17 февраля, ровно 110 лет назад, не стало биться сердце Великого князя Сергия Александровича
Что произошло в этот день, 17 февраля 1905 года
Взрыв бомбы в Кремле потряс не только православную Россию, но волнами разошелся по многим европейским странам, чьи Дома были связаны кровными узами с Династией Романовых. Как сообщали на следующие утро 5 (18) февраля 1905 г. московские газеты, известие о потрясающем событии с быстротой молнии облетело вчера всю Москву. В три часа без двадцати минут Его Высочество Великий Князь Сергей Александрович в карете, запряженной парой лошадей, выехал из Малого Николаевского дворца и направился к Никольским воротам. Сзади, на хорошей лошади, ехали сопровождавшие два агента охранной полиции. Едва поравнялась карета со зданием окружного суда, как раздался громкий взрыв, равный по силе залпу нескольких орудий, и поднялось облако дыма.
Через момент мчались лошади с одной передней осью, и на вожжах тащился кучер. В воротах лошади остановились перед въезжавшим извозчиком, и были задержаны публикой. Кучер Андрей Рудинкин, весь окровавленный, был поднят и поставлен к железной решетке маленького сквера, откуда потом и взят был каретой «скорой медицинской помощи». Когда рассеялся дым взрыва, сбежавшейся публике, между которой было много офицеров и солдат, представилась ужасная картина: щепки кареты, лужа крови, посреди которой лежали останки Великого Князя. Можно было рассмотреть только часть мундира на груди, руку, закинутую кверху, и одну ногу. Голова и все остальное было разбито и разбросано на снегу.
В это время по тротуару убегал человек, одетый как рабочий, с окровавленным лицом и руками. Городовой Леонтьев, стоявший на посту против ворот окружного суда, и два агента охранной полиции бросились наперерез бегущему и задержали его. Задержанный быстро полез в карман, но руки его тотчас схватили агенты и в кармане нашли револьвер Браунинга, заряженный семью пулями. Это окончательно убедило их, что задержанный преступник.
В седьмом часу вечера останки Великого Князя были перенесены из Николаевского дворца в Чудов монастырь. В 8 час. вечера в монастыре была отслужена первая панихида. Пел хор синодальных певчих. Против Чудова монастыря на площади выстроен был почетный караул от Екатерининского полка со знаменем и хором музыки. Кремль выглядел совсем необычно. Было пустынно, жутко. Все ворота были заперты; публика впускалась только по билетам. Экипажи следовали правой стороной — поближе к арсеналу, объезжая место катастрофы. Прощание и панихиды по Великому Князю продолжались целую неделю.
В это время приходят сообщения из разных мест Европы о реакции на это злодеяние. В Болгарии весть об убийстве Великого Князя Сергея Александровича вызвала страшное волнение в обществе. Все возмущены против бессовестных негодяев, ставящих Россию в ужасное положение. Газеты оплакивают гибель Великого Князя, сражавшегося во время войны за освобождение под Карсом и Эрзерумом. Берлинские газеты в эти траурные дни выражают надежды, что убийство Великого Князя не заставит русское правительство отказаться от предполагаемых реформ, так как последние являются единственным средством успокоить умы. В Вене Император Франц-Иосиф назначил при австрийском дворе многодневный траур по случаю кончины Великого Князя Сергея Александровича. Чтобы лично разделить с Августейшими Родственниками боль утраты, 23 (10) февраля 1905 года с экстренным поездом московско-брестской жел. дор. прибывают в Москву из-за границы для присутствия на похоронах Великого Князя Сергея Александровича их королевские высочества великий герцог гессенский Эрнст-Людвиг с августейшей супругою великой герцогиней Элеонорой.
В трудную минуту, поддерживая в горе Великую Княгиню Елизавету Феодоровну, Государь Император Николай Александрович издает Указ, по которому Ея Высочество Великая Княгиня Елизавета Феодоровна назначается шефом пятого гренадерского Киевского генерал-фельдмаршала Репнина, ныне Великого Князя Сергея Александровича полка, которому именоваться впредь пятым гренадерским Киевским генерал-фельдмаршала князя Николая Репнина Ея Императорского Высочества Великой Княгини Елизаветы Феодоровны. Сама Великая Княгиня Елизавета Феодоровна по русскому обычаю за упокой души Августейшего Супруга оказывает милость сирым и убогим. По ее распоряжению во всех народных домах и столовых московского столичного попечительства о народной трезвости ежедневно бесплатно отпускаются обеды для неимущих, начиная с девятого дня и кончая 40-м со дня кончины в Бозе почившего Великого Князя Сергея Александровича. Всех обедов отпущено до 45.000.
Все время в Чудовом монастыре идут заупокойные службы и панихиды у гроба покойного Великого Князя. У гроба на дежурстве стоят лица свиты покойного Великого Князя, первые и вторые чины Двора, чины генерал-губернаторского управления, дворцовые гренадеры, чины от войск московского гарнизона. Перед одной из панихид слово произносит Преосвященный епископ Тамбовский и Шацкий Иннокентий (в миру Иван Васильевич Беляев).
С одной стороны, это связано с незаурядной личностью самого Тамбовского святителя, а с другой, — с содержанием проповеди, в которой не только обнажаются корни совершенного злодеяния, но и звучит призыв к русскому народу вернуться на путь верноподданничества Богу и Царю, отступление с которого приведет страну к катастрофе. Родился будущий Тамбовский архипастырь 23 сентября 1862 г. в семье священника Владимирской епархии. Первоначальное образование получил в местном духовном училище, а затем в Владимирской духовной семинарии. В марте 1895 г. принимает монашество с именем Иннокентия, а 26 марта рукополагается во иеромонаха, возводится в сан архимандрита и назначается ректором Литовской духовной семинарии и настоятелем Виленского Свято-Троицкого монастыря. Здесь он, кроме ректорства, назначается председателем епархиального училищного совета, председателем комитета Свято-Духовского братства по изданию народных книг и брошюр, председателем комиссии по устройству народных чтений и т. п. Все эти учреждения под его председательством широко развивали свою деятельность.
