Сергей Степашин о Евгении Примакове в интервью "Комсомольской правде": "После распада Советского Союза Евгений Примаков крестился"
- Здрасьте, Сергей Вадимович, все время до вас дозванивался, но, думаю, что вы знаете уже печальную новость эту…
- Да, Саш, привет, дружище. Знаю, конечно, да… к сожалению. Я, собственно говоря, чувствовал, что это подходит, с Максимычем совсем недавно встречались, он прибаливал, к сожалению.
- Вы когда с ним встречались крайний раз?
- На майские, что называется. Ты помнишь, ты же сделал тогда прекрасную публикацию.
- Да, да. О его новой книге.
- И ты знаешь, она ему очень понравилась.
- Публикация?
- Да. Он сказал – Серега, все прилично.
- А-а, то есть, вы ему отвезли «Комсомолку», да?
- Конечно, да. Он меня звал Серега. Он говорит – Серега, все прилично.
- То есть, он почитал «Комсомолку» подробно?
- Я думаю, что он даже вчера читал все новости и газеты. Голова-то светлая. Вы же знаете, что его забрал Боженька по другой причине.
- По какой?
- Слишком тесно в нашей стране для таких больших политиков.
- Скажите, вы так о нем светло вообще разговариваете, как будто человек не умер, а остался.
- Саш, ты знаешь, ведь Максимыч крещенный, ведь Алексий его крестил лично, он православный человек. Он член Императорского палестинского православного общества, кстати, почетный член моего общества – ты знаешь об этом тоже, наверное.
- Да, да.
- Поэтому мы скоро встретимся. Ну, не скоро – как получится, я не знаю.
- Да нет, вы не спешите туда, Сергей Вадимович…
- Это не от меня зависит – как получится….
- Тем более, вы же обычно меня берете в свои командировки, так что я не хочу пока туда.
- Ну, ты тоже задумайся об этом.
- Нет, нет…
- Так вот, Максимыч как бы ушел и не ушел.
- Он что, в зрелом возрасте крестился?
- Ну, конечно. Уже после распада Советского Союза.
- Серьезно? И его Алексий крестил, да?
- Да, лично. Но это маленькая тайна. Сегодня его нет и меня Максимыч не будет за это ругать, я надеюсь.
- Скажите, а еще много он тайн оставил?
- Наверное, много.
- А какие вы знаете еще, о которых можно сказать?
- Не могу сказать, потому что это тайна. Я знаю, как он переживал предательство. Вот это уже, к сожалению, не тайна. Единственное, что он не мог прощать. Ну и 99-й, и все остальное, и вот элементы унижения. Это ж все было на моих глазах, Саш, ты ж помнишь, я сам это прошел.
- А что, его часто предавали?
- Нечасто, но крупно.
- Да вы что?
- Конечно.
- Вы об этой тайне тоже не будете рассказывать?
- Да нет, она была известна. Когда вся страна мочила его по телевидению. «Замечательные» журналисты, которые сегодня, видимо, о нем говорят такие замечательные слова. Посмотри, пожалуйста, будут ли они это говорить или нет? Если будут, то скажи им не надо, товарищ … (Далее - фразу я выкинул по «цензурным» соображениям. - А.Г.). Несовестливо, прошу прощения.
- А вы какой имеете в виду период?
- 1999 год.
- Тогда вы же пришли ему на смену Примакову, да, если мне память не изменяет?
- Ну, скорее всего, я не пришел на смену, меня просто поставили на смену. Так получилось. Но ты знаешь, вот последняя встреча, когда мы были у него дома на даче, кстати, с сыном, с Володей, Максимыч мне сказал – Серега, ты меня все-таки не подвел. И слава богу.
- В мае, да?
- Ну да.
- Он имел в виду, что вот вас прислали на смену Примакову и вы его не подвели, да?
- Ну а ты считаешь, что я подвел, что ли?
- Нет, конечно, ну что вы.
- Ну так он так же и сказал. Саш, хороший человек ушел из жизни, просто замечательный. Теплый, честный, красивый, настоящий, не ломанный. Бог мой, господи, это редкость такая!
- Вы чего, прямо плачете сейчас, что ли, Сергей Вадимович?
- Да нет, у меня голос немножко осип, а вообще переживаю. Ну, мы просто близки очень были по духу, по жизни.
- Мы сегодня нашли это интервью его, по поводу, которое вот мы готовили. Мы сейчас его будем и на радио… ну, помните, апрель 2013 года…
- Да, да.
- А еще что он оставил в памяти? Еще каким он запомнился?
- ... Сейчас Год литературы. И я думаю, что вчера на Красной площади, когда была выставка книжек, главной книжкой должна была быть – книжка это не лежит, а книжка это когда читаемая – это «Евгений Примаков. Разговор у перекрестка». Вот я считаю, что это главная книга этого года, а, может быть, и не только. Саша, почитай сам, пожалуйста, и всем моим товарищам из «Комсомолки», а вы читающая у нас публика, скажите, пускай ее прочитают. И все поймут. Все поймут, поверь мне, слово офицера.
- Хорошо, Сергей Вадимович. Ну, я так понял, что вы больше не расположены говорить, да?
- Ну, Саш, слушай, ну…
- Не расстраивайтесь, Сергей Вадимович, ну что делать?
- Как не расстраиваться?
- Но в командировку туда мы пока с вами давайте не будем спешить.
- Ну-у, а кто его знает? Лучше туда приехать подготовленным.
- Не надо, не надо, не надо. Здесь дел еще много. Евгений Максимович дольше прожил, он много здесь успел, а у нас с вами еще много дел, Сергей Вадимович.
- Ну, постараемся, слава Богу. Саня, с тобой и с «Комсомолкой» у нас все получится. Супруге низкий поклон, она у тебя замечательный человек.
- И вы тоже всем своим близким – Тамаре, Володе, внучке… Обнимаю.
- Спасибо большое. Пока.
