Незабвенной памяти архиепископа Казанского Никанора (Каменского). А.А. Дмитриевский
(Некролог)
27 ноября (имеется в виду 1910 год. Прим. IPPO.Ru) в 9 ч. и 10 минут вечера почил о Господе первосвятитель Казанской церкви архиепископ Никанор (в мире Никифор Тимофеевич Каменский ). Возраст жизни в Бозе почившего владыки сравнительно еще не преутружденный - 63 года. Энергичная его деятельность, с особенной интенсивностью выражавшаяся минувшим летом, во время бывшего в Казани Съезда миссионеров, и несколько окрепшее расшатанное его здоровье после поездки на воды Кавказа - все это, по человеческим расчетам, отдаляло мысль о печальной развязке, к которой почивший владыка постоянно готовился, а поэтому и смерть эта была полной неожиданностью не только для людей, далеко стоящих от него, но и для его приближенных. Смерть архиепископа Казанского Никанора - тяжелая утрата для Церкви Русской, для богословской науки, для казанского духовенства и особенно для его сирых и вдов. Весьма чувствительна эта утрата и для Императорского Православного Палестинского Общества.
Высокопреосвященный Никанор - сын диакона Астраханской епархии, Черноярского уезда, села Солодников. Родился он в 1847 г., следовательно, смерть постигла его на 63-м году, еще в расцвете сил физических и духовных. Рано владыка узнал тяжелую долю сиротства, лишившись своего кормильца-отца еще малым ребенком. Вместе со своей достойнейшей и благочестивейшей матушкой Параскевой Никитичной, скончавшейся в глубокой маститой старости, всего около пяти-шести лет тому назад, он испытал суровую гнетущую нужду и много лишений. И если бы добрые члены местного причта, сослуживцы отца почившего владыки, из коих родной дед пишущего эти строки, псаломщик, особенно был близок осиротелой семье, и отзывчивые прихожане села Солодников не пришли на помощь и не приняли участия в жизни бедствующей несчастной семьи, то можно с положительностью утверждать, что нашей Русской Церкви не пришлось бы видеть столь яркого светильника в сонме своих иерархов. Нужда и суровая бедность помешали даровитому юноше Никифору Каменскому и хорошо подготовиться к духовной школе, которую он считал "крайне необходимою" для каждого юноши.
Памятуя всегда об этих первых годах своей ранней юности, как труднейших для успехов в науках, почивший владыка уже в пору своей зрелости откровенно говорил: "Знаю по опыту, не у всех одинаково раскрываются способности, необходимые для хорошего учения" ("Архангельские Епархиальные Ведомости" за 1893 г. С. 275). В этих-то видах, - редкий случай в истории духовного просвещения, - чтобы прийти на помощь мало подготовленным детям нашего сельского духовенства в целях успешного прохождения ими курса обучения в духовных школах, впоследствие владыка и учредил при Астраханском Духовном училище стипендию на проценты с 2000 руб. сер. для бедного ученика независимо от его учебных успехов.
Семинарию владыка окончил с выдающимся успехом в числе первых, со званием студента, но, как беднейший воспитанник, сейчас же поступил на приход в село Бережновку, Царевского уезда, женившись на благовоспитанной дочери заслуженного городского протоиерея Н. Малиновского. Жизнью деревенского сельского батюшки о. Никифор Каменский пользовался, однако же, недолго. Елена Никаноровна, супруга о. Никифора, будучи весьма хрупкого здоровья от природы, через два года скончалась, оставив на руках молодого батюшки крошку-первенца. В страшном горе о. Никифор Каменский покидает село Бережновку и, сдав своего единственного ребенка на руки своей старушке матери, отправляется в Казань, чтобы поступить в число студентов Духовной академии. По окончании курса он получает здесь место законоучителя в Казанской Учительской семинарии и, под руководством приснопамятного просветителя инородцев Н.И. Ильминского, воспитывает в себе горячую ревность к делу духовно-нравственного просвещения инородцев, весьма заметно отличавшую его потом всюду на различных местах его святительского служения в ряду других наших архипастырей.
Досуги свои в этой семинарии энергичный о. Н.Т. Каменский посвящал ученым богословским изысканиям, плодом которых явилась вышедшая в свет в 1870 г. его магистерская диссертация под заглавием: "Изображение Мессии по Псалтири". Незаурядные достоинства этой диссертации послужили, между прочим, основанием для Совета Казанской Духовной академии остановить свой выбор на о. Каменском как желательном кандидате для замещения свободной в то время кафедры Священного Писания Ветхого Завета. И только избрание о. Н.Т. Каменского на должность ректора Казанской Духовной семинарии помешал о осуществлению этого намерения Совета Академии и отвлекло его в сторону от ученой профессорской карьеры. После принятия монашества в 1889 г. с именем Никанора , энергичный ректор семинарии, молодой архимандрит в 1891 г. возводится в сан епископа Чебоксарского, викария Казанской епархии, с подчинением ему для управления местных монастырей - Спасо-Преображенского, Феодоровского и Кизического.
В 1893 г. владыка выбыл из Казани на самостоятельную Архангельскую кафедру после 23-летнего непрерывного пребывания в родной и дорогой ему Казани. С этого времени начинается для владыки тревожная и непоседная жизнь, к которой сам он менее всего был склонен и которая расшатала крепкое его от природы здоровье. Возвращаясь снова в Казань, на место своего вечного покоя, владыка об этом трудном времени выражался так: "Здоровье мое размыкано по всей Руси Святой, от Ледовитого океана и Солов-ков до истоков Оки и Днепра, от гор Уральских и до Карпатских".
С 8 июня 1893 г. по 5 марта 1896 г., т.е. около трех лет, архиепископ Никанор занимал кафедру Архангельской епархии, почти столько же времени, до 2 января 1899 г., он правил Смоленской епархией, по апрель 1902 г. святительствовал в Орле, полтора года, по 26 ноября 1903 г., епископствовал в новой Екатеринбургской епархии, затем два неполных года, по декабрь 1905 г., служил в Гродно и, будучи возведен в сан архиепископа Варшавского и Привислинского, он правил этой небольшой, но ответственной епархией до 1908 г., когда, наконец, дана ему была в управление дорогая Казанская епархия, которая всегда предносилась уму и сердцу его как "желанная для жизни и успокоения". И несмотря на столь тревожную с внешней стороны жизнь почившего владыки, нужно отдать ему полную справедливость, он успевал оставить весьма заметный след на всех местах своего кратковременного служения.