Трудясь на общественной ниве, он, однако, не оставлял научных занятий. В 1898 году выпустил капитальный ученый труд, посвященный вопросу «О пострижении в монашество», за который Совет Казанской духовной академии в 1899 году присудил ему ученую степень магистра богословия. 1 августа 1899 г. хиротонисан во епископа Сумского, викария Харьковской епархии. Хиротония состоялась в Исаакиевском кафедральном соборе. 10 декабря 1901 г. назначен епископом Нарвским, викарием Санкт-Петербургской епархии. 8 февраля 1903 г. — епископ Тамбовский и Шацкий. В этом же году награжден панагией с драгоценными камнями.
Здесь его административный талант, усугубленный постоянным трудом и опытом, развертывается шире и шире. Тотчас по назначении на Тамбовскую кафедру ему выпадает на долю принять самое деятельное участие в На Тамбовской кафедре он пробыл пять лет и успел за этот период времени многое сделать для Тамбовской епархии. В самом городе Тамбове заботами Преосвященного Иннокентия перестроен епархиальный собор, устроено обширное женское епархиальное училище, воздвигнуты здания свечного епархиального завода и др.
Владыка Иннокентий был хорошо известен среди церковного народа и его приглашение служить панихиду у гроба Великого Князя Сергия Александровича вполне объяснимо. Впоследствии, с 7 декабря 1909 г. — архиепископ Карталинский и Кахетинский. Экзарх Грузии и член Св. Синода. Скончался 9 сентября 1913 г. в Санкт-Петербурге. Погребен, согласно желанию, на братском кладбище Александро-Невской Лавры, рядом с могилой митрополита Антония.
Слово епископа Иннокентия перед панихидой по Великому Князю Сергию Александровичу не утеряло своего значения и по сию пору. Вот что он сказал:
«До каких великих бед и скорбей дожили мы, русские люди! Убит, среди белого дня, в Кремле первопрестольной столицы, член Императорского Дома, Дядя возлюбленного Государя нашего, Великий Князь Сергей Александрович! Леденит сердце эта скорбная весть, холодеет мозг, туманится мысль. Не вяжется в ней совершившееся кровавое дело с представлением о Москве — сердце России, хранительнице наших Самодержавных начал. Кому и для чего нужна эта новая жертва, жертва Царской крови, советника и представителя Царского рода? В эти дни тяжелой войны с врагом, в своих храмах мы привыкли молиться за убитых на войне наших братьев-героев. При всей горечи сознания тяжелых потерь войны, нам сладка была эта молитва, ибо понятны были жертвы, войне приносимые. Мы сознавали их неизбежность, мирились с мыслью, что нельзя быть войне без убитых, и в мире душевном молились с верою, что Господь дарует нашим воинам, пролившим кровь в борьбе с врагом за Родину, венцы бессмертия. Но кому нужна эта новая жертва крови, пролитой не на войне, а в мирной столице? Войне внутренней, междоусобной брани, крамоле с ее насилием и обманом, что разгорается внутри Отечества нашего.
Строгий законник, убежденный поборник Самодержавных начал, советник и друг Царя, Великий Князь был ненавистен той шайке крамольников, которая сеет ныне множеством листков и воззваний смуту в сердцах русских. Он мешал ей своею законностью, своим добрым советом, своею твердостью, как и другие слуги Царские его настроения. И вот рука убийцы адским снарядом сметает его с дороги, ведущей к мятежу. Так путь к своей свободе мятежники прокладывают насилием, поливают его, во имя той же свободы, кровью; устилают, во имя их права, трупами Царских слуг и верных советников! Воистину мы стали в студ и поношение у соседей и врагов наших! Чем дальше, тем больше покрывается позором лицо Земли Русской, даже Кремль Москвы благочестивой. Отколе солнце стоит на небе, — не слыхано, чтобы в Государстве Русском, во время войн его тяжелых, совершались внутренние междоусобия и убийства.
Не узнать ныне той Руси Святой, которая вставала в былые дни на защиту свою всем стягом, всею силою от мала до велика. Где старинное одушевление русских людей среди беды, где взаимная сплоченность, где братство духа, где его единство? Вместо них — распри, брожения, возмущения, крамола, убийства. Кремль Московский! Ты храм России. В твоих стенах совершается святыня нашего Самодержавия. Здесь даются священные обеты Царя и народа. В них Русь радостно встречает Князей и Царей криками восторга. Зачем же ныне в стенах этих падают они бездыханными, окровавленными и разорванными адским снарядом? С каким лицом встретим мы нашу армию, когда будет возвращаться она с поля битвы? Что скажем ей в привет за ея подвиги для нашей чести? Скажем, что в то время, когда она лила кровь, стонала от ран, болела и страдала за нас, мы занимались распрями, хулой, волнениями, братоубийственною войной и убийством Царских слуг и советников. О горе наше, о стыд наш! Но довольно. Великий Князь пал от руки убийцы в святыне Москвы. Он пролил свою кровь у подножия народного трона Самодержавной Власти. Веруем, что она будет вопиять к Богу о неправдах наших.
Помолимся об упокоении души его честной, твердой, в селениях святых Божиих, да подаст ему Господь, как воину, павшему во внутренней войне, Свой небесный венец славы и нетления! Аминь»
