читать книги, потом ездить в паломничества и регулярно ходить в храм», – рассказывает Лилия, сейчас ей 31 год.
«Есть позитивная мотивация, чтобы прийти в храм, – это осознанное желание узнать и сделать свой выбор. Есть негативная – это всё, что спровоцировано невротическими состояниями. У меня были проблемы из-за детских реакций, от которых почему-то не могла избавиться», – рассказывает Анна. Она пришла в храм в 25 лет, сейчас ей 30, и она получает второе высшее образование – психолога.
«Церковь помогла мне привести себя в равновесие. Всё, что она предлагает, – это отличное терапевтическое средство. Посты – это способ временно себя ограничить и очистить сознание. Тексты на старославянском языке имеют глубокий заряжающий смысл. Стоять на службах – это возможность что-то отдать, пожертвовать и получить что-то взамен, назовём это энергией. Плата за свечи – всё та же жертва, а исповедь – это как поход к терапевту», – говорит Анна.
Сами себя ограничили
Христиане считают грехом все страсти, типичные для людей в 15-30 лет: пьянство, курение, наркотики, игроманию, секс вне брака.
«Когда воцерковляешься, понимаешь, что отказ от этого – освобождение, – считает Ирина (33 года). – Спасение души – лучший мотивирующий фактор».
«Человек идёт на ограничения, когда начинает понимать, что такое грех, – считает Ксения. – И вступает на путь добровольной борьбы и ограничения соблазнов». По её мнению, со стороны церкви ограничений свободы мысли или самовыражения нет, потому что всё строится согласно заповедям Божиим и голосу совести.
Эта осознанность, которая в церкви называется трезвением, пригодится любому, кто хочет быть интеллектуально прокачанным и стремится к личному росту и психологическому здоровью.
«Любое осознанное ограничение позволяет очистить голову и душу. И если человек приходит за этим в храм, он это там получает и обретает гармонию с собой. А это, в свою очередь, способствует самореализации», – уверяет Анна.
Тусовка
«Говорят, в жизни надо попробовать всё. А почему бы не попробовать выучить сопромат или прыгнуть с парашютом? У нас при храме есть молодёжная группа. Старшие уже ездили на полигон и на тренажёрах отрабатывали приземление с парашютом», – рассказывает Людмила, ей 30 лет, а в церкви она с семилетнего возраста.
Православная тусовка – клубы, кружки, где молодые люди имеют возможность общаться, – многое значит. «К нам приходят и говорят: мы думали, что мы единственные молодые православные в мире, а оказывается, нас тут так много». Поэтому так важны приходские и межприходские тусовки, уверен протоиерей Максим Первозванский.
«Когда между православной молодёжью нет такого общения, многие новоначальные отпадают от церкви или попадают в секты», – рассказывает диакон Николай Филиппов, ответственный за работу с молодёжью в храме Великомученика Георгия в Коптево.
«В церкви – огромное поле для самореализации. Помимо волонтёрства, миссионерства и преподавания, можно реализоваться как писателю, психологу, певцу и музыканту, организатору, экскурсоводу, повару, швее, садоводу или земледельцу. Да любая деятельность во славу Божию может быть пригодна для самореализации», – рассказывает Ксения.
«В храме есть возможность включиться в социальные проекты, – говорит отец Максим. – Твоя боль кажется не такой уж страшной, когда приходишь в ожоговый центр и видишь людей без кожи. И зацикленность на себе, подростковый эгоцентризм, тоже в значительной степени снимается».
«Но главное, что молодые люди могут найти в церкви, – это любовь. В самом широком христианском понимании этого слова: любовь Божию. И приходит понимание, что ради этого можно и потрудиться», – так считает диакон Николай Филиппов.
Источник: РИА Новости