Памятуя апостольские заветы своего великого учителя языков Н.И. Ильминского, архиепископ Никанор на Архангельской кафедре, "во имя света веры и науки", объезжал самые отдаленные пункты своей обширной епархии, побывав на Мурманском берегу, в Холмогорском крае, в поморских городах, и пробирался даже к границам Норвегии. Со словом проповеди владыка шел к корелам и лопарям, к самоедам и зырянам, и своим личным примером и горячим убеждением располагал к тому же и подведомых ему пастырей, открыв для сего в епархии даже Миссионерский комитет и образовав при нем переводческую комиссию. На Екатеринбургской кафедре неутомимый владыка, с целью развития миссии среди населяющих северную окраину этой епархии кочевых вогул, при помощи природного вогула предпринял самоличный труд составления вогульской азбуки и русско-вогульского словаря. В сане архиепископа Казанского владыка уделял много времени любимому детищу покойного Н.И. Ильминского - крещенно-татарской школе, и в то же время он простирал попечительное внимание и на других многочисленных инородцев, населяющих этот край. Десять мальчиков из черемис обучались в двухклассной школе Седмиозерной пустыни, которая обязана была, по желанию владыки, воспитывать их в православной вере и благочестии. По указанию владыки, открыта была и школа для детей инородцев при Зилантовом монастыре. Девять мальчиков чермис воспитались на средства архиерейского дома. Три школы Братства св. Гурия - татарская, черемисская и чувашская - содержались на средства владыки. При черемисской школе в царево-кокшайских лесах в селении Баймурзине была выстроена и весьма нескудно обставлена церковь во имя св. апостола Никанора (имя коего носил владыка) на средства владыки. "Мы видели язычников-отцов, - говорил при гробе архиепископа Никанора взволнованный владыка викарий Андрей, епископ Мамадышский, - отцов, которые отдавали почившему святителю детей своих на воспитание и в учение. Эти дети ныне уже новокрещенные христиане...
Это те дети, которые жили со своим просветителем-архипастырем под одной кровлей и первыми горько оплакивали его кончину, не зная, кто теперь возьмет их в свою любовь, кто о них позаботится".
Испытавший в юности нищету и гнетущую бедность, почивший архипастырь не мог равнодушно относиться к горю, бедности и нищете близких ему людей, особенно из подчиненного ему духовенства, а поэтому на всех местах своего служения успел создать целый ряд благотворительных филантропических учреждений. Внушая подведомому духовенству "стараться всемерно уменьшать злострадания бедности, для чего оказывать помощь бедным всячески", архиеп. Никанор и делом, и жизнью старался показать на себе самом живой пример. В Архангельске он устроил дом милосердия для престарелых из бедного духовенства, такой же дом создал в Смоленске, значительно расширил богадельню в Орле, пожертвовал 600 руб. на устройство приюта для бедных духовного звания в г. Ельце Орловской епархии, настоял открыть богадельню для духовенства в Екатеринбурге, внеся в то же время свою жертву в 2000 руб. и тем связав свое имя с этой богадельней навсегда.
Помимо этого, владыка открывал эмеритальные кассы для духовенства в Смоленской, Екатеринбургской и Казанской епархиях, вводил тарелочный сбор по церквам с субботы Лазаревой по четверг Страстной седмицы в епархиях Смоленской, Орловской и Екатеринбургской для раздачи пособий и для устройства даровых разговен беднейшим обывателям их и учреждал стипендии для бедных воспитанников в Духовных академиях, семинариях и училищах мужских и женских. В благодарность крестьянам за поддержку, оказанную его бедной матери, в родном селе Солодниках, Астраханской епархии, владыка на могиле своего отца воздвиг храм и при нем устроил двухклассную церковно-приходскую школу*, прекрасно обставив и обеспечив ее существование навсегда денежными вкладами. Только за время пребывания владыки в Казани им пожертвовано в разное время на благотворительные цели до 47 1/2 тыс. руб. Оставшийся после смерти владыки капитал, в весьма значительной сумме, предназначается частью ныне же, а частью после кончины его единственного больного сына, тоже на благотворительные цели в пользу духовенства.
______________________
* Печальное, но знаменательное совпадение. 31 декабря истекшего года от неизвестной причины эта школа сгорела дотла. Остались невредимы храм и надворные пристройки школы.
______________________
Архиепископ Казанский Никанор , при своей неусыпной кипучей епархиальной и педагогической деятельности, находил и время, и досуг для научных занятий, любовь к которым он приобрел еще на академической скамье. Плодом этих его, можно сказать, непрерывных занятий являются, кроме вышеназванной магистерской диссертации, многочисленные толковательные труды на все соборные послания и послания апостола Павла. "Экзегетико-критическое исследование послания св. апостола Павла к Евреям" снискало его автору высшую ученую степень доктора богословия, присужденную ему в 1905 г. Советом Казанской Духовной академии. "Православно-христианское нравственное богословие" (Ч. 1), "Последовательное объяснение христианского православного богослужения", многочисленные статьи по христианской морали и работы, относящиеся к лучшей постановке [преподавания] Закона Божия и Катехизиса в наших учебных заведениях под пером почившего владыки являются ценным вкладом в нашу небогатую педагогическую литературу.
Но почивший архипастырь был и большой любитель-археолог, а поэтому его изумительно плодотворная литературная деятельность была обращена преимущественно в эту сторону. В Архангельске владыка занимался восстановлением Архангело-Михайловского монастыря и описанием приходов и церквей епархии, а также изданием старинных монастырских синодиков, печатавшихся на страницах наших историко-археологических журналов. В Смоленске архиеп. Никанор основал церковно-археологический музей, дав ему помещение в стенах архиерейского дома, и образовал церковно-археологическое общество. Собранные в музее ценные археологические предметы в значительном количестве подверглись, как известно, после его удаления в другую епархию, расхищению, и долго служили предметом толков и в сферах административных, и в нашей повременной печати... По его же почину, здесь, в Смоленске, предпринято было историко-статистическое описание епархии. В Орле в 1900 г. в покоях архиерейского дома был открыт владыкой Церковно-исторический музей, счастливо поставленный под заведование ныне почтенного ученого, профессора Петербургской Духовной академии И. Е. Евсеева, который успел за короткое время собрать в нем довольно ценные археологические сокровища и образовать из знатнейшего городского духовенства комитет для составления "Истории Орловской епархии с древнейших времен", напечатанной, под редакцией самого преосвященного, на страницах местных "Епархиальных Ведомостей". Такой же церковно-археологический комитет для собирания и изучения церковных древностей по почину и стараниями почившего владыки создан был потом и в Гродно. Казанское церковное историко-археологическое общество, основанное покойным Казанским владыкой Димитрием (Самбикиным), встретило в архиеп. Никаноре горячего покровителя и поборника. "Церковное историко-археологическое общество, - говорят издатели "Казанского сборника статей" архиеп. Никанора , - было осведомлено о высокопреосвященном Никаноре , как о ревнителе и покровителе церковно-исторического и археологического направления в богословской науке и церковно-общественной деятельности, как об основателе церковно-археологических комитетов в Смоленске и Гродно и церковно-исторических музеев в Орле и Варшаве. Будучи сам активным работником в этих учреждениях, поддерживая их и материальными средствами, и своими церковно-историческими и археологическими трудами, и вообще кладя много усилий на упрочение и развитие их, высокопреосвященнейший Никанор силой своей инициативы и организаторского таланта группировал и сплачивал вокруг себя работников в деятельности этого рода, каковые, при отсутствии личной инициативы, не сумели бы приложить к делу своих сил, оставаясь как бы в пустыне одиночества" ("Казанский сборник статей". Предисловие. С. I-II).
Сам почивший владыка с особенной любовью занимался изучением прошлых судеб двух ему дорогих епархий - Астраханской и Казанской. История Астраханской епархии, включая сюда и отдельные, иногда весьма обширные биографические очерки владык Афанасия (Дроздова), Хрисанфа (Ретивцева), Евгения (Шерешилова) и др., очерки по миссии среди калмыков, описание соборов Успенского и Троицкого, Кирилловской часовни и т.д. - все это несомненные свидетели его благодарной памяти к воспитавшей его родной епархии. История Казанской Духовной семинарии, очерки верований чуваш, мордвы и др., описание монастырей Казанской епархии, биографии Казанских святителей и другие статьи по древностям Казанской епархии, собранные и изданные владыкой незадолго до своей смерти в одной книге под заглавием "Казанский сборник статей" (1909) - это опять неопровержимое доказательство того, какие нежные, горячие чувства питал он и к этой епархии, которой он отдал лучшие годы своей жизни, и где он преждевременно нашел себе вечное упокоение.
Архиеп. Никанор считался плодовитым писателем-проповедником и обладал незаурядным ораторским талантом. Памятником этого рода его литературных трудов остаются несколько томов его слов и речей, которыми он сопровождал почти всякое свое служение. С проповедью он совершил даже свое последнее предсмертное богослужение 21 ноября в день храмового праздника в местном окружном женском Духовном училище. Обладая ораторским талантом, владыка весьма охотно выступал со своими докладами, богословскими чтениями и речами и в открываемых им в разных епархиях публичных народных чтениях и собеседованиях. Эти его выступления имели среди слушателей всегда немалый успех, а некоторые, как, напр., на Миссионерских съездах - Орловском и Казанском, - служили даже предметом оживленных толков в печати и в обществе.
В епархиальной своей деятельности архиеп. Никанор , как это видно отчасти и из вышесказанного, входил в самые живые непосредственные сношения с управляемым им духовенством и повсюду пользовался с его стороны всеобщей любовью и уважением за свою всегдашнюю предупредительную любезность, редкую доступность, отсутствие надменности и гордости и отеческое к нему отношение. Эту простоту обхождения с людьми различного общественного положения и доступность ценили в почившем владыке даже старообрядцы, с которыми приходилось в жизни ему встречаться. "Если бы хотя постепенно переходили отношения представителей вашей Церкви, - писал владыке в 1903 г. один из видных екатеринбургских старообрядцев Григорий Грачев, - в особенности господ миссионеров, на такую любовную почву... как бы сразу картина отношений могла измениться" ("Екатеринбургские Епархиальные Ведомости" за 1903 г. С. 751). Но что влекло сердца духовенства и простых непосредственных людей к почившему владыке и создавало ему здесь благоприятную для него атмосферу симпатии и уважения, то, к глубокому сожалению, иначе (и часто в неблагоприятную сторону) истолковывалось людьми иного круга, воспитанными в иных условиях, понятиях и воззрениях. Простота, соединенная с откровенностью и некоторой горячностью южного темперамента, легко воспламенявшегося и способного к порывам увлечения, ставилась в вину почившему владыке и служила иногда источником больших для него огорчений. Здесь, между прочим, отчасти кроется и причина частых служебных перемен, бросавших его из стороны в сторону по всей Руси великой...
Памятником пастырской ревности почившего владыки служат также его постоянное стремление насаждать в народе просвещение в духе веры православной и забота о развитии и поддержании церковно-приходской школы во всех местах его служения. Школа в селе Солодниках на могиле отца владыки - достоподражаемый пример для всех, к кому обращался почивший архипастырь с убеждением жертвовать на дело народного образования.
Имя почившего архипастыря Казанского Никанора близко и дорого Императорскому Православному Палестинскому Обществу по той живой связи, какую поддерживал владыка с Обществом в течение всей своей жизни, проявляя непосредственное живое участие в его деятельности на всех местах своего служения. Совершив в 1888 г., в летние месяцы, паломничество в Св. Землю, Египет и Рим, почивший владыка вынес из этого путешествия горячую любовь к Палестине и неизгладимые симпатии на всю свою жизнь к деятельности там русских людей - "палестинолюбцев" - на благо и славу России и русского православного народа. "Дело, совершаемое русскими людьми через Палестинское Общество, - говорил владыка в своей вдохновенной, прочувствованной речи в 1896 г., в годичном собрании Смоленского отдела Императорского Православного Палестинского Общества, - беспримерное в тысячелетней истории России. Прежде русские люди вносили свет Христов в среду своих инородцев финского и отчасти монгольского племени, к людям, погруженным в первобытный мрак. В Палестине же русские люди являются деятелями на древней христианской почве и действуют совместно с культивирующими силами Европы. Просветительные воздействия европейцев на Палестину совершаются систематически уже века. Отсюда снаряжались целые крестовые походы, которые, впрочем, и испортили дело Запада на Востоке, так что и привычным миссионерам Запада не изгладить того зла, которое совершили крестоносцы, уничтожая Православие, а не сливаясь с ним, ибо сила не в разрушениях, а в правде. Правда же - в Православии, носителем которого и является Императорское Православное Палестинское Общество, как Русь Святая, объединяющее в своей безграничной широте любви и современных обладателей Палестины, и глубоко ценящее и восстановляющее все достояние Православия в Палестине во все века, а наипаче того ценящее все то, что драгоценно для всех христиан. По всему этому каждый православно-русский человек должен вседушевно примкнуть к Православному Императорскому Палестинскому Обществу, как святому, высочайшему и родному делу. Не отдавать ему должного внимания, - это значит до преступности быть равнодушным к самому святому на земле, к своим народным стремлениям, к своему великому просветительному призванию в мире, в котором, по внутренней силе Православия, нет равной страны и народа. Русские люди, в лице членов Палестинского Общества и их доверенных, идут в многострадальную Святую Землю не с оружием в руках, а с одними благими намерениями послужить на пользу
Святой Земле, и кладут ничем не сокрушимые ограждения вокруг драгоценных остатков святой старины вообще и Православия в частности. И так как, несмотря на скромность своих начинаний, они совершают мировое дело, то на них и смотрит весь мир, а вместе с тем - и сорок веков, ждут от них истинной оценки и должного почтения. Здесь, можно сказать, совершается первый гигантский шаг великого русского народа на всемирно-историческое дело, вполне достойное такого многомиллионного государства, как Православная Россия. Святая Русь идет к Святой Земле, чтобы поддержать Святая Святых. Что может быть выше и благороднее этого?! А потому можно ли не принимать участия в святом деле Православного Императорского Палестинского Общества, или, принявши, сомневаться в силе и благоплодности его начинаний, которые у всех в очевидном для всех наличии - в виде огромных зданий, основательных ученых трудов и неисчислимого множества случаев помощи благочестивым странникам, усердно молящимся за Русь перед Гробом Христовым... Раз уже русскими людьми начато святое дело в Святой Земле, и притом под Венценосным покровительством Верховного Вождя земли русской, необходимо должны мы всячески поддержать его. Этого требует честь наша, достоинство России, величие Монарха и Его ближайшего высшего представителя, а главное - этого требует святая православная вера наша и, во главе народа, Сам Бог!"*
______________________
* Никанор ( Каменский ), еп. Воспоминания о Св. Земле и Афоне. СПб., 1898. С. 4-7.
______________________
С таким сознанием важности и величия дела Палестинского Общества архиеп. Никанор , еще будучи в Казани ректором Духовной семинарии, в сане протоиерея, по своем возвращении с Востока открывает во Владимирской читальне ряд нравственно-назидательных чтений, делясь со своими слушателями вынесенными впечатлениями из путешествия по Востоку и Западу и всячески, всеми силами своего восторженного духа, пропагандируя в местном населении плодотворную деятельность Общества. Чтения эти велись о. протоиереем Н.Т. Каменским с платою за вход, которая им была передана целиком в пользу названной читальни.
С водворением на самостоятельную кафедру в Архангельск почивший владыка сделался немолчным глашатаем о Св. Земле и на далеком Севере среди подведомой ему паствы. Его чтения: "Константинополь" и "Афон", публично произнесенные в главном зале архангельской Городской Думы, первое - 24 октября 1893 г., а второе - на следующий год в том же месте и в тот же день, при громадном стечении публики, имели выдающийся успех. Особенно живо и интересно было второе чтение владыки - об Афоне, где он, следуя примеру писателя XVII в. доктора Иоанна Комнина, известного в переводе чудовского старца Евфимия, противопоставлял Афон и его природу Соловкам и Архангельску и их природе и условиям быта и жизни.
"Там, - витийствовал владыка, сопоставляя природу и быт счастливого юга с холодным угрюмым севером, - в лазури поднебесной, вечно реют и поют хоры всяких птиц, и земля в течении обычном ежегодно живет, цветет и зреет в бесконечном разнообразии своих существ надземных. И воды теплые далекого юга не так вздымают волны, и их удар не так силен, как здесь, где режет он то как закаленной стали булат, то как полновесно-могучий чугун, пред которым не только дрожат, как нежные птички, наши утлые ладьи поморов, но страшно, уныло, беспокойно стонут и могучие океанские великаны-пароходы. Да, много есть интереса для северянина в беседе о славной горе Афонской, находящейся на далеком юге Европы, почти прямо противоположном нашему Архангельскому краю"*. От Афона, о котором главным образом велась в беседе речь, крылатая мысль оратора уносится к любимой им Св. Земле, и живые воспоминания пережитых здесь неизгладимо сильных впечатлений невольно увлекают многочисленных слушателей, с замиранием сердца и в немом безмолвии внимавшим его образной вдохновенной речи. "В природе Афона много сходного с другой священной страной - со Св. Землей, с Иерусалимом и его окрестностями, но с той глубокой разностью, что там господствует тишина немая, мертвая, потому что там все омертвело (владыка был в Иерусалиме в конце июля и в первой половине августа. - А.Д.): нет ни лесов, ни трав, ни живых существ; там видимо над всем тяготеет проклятие, и страшны голые остовы гор, раскаленных знойным солнцем. А здесь все живет, цветет, благоухает и видимо дышит, но не смеет ничем нарушить общей гармонии мира и благодати, царящей незримым, но очевидным образом для всех верою живущих на Афонской горе ее благих обитателей"**.
______________________
* Там же. С. 44.
** Никанор ( Каменский ), еп. Воспоминания о Св. Земле и Афоне. С. 56.
______________________
В Смоленске, в Дворянском доме, в мае 1898 г., владыка произносит свое публичное чтение: "Вифлеем, Дуб Мамврийский и Горняя", поставив во главу его девиз Общества: "Не умолкну ради Сиона и ради Иерусалима не успокоюсь". "Вот что приходится сказать мне, - говорил здесь владыка-лектор мне, уже не в первый раз ведущему беседы о разных местах Св. Земли. - Да и как успокоиться, когда и нужда надлежит для бесед этого рода, и благодарное чувство паломника требует воспоминаний о том, что хотя было и давно, около десяти лет тому назад, но еще живет в памяти и достойно занесения в скрижали письмени, столь богатые ныне всякого рода воспоминаниями о разного рода обстоятельствах минувших дней"*. Здесь же в Смоленске, 28 апреля 1896 г., владыкою было сказано вдохновенное слово "О содействии православным в Св. Земле", в годичном собрании Отдела Общества**. Из этого слова мы выше привели значительную выдержку для характеристики взглядов владыки на цели и задачи Общества и его труды ради Св. Земли.
______________________
* Там же. С. 120.
** Там же. С. 210.
______________________
В 1899 г., уже на новой епархии, в Орле, архиеп. Никанор открывает отдел Императорского Православного Палестинского Общества и в зале местного дворянства 28 апреля 1902 г., в годичном собрании Отдела, произносит публичное чтение под заглавием: "Путешествие по Италии".
Все эти публичные чтения о Св. Земле, об Афоне и о путешествии по Италии архиеп. Никанор собрал в одно целое и издал их особой книгой под заглавием "Воспоминания о Св. Земле и Афоне" в первом издании (1898 г.) и "Воспоминания о святых местах Востока" (и Запада) во втором - 1906 г. Оба издания были предприняты на средства Императорского Православного Палестинского Общества и переданы автором в полную его собственность. Архиеп. Никанор в Екатеринбурге, в Орле, в Варшаве и в Казани содействовал распространению этой книги среди своих паств.
Мир праху твоему, неутомимый трудолюбец и восторженный почитатель Св. Земли! Да откроет же праведный Господь твоей доброй любящей душе врата горнего Сиона, так как всю свою жизнь ты немолчно и громко пел хвалебную песнь о земном Иерусалиме.
Впервые опубликовано: Сообщения Императорского Православного Палестинского Общества. 1911. Т. XXII. Вып. 1. С. 126-139.
Высокопреосвященный Никанор - сын диакона Астраханской епархии, Черноярского уезда, села Солодников. Родился он в 1847 г., следовательно, смерть постигла его на 63-м году, еще в расцвете сил физических и духовных. Рано владыка узнал тяжелую долю сиротства, лишившись своего кормильца-отца еще малым ребенком. Вместе со своей достойнейшей и благочестивейшей матушкой Параскевой Никитичной, скончавшейся в глубокой маститой старости, всего около пяти-шести лет тому назад, он испытал суровую гнетущую нужду и много лишений. И если бы добрые члены местного причта, сослуживцы отца почившего владыки, из коих родной дед пишущего эти строки, псаломщик, особенно был близок осиротелой семье, и отзывчивые прихожане села Солодников не пришли на помощь и не приняли участия в жизни бедствующей несчастной семьи, то можно с положительностью утверждать, что нашей Русской Церкви не пришлось бы видеть столь яркого светильника в сонме своих иерархов. Нужда и суровая бедность помешали даровитому юноше Никифору Каменскому и хорошо подготовиться к духовной школе, которую он считал "крайне необходимою" для каждого юноши.
Памятуя всегда об этих первых годах своей ранней юности, как труднейших для успехов в науках, почивший владыка уже в пору своей зрелости откровенно говорил: "Знаю по опыту, не у всех одинаково раскрываются способности, необходимые для хорошего учения" ("Архангельские Епархиальные Ведомости" за 1893 г. С. 275). В этих-то видах, - редкий случай в истории духовного просвещения, - чтобы прийти на помощь мало подготовленным детям нашего сельского духовенства в целях успешного прохождения ими курса обучения в духовных школах, впоследствие владыка и учредил при Астраханском Духовном училище стипендию на проценты с 2000 руб. сер. для бедного ученика независимо от его учебных успехов.
Семинарию владыка окончил с выдающимся успехом в числе первых, со званием студента, но, как беднейший воспитанник, сейчас же поступил на приход в село Бережновку, Царевского уезда, женившись на благовоспитанной дочери заслуженного городского протоиерея Н. Малиновского. Жизнью деревенского сельского батюшки о. Никифор Каменский пользовался, однако же, недолго. Елена Никаноровна, супруга о. Никифора, будучи весьма хрупкого здоровья от природы, через два года скончалась, оставив на руках молодого батюшки крошку-первенца. В страшном горе о. Никифор Каменский покидает село Бережновку и, сдав своего единственного ребенка на руки своей старушке матери, отправляется в Казань, чтобы поступить в число студентов Духовной академии. По окончании курса он получает здесь место законоучителя в Казанской Учительской семинарии и, под руководством приснопамятного просветителя инородцев Н.И. Ильминского, воспитывает в себе горячую ревность к делу духовно-нравственного просвещения инородцев, весьма заметно отличавшую его потом всюду на различных местах его святительского служения в ряду других наших архипастырей.
Досуги свои в этой семинарии энергичный о. Н.Т. Каменский посвящал ученым богословским изысканиям, плодом которых явилась вышедшая в свет в 1870 г. его магистерская диссертация под заглавием: "Изображение Мессии по Псалтири". Незаурядные достоинства этой диссертации послужили, между прочим, основанием для Совета Казанской Духовной академии остановить свой выбор на о. Каменском как желательном кандидате для замещения свободной в то время кафедры Священного Писания Ветхого Завета. И только избрание о. Н.Т. Каменского на должность ректора Казанской Духовной семинарии помешал о осуществлению этого намерения Совета Академии и отвлекло его в сторону от ученой профессорской карьеры. После принятия монашества в 1889 г. с именем Никанора , энергичный ректор семинарии, молодой архимандрит в 1891 г. возводится в сан епископа Чебоксарского, викария Казанской епархии, с подчинением ему для управления местных монастырей - Спасо-Преображенского, Феодоровского и Кизического.
В 1893 г. владыка выбыл из Казани на самостоятельную Архангельскую кафедру после 23-летнего непрерывного пребывания в родной и дорогой ему Казани. С этого времени начинается для владыки тревожная и непоседная жизнь, к которой сам он менее всего был склонен и которая расшатала крепкое его от природы здоровье. Возвращаясь снова в Казань, на место своего вечного покоя, владыка об этом трудном времени выражался так: "Здоровье мое размыкано по всей Руси Святой, от Ледовитого океана и Солов-ков до истоков Оки и Днепра, от гор Уральских и до Карпатских".
С 8 июня 1893 г. по 5 марта 1896 г., т.е. около трех лет, архиепископ Никанор занимал кафедру Архангельской епархии, почти столько же времени, до 2 января 1899 г., он правил Смоленской епархией, по апрель 1902 г. святительствовал в Орле, полтора года, по 26 ноября 1903 г., епископствовал в новой Екатеринбургской епархии, затем два неполных года, по декабрь 1905 г., служил в Гродно и, будучи возведен в сан архиепископа Варшавского и Привислинского, он правил этой небольшой, но ответственной епархией до 1908 г., когда, наконец, дана ему была в управление дорогая Казанская епархия, которая всегда предносилась уму и сердцу его как "желанная для жизни и успокоения". И несмотря на столь тревожную с внешней стороны жизнь почившего владыки, нужно отдать ему полную справедливость, он успевал оставить весьма заметный след на всех местах своего кратковременного служения.
Памятуя апостольские заветы своего великого учителя языков Н.И. Ильминского, архиепископ Никанор на Архангельской кафедре, "во имя света веры и науки", объезжал самые отдаленные пункты своей обширной епархии, побывав на Мурманском берегу, в Холмогорском крае, в поморских городах, и пробирался даже к границам Норвегии. Со словом проповеди владыка шел к корелам и лопарям, к самоедам и зырянам, и своим личным примером и горячим убеждением располагал к тому же и подведомых ему пастырей, открыв для сего в епархии даже Миссионерский комитет и образовав при нем переводческую комиссию. На Екатеринбургской кафедре неутомимый владыка, с целью развития миссии среди населяющих северную окраину этой епархии кочевых вогул, при помощи природного вогула предпринял самоличный труд составления вогульской азбуки и русско-вогульского словаря. В сане архиепископа Казанского владыка уделял много времени любимому детищу покойного Н.И. Ильминского - крещенно-татарской школе, и в то же время он простирал попечительное внимание и на других многочисленных инородцев, населяющих этот край. Десять мальчиков из черемис обучались в двухклассной школе Седмиозерной пустыни, которая обязана была, по желанию владыки, воспитывать их в православной вере и благочестии. По указанию владыки, открыта была и школа для детей инородцев при Зилантовом монастыре. Девять мальчиков чермис воспитались на средства архиерейского дома. Три школы Братства св. Гурия - татарская, черемисская и чувашская - содержались на средства владыки. При черемисской школе в царево-кокшайских лесах в селении Баймурзине была выстроена и весьма нескудно обставлена церковь во имя св. апостола Никанора (имя коего носил владыка) на средства владыки. "Мы видели язычников-отцов, - говорил при гробе архиепископа Никанора взволнованный владыка викарий Андрей, епископ Мамадышский, - отцов, которые отдавали почившему святителю детей своих на воспитание и в учение. Эти дети ныне уже новокрещенные христиане...
Это те дети, которые жили со своим просветителем-архипастырем под одной кровлей и первыми горько оплакивали его кончину, не зная, кто теперь возьмет их в свою любовь, кто о них позаботится".
Испытавший в юности нищету и гнетущую бедность, почивший архипастырь не мог равнодушно относиться к горю, бедности и нищете близких ему людей, особенно из подчиненного ему духовенства, а поэтому на всех местах своего служения успел создать целый ряд благотворительных филантропических учреждений. Внушая подведомому духовенству "стараться всемерно уменьшать злострадания бедности, для чего оказывать помощь бедным всячески", архиеп. Никанор и делом, и жизнью старался показать на себе самом живой пример. В Архангельске он устроил дом милосердия для престарелых из бедного духовенства, такой же дом создал в Смоленске, значительно расширил богадельню в Орле, пожертвовал 600 руб. на устройство приюта для бедных духовного звания в г. Ельце Орловской епархии, настоял открыть богадельню для духовенства в Екатеринбурге, внеся в то же время свою жертву в 2000 руб. и тем связав свое имя с этой богадельней навсегда.
Помимо этого, владыка открывал эмеритальные кассы для духовенства в Смоленской, Екатеринбургской и Казанской епархиях, вводил тарелочный сбор по церквам с субботы Лазаревой по четверг Страстной седмицы в епархиях Смоленской, Орловской и Екатеринбургской для раздачи пособий и для устройства даровых разговен беднейшим обывателям их и учреждал стипендии для бедных воспитанников в Духовных академиях, семинариях и училищах мужских и женских. В благодарность крестьянам за поддержку, оказанную его бедной матери, в родном селе Солодниках, Астраханской епархии, владыка на могиле своего отца воздвиг храм и при нем устроил двухклассную церковно-приходскую школу*, прекрасно обставив и обеспечив ее существование навсегда денежными вкладами. Только за время пребывания владыки в Казани им пожертвовано в разное время на благотворительные цели до 47 1/2 тыс. руб. Оставшийся после смерти владыки капитал, в весьма значительной сумме, предназначается частью ныне же, а частью после кончины его единственного больного сына, тоже на благотворительные цели в пользу духовенства.
______________________
* Печальное, но знаменательное совпадение. 31 декабря истекшего года от неизвестной причины эта школа сгорела дотла. Остались невредимы храм и надворные пристройки школы.
______________________
Архиепископ Казанский Никанор , при своей неусыпной кипучей епархиальной и педагогической деятельности, находил и время, и досуг для научных занятий, любовь к которым он приобрел еще на академической скамье. Плодом этих его, можно сказать, непрерывных занятий являются, кроме вышеназванной магистерской диссертации, многочисленные толковательные труды на все соборные послания и послания апостола Павла. "Экзегетико-критическое исследование послания св. апостола Павла к Евреям" снискало его автору высшую ученую степень доктора богословия, присужденную ему в 1905 г. Советом Казанской Духовной академии. "Православно-христианское нравственное богословие" (Ч. 1), "Последовательное объяснение христианского православного богослужения", многочисленные статьи по христианской морали и работы, относящиеся к лучшей постановке [преподавания] Закона Божия и Катехизиса в наших учебных заведениях под пером почившего владыки являются ценным вкладом в нашу небогатую педагогическую литературу.
Но почивший архипастырь был и большой любитель-археолог, а поэтому его изумительно плодотворная литературная деятельность была обращена преимущественно в эту сторону. В Архангельске владыка занимался восстановлением Архангело-Михайловского монастыря и описанием приходов и церквей епархии, а также изданием старинных монастырских синодиков, печатавшихся на страницах наших историко-археологических журналов. В Смоленске архиеп. Никанор основал церковно-археологический музей, дав ему помещение в стенах архиерейского дома, и образовал церковно-археологическое общество. Собранные в музее ценные археологические предметы в значительном количестве подверглись, как известно, после его удаления в другую епархию, расхищению, и долго служили предметом толков и в сферах административных, и в нашей повременной печати... По его же почину, здесь, в Смоленске, предпринято было историко-статистическое описание епархии. В Орле в 1900 г. в покоях архиерейского дома был открыт владыкой Церковно-исторический музей, счастливо поставленный под заведование ныне почтенного ученого, профессора Петербургской Духовной академии И. Е. Евсеева, который успел за короткое время собрать в нем довольно ценные археологические сокровища и образовать из знатнейшего городского духовенства комитет для составления "Истории Орловской епархии с древнейших времен", напечатанной, под редакцией самого преосвященного, на страницах местных "Епархиальных Ведомостей". Такой же церковно-археологический комитет для собирания и изучения церковных древностей по почину и стараниями почившего владыки создан был потом и в Гродно. Казанское церковное историко-археологическое общество, основанное покойным Казанским владыкой Димитрием (Самбикиным), встретило в архиеп. Никаноре горячего покровителя и поборника. "Церковное историко-археологическое общество, - говорят издатели "Казанского сборника статей" архиеп. Никанора , - было осведомлено о высокопреосвященном Никаноре , как о ревнителе и покровителе церковно-исторического и археологического направления в богословской науке и церковно-общественной деятельности, как об основателе церковно-археологических комитетов в Смоленске и Гродно и церковно-исторических музеев в Орле и Варшаве. Будучи сам активным работником в этих учреждениях, поддерживая их и материальными средствами, и своими церковно-историческими и археологическими трудами, и вообще кладя много усилий на упрочение и развитие их, высокопреосвященнейший Никанор силой своей инициативы и организаторского таланта группировал и сплачивал вокруг себя работников в деятельности этого рода, каковые, при отсутствии личной инициативы, не сумели бы приложить к делу своих сил, оставаясь как бы в пустыне одиночества" ("Казанский сборник статей". Предисловие. С. I-II).
Сам почивший владыка с особенной любовью занимался изучением прошлых судеб двух ему дорогих епархий - Астраханской и Казанской. История Астраханской епархии, включая сюда и отдельные, иногда весьма обширные биографические очерки владык Афанасия (Дроздова), Хрисанфа (Ретивцева), Евгения (Шерешилова) и др., очерки по миссии среди калмыков, описание соборов Успенского и Троицкого, Кирилловской часовни и т.д. - все это несомненные свидетели его благодарной памяти к воспитавшей его родной епархии. История Казанской Духовной семинарии, очерки верований чуваш, мордвы и др., описание монастырей Казанской епархии, биографии Казанских святителей и другие статьи по древностям Казанской епархии, собранные и изданные владыкой незадолго до своей смерти в одной книге под заглавием "Казанский сборник статей" (1909) - это опять неопровержимое доказательство того, какие нежные, горячие чувства питал он и к этой епархии, которой он отдал лучшие годы своей жизни, и где он преждевременно нашел себе вечное упокоение.
Архиеп. Никанор считался плодовитым писателем-проповедником и обладал незаурядным ораторским талантом. Памятником этого рода его литературных трудов остаются несколько томов его слов и речей, которыми он сопровождал почти всякое свое служение. С проповедью он совершил даже свое последнее предсмертное богослужение 21 ноября в день храмового праздника в местном окружном женском Духовном училище. Обладая ораторским талантом, владыка весьма охотно выступал со своими докладами, богословскими чтениями и речами и в открываемых им в разных епархиях публичных народных чтениях и собеседованиях. Эти его выступления имели среди слушателей всегда немалый успех, а некоторые, как, напр., на Миссионерских съездах - Орловском и Казанском, - служили даже предметом оживленных толков в печати и в обществе.
В епархиальной своей деятельности архиеп. Никанор , как это видно отчасти и из вышесказанного, входил в самые живые непосредственные сношения с управляемым им духовенством и повсюду пользовался с его стороны всеобщей любовью и уважением за свою всегдашнюю предупредительную любезность, редкую доступность, отсутствие надменности и гордости и отеческое к нему отношение. Эту простоту обхождения с людьми различного общественного положения и доступность ценили в почившем владыке даже старообрядцы, с которыми приходилось в жизни ему встречаться. "Если бы хотя постепенно переходили отношения представителей вашей Церкви, - писал владыке в 1903 г. один из видных екатеринбургских старообрядцев Григорий Грачев, - в особенности господ миссионеров, на такую любовную почву... как бы сразу картина отношений могла измениться" ("Екатеринбургские Епархиальные Ведомости" за 1903 г. С. 751). Но что влекло сердца духовенства и простых непосредственных людей к почившему владыке и создавало ему здесь благоприятную для него атмосферу симпатии и уважения, то, к глубокому сожалению, иначе (и часто в неблагоприятную сторону) истолковывалось людьми иного круга, воспитанными в иных условиях, понятиях и воззрениях. Простота, соединенная с откровенностью и некоторой горячностью южного темперамента, легко воспламенявшегося и способного к порывам увлечения, ставилась в вину почившему владыке и служила иногда источником больших для него огорчений. Здесь, между прочим, отчасти кроется и причина частых служебных перемен, бросавших его из стороны в сторону по всей Руси великой...
Памятником пастырской ревности почившего владыки служат также его постоянное стремление насаждать в народе просвещение в духе веры православной и забота о развитии и поддержании церковно-приходской школы во всех местах его служения. Школа в селе Солодниках на могиле отца владыки - достоподражаемый пример для всех, к кому обращался почивший архипастырь с убеждением жертвовать на дело народного образования.
Имя почившего архипастыря Казанского Никанора близко и дорого Императорскому Православному Палестинскому Обществу по той живой связи, какую поддерживал владыка с Обществом в течение всей своей жизни, проявляя непосредственное живое участие в его деятельности на всех местах своего служения. Совершив в 1888 г., в летние месяцы, паломничество в Св. Землю, Египет и Рим, почивший владыка вынес из этого путешествия горячую любовь к Палестине и неизгладимые симпатии на всю свою жизнь к деятельности там русских людей - "палестинолюбцев" - на благо и славу России и русского православного народа. "Дело, совершаемое русскими людьми через Палестинское Общество, - говорил владыка в своей вдохновенной, прочувствованной речи в 1896 г., в годичном собрании Смоленского отдела Императорского Православного Палестинского Общества, - беспримерное в тысячелетней истории России. Прежде русские люди вносили свет Христов в среду своих инородцев финского и отчасти монгольского племени, к людям, погруженным в первобытный мрак. В Палестине же русские люди являются деятелями на древней христианской почве и действуют совместно с культивирующими силами Европы. Просветительные воздействия европейцев на Палестину совершаются систематически уже века. Отсюда снаряжались целые крестовые походы, которые, впрочем, и испортили дело Запада на Востоке, так что и привычным миссионерам Запада не изгладить того зла, которое совершили крестоносцы, уничтожая Православие, а не сливаясь с ним, ибо сила не в разрушениях, а в правде. Правда же - в Православии, носителем которого и является Императорское Православное Палестинское Общество, как Русь Святая, объединяющее в своей безграничной широте любви и современных обладателей Палестины, и глубоко ценящее и восстановляющее все достояние Православия в Палестине во все века, а наипаче того ценящее все то, что драгоценно для всех христиан. По всему этому каждый православно-русский человек должен вседушевно примкнуть к Православному Императорскому Палестинскому Обществу, как святому, высочайшему и родному делу. Не отдавать ему должного внимания, - это значит до преступности быть равнодушным к самому святому на земле, к своим народным стремлениям, к своему великому просветительному призванию в мире, в котором, по внутренней силе Православия, нет равной страны и народа. Русские люди, в лице членов Палестинского Общества и их доверенных, идут в многострадальную Святую Землю не с оружием в руках, а с одними благими намерениями послужить на пользу
Святой Земле, и кладут ничем не сокрушимые ограждения вокруг драгоценных остатков святой старины вообще и Православия в частности. И так как, несмотря на скромность своих начинаний, они совершают мировое дело, то на них и смотрит весь мир, а вместе с тем - и сорок веков, ждут от них истинной оценки и должного почтения. Здесь, можно сказать, совершается первый гигантский шаг великого русского народа на всемирно-историческое дело, вполне достойное такого многомиллионного государства, как Православная Россия. Святая Русь идет к Святой Земле, чтобы поддержать Святая Святых. Что может быть выше и благороднее этого?! А потому можно ли не принимать участия в святом деле Православного Императорского Палестинского Общества, или, принявши, сомневаться в силе и благоплодности его начинаний, которые у всех в очевидном для всех наличии - в виде огромных зданий, основательных ученых трудов и неисчислимого множества случаев помощи благочестивым странникам, усердно молящимся за Русь перед Гробом Христовым... Раз уже русскими людьми начато святое дело в Святой Земле, и притом под Венценосным покровительством Верховного Вождя земли русской, необходимо должны мы всячески поддержать его. Этого требует честь наша, достоинство России, величие Монарха и Его ближайшего высшего представителя, а главное - этого требует святая православная вера наша и, во главе народа, Сам Бог!"*
______________________
* Никанор ( Каменский ), еп. Воспоминания о Св. Земле и Афоне. СПб., 1898. С. 4-7.
______________________
С таким сознанием важности и величия дела Палестинского Общества архиеп. Никанор , еще будучи в Казани ректором Духовной семинарии, в сане протоиерея, по своем возвращении с Востока открывает во Владимирской читальне ряд нравственно-назидательных чтений, делясь со своими слушателями вынесенными впечатлениями из путешествия по Востоку и Западу и всячески, всеми силами своего восторженного духа, пропагандируя в местном населении плодотворную деятельность Общества. Чтения эти велись о. протоиереем Н.Т. Каменским с платою за вход, которая им была передана целиком в пользу названной читальни.
С водворением на самостоятельную кафедру в Архангельск почивший владыка сделался немолчным глашатаем о Св. Земле и на далеком Севере среди подведомой ему паствы. Его чтения: "Константинополь" и "Афон", публично произнесенные в главном зале архангельской Городской Думы, первое - 24 октября 1893 г., а второе - на следующий год в том же месте и в тот же день, при громадном стечении публики, имели выдающийся успех. Особенно живо и интересно было второе чтение владыки - об Афоне, где он, следуя примеру писателя XVII в. доктора Иоанна Комнина, известного в переводе чудовского старца Евфимия, противопоставлял Афон и его природу Соловкам и Архангельску и их природе и условиям быта и жизни.
"Там, - витийствовал владыка, сопоставляя природу и быт счастливого юга с холодным угрюмым севером, - в лазури поднебесной, вечно реют и поют хоры всяких птиц, и земля в течении обычном ежегодно живет, цветет и зреет в бесконечном разнообразии своих существ надземных. И воды теплые далекого юга не так вздымают волны, и их удар не так силен, как здесь, где режет он то как закаленной стали булат, то как полновесно-могучий чугун, пред которым не только дрожат, как нежные птички, наши утлые ладьи поморов, но страшно, уныло, беспокойно стонут и могучие океанские великаны-пароходы. Да, много есть интереса для северянина в беседе о славной горе Афонской, находящейся на далеком юге Европы, почти прямо противоположном нашему Архангельскому краю"*. От Афона, о котором главным образом велась в беседе речь, крылатая мысль оратора уносится к любимой им Св. Земле, и живые воспоминания пережитых здесь неизгладимо сильных впечатлений невольно увлекают многочисленных слушателей, с замиранием сердца и в немом безмолвии внимавшим его образной вдохновенной речи. "В природе Афона много сходного с другой священной страной - со Св. Землей, с Иерусалимом и его окрестностями, но с той глубокой разностью, что там господствует тишина немая, мертвая, потому что там все омертвело (владыка был в Иерусалиме в конце июля и в первой половине августа. - А.Д.): нет ни лесов, ни трав, ни живых существ; там видимо над всем тяготеет проклятие, и страшны голые остовы гор, раскаленных знойным солнцем. А здесь все живет, цветет, благоухает и видимо дышит, но не смеет ничем нарушить общей гармонии мира и благодати, царящей незримым, но очевидным образом для всех верою живущих на Афонской горе ее благих обитателей"**.
______________________
* Там же. С. 44.
** Никанор ( Каменский ), еп. Воспоминания о Св. Земле и Афоне. С. 56.
______________________
В Смоленске, в Дворянском доме, в мае 1898 г., владыка произносит свое публичное чтение: "Вифлеем, Дуб Мамврийский и Горняя", поставив во главу его девиз Общества: "Не умолкну ради Сиона и ради Иерусалима не успокоюсь". "Вот что приходится сказать мне, - говорил здесь владыка-лектор мне, уже не в первый раз ведущему беседы о разных местах Св. Земли. - Да и как успокоиться, когда и нужда надлежит для бесед этого рода, и благодарное чувство паломника требует воспоминаний о том, что хотя было и давно, около десяти лет тому назад, но еще живет в памяти и достойно занесения в скрижали письмени, столь богатые ныне всякого рода воспоминаниями о разного рода обстоятельствах минувших дней"*. Здесь же в Смоленске, 28 апреля 1896 г., владыкою было сказано вдохновенное слово "О содействии православным в Св. Земле", в годичном собрании Отдела Общества**. Из этого слова мы выше привели значительную выдержку для характеристики взглядов владыки на цели и задачи Общества и его труды ради Св. Земли.
______________________
* Там же. С. 120.
** Там же. С. 210.
______________________
В 1899 г., уже на новой епархии, в Орле, архиеп. Никанор открывает отдел Императорского Православного Палестинского Общества и в зале местного дворянства 28 апреля 1902 г., в годичном собрании Отдела, произносит публичное чтение под заглавием: "Путешествие по Италии".
Все эти публичные чтения о Св. Земле, об Афоне и о путешествии по Италии архиеп. Никанор собрал в одно целое и издал их особой книгой под заглавием "Воспоминания о Св. Земле и Афоне" в первом издании (1898 г.) и "Воспоминания о святых местах Востока" (и Запада) во втором - 1906 г. Оба издания были предприняты на средства Императорского Православного Палестинского Общества и переданы автором в полную его собственность. Архиеп. Никанор в Екатеринбурге, в Орле, в Варшаве и в Казани содействовал распространению этой книги среди своих паств.
Мир праху твоему, неутомимый трудолюбец и восторженный почитатель Св. Земли! Да откроет же праведный Господь твоей доброй любящей душе врата горнего Сиона, так как всю свою жизнь ты немолчно и громко пел хвалебную песнь о земном Иерусалиме.
Впервые опубликовано: Сообщения Императорского Православного Палестинского Общества. 1911. Т. XXII. Вып. 1. С. 126-139.
Поделиться:
