Б.А. Тураев как православный ученый

Статья посвящена жизни, деятельности и научным взглядам уроженца Гродненщины, известного русского историка-востоковеда Б.А. Тураева.

Борис Александрович Тураев (1868-1920) является одним из основоположников отечественной школы истории и филологии древнего Востока. Б.А. Тураев был не только великим ученым и блестящим преподавателем, но и патриотом, редкой чистоты человеком. Свои труды он намеренно писал на родном языке. В списке его трудов 155 - на русском языке и только 10 - на языках европейских. Крупные египтологи Г. Масперо и А. Гардинер предлагали Б.А. Тураеву публиковать его работы, если он переведет их на европейские языки, но он прежде всего думал о родине. Свою задачу он видел в создании в России науки о древнем Востоке [6, с. 2 - 3]. Говоря о нем, современники часто употребляли слова «свет», «светильник», «светился». Друг и однокурсник Тураева, известный историк античности С.А. Жебелев писал после его смерти: «Когда мы, в годы нашего студенчества занимались греческими надписями у Ф.Ф.Соколова, последний как-то раз назвал Бориса Александровича «агиос» «святым» [2, с. 199]. Создатель Музея изобразительных искусств в Москве, профессор И.В. Цветаев называл Тураева святым лет на 20 позже Соколова. Ученый обладал широчайшим кругозором. Как писал академик И.Ю. Крачковский, Тураев был «последним историком классического Востока, который мог бы обнять в своем широком синтезе историческое развитие всех стран древности и чувствовать себя авторитетом в оценке всех сторон их культуры» [5, с. 1]. Будучи глубоко религиозным православным человеком, он бережно относился к памятникам язычества, мог понять менталитет давно ушедших народов и культур.

Борис Александрович Тураев связан с Гродненщиной рождением и детством. Будущий ученый родился 24.VІІ. (5.VІІІ) 1868 г. в Новогрудке Минской губернии, в дворянской семье [3], рано лишился отца и своим религиозным воспитанием обязан матери [1, с. 124]. Б.А. Тураев учился в Виленской гимназии, успехами особенно не блистал, правда, сначала, в первой четверти приготовительного класса, был первым учеником, а потом - вторым (1877 г.). Во втором классе интерес мальчика к учебе упал настолько, что он стал двенадцатым и даже получил две двойки на экзаменах. Но по истории всегда учился на «5», также хорошо удавались ему география и Закон божий, а по языкам - древним и новым заслужил только «3» и «4» [6, с. 1-2; 5]. По свидетельству Е.Г. Кагарова, Тураев заинтересовался древностью в гимназии под влиянием курса Священной истории. По другой версии, маленького мальчика бабушка (Александра Николаевна Нейяръ, урожденная Калугина [6, с.36]) повела в Берлинский музей, и там он увидел египетские памятники. Однако, возможно, что первую искру интереса у маленького Тураева могла «зажечь» гораздо более скромная египетская коллекция Музея древностей при Виленской Публичной библиотеке [6, с. 2].

По окончании гимназии он поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета, где увлекся египтологией, которой занимался под руководством первого российского египтолога О.Э. Лемма - хранителя Азиатского Музея Академии наук. Среди его учителей были выдающиеся ученые Ф.Ф. Соколов, Ф.Ф. Зелинский, В.К. Ернштедт, Н.П. Кондаков. В 1890 г. Тураев окончил университет и был оставлен для подготовки к профессорской деятельности. Как тогда было в университетском обычае, подготовка к преподаванию предполагала заграничную стажировку. В 1891 г. он командирован за границу для работы в музеях Германии, Франции и Италии. В Берлине молодой ученый занимался египтологией у А. Эрмана - ведущего специалиста по древнеегипетскому языку, в Париже - у знаменитого археолога Г. Масперо, а ассирологией и эфиопским языком у Э. Шрадера - главы немецких ассирологов. Берлинская учеба продолжительностью в 4 семестра (1893 - 1895 гг.) сыграла очень большую роль в становлении Б.А. Тураева как ученого, но не превратила его в одного из представителей «германской армии востоковедов». Отдавая дань уважения немецкой школе, он всегда оставался русским православным ученым.

С 1896 г. Тураев начал чтение лекций в Петербургском университете по истории древнего Востока и египтологии в качестве приват-доцента на историко-филологическом факультете. Для него была создана первая в России кафедра истории древнего Востока, так и оставшаяся единственной.

В 1898 г. он защищает магистерскую диссертацию по теме «Бог Тот», основанную на углубленном изучении как письменных, так и вещественных первоисточников. Наука и религия не создавали для Тураева никакого раскола. Сам выбор темы его исследования был связан с пониманием египетского бога Тота как «идеала высшей премудрости и правды, олицетворения лучших сторон человеческой природы и воплощении идеи откровения» [8, с. 246]. Истории древнего Египта посвящен целый ряд научных опытов исследователя. Кроме того, он выступал как авторитетный комментатор и издатель многих памятников, что в итоге выдвинуло его в ряды первоклассных мировых египтологов. Уже посмертно вышли два обобщающих труда Тураева, посвященных Египту: «Египетская литература» (1920) и «Древний Египет» (1922).

Исследователю принадлежит заслуга описания главнейших египетских собраний на территории Российской империи в Таллине, Риге, Вильнюсе, Тарту, Киеве, Казани, Одессе. Он выступил инициатором приобретения казной для Московского музея изящных искусств ценнейшей коллекции известного русского ученого В.С. Голенищева и стал ее хранителем и исследователем. Тураев создает «Египет» в Музее изящных искусств и принялся за создание Христианского Отдела Музея: для этого в 1915 г. под его руководством его ученица Т.Н. Бороздина составила «особый карточный инвентарь» соответствующих памятников.

Видное место в работе Тураева занимает культурная история Абиссинии, которой посвящена его вторая диссертация - «Исследования в области агиологических источников истории Эфиопии», защищенная в Санкт-Петербургском университете 17 ноября 1902 г. и посвященная В.В. Болотову. По мнению одного из его учеников, И.Ю. Крачковского, «эта монография окончательно выдвинула Тураева в первый ряд европейских эфиопистов, а в области агиологической литературы он был признан, бесспорно, первым знатоком» [4, с. 106; 9]. В диссертации на основании «житий святых» Тураев решает ряд сложных проблем прошлого эфиопского народа. Перу Тураева также принадлежат труды по семитологии, хеттологии, урартоведению, ассирологии и др. Всестороннее знание памятников классического Востока дало возможность ученому создать обобщающий двухтомный труд «История древнего Востока» (1911), который не имел себе равных по широте охвата и обилию материала и стоял на уровне лучших западноевропейских сочинений в данной области. Автором были представлены исторические судьбы народов Востока от глубокой древности до греко-римской эпохи включительно: главное внимание он сосредотачивал на культурной истории народов Востока. Труд Б.А.Тураева получил самую высокую оценку специалистов, и в 1916 г. историк был удостоен за него Большой Золотой медали Русского археологического общества.

Библейская тематика в трудах исследователя преимущественно нашла отражение в его «Истории древнего Востока». Ей посвящены очерки по истории библейской критики, полемика с панвавилонизмом, глава о древневосточной этнографии, экскурсы в вопросы сравнительно-религиозного изучения Библии. Так, Тураев, указав на сходство законов Пятикнижия с вавилонским кодексом Хаммурапи, объясняет это сходство «своего рода рецепцией вавилонского права еще в глубокой древности в Палестине, в то время, когда она входила в зону влияния империи Хаммурапи». Историк полагал, что богословская мысль Египта и Вавилонии приблизилась к идее Логоса, а вавилонская поэзия впервые поставила вопрос о страдании праведника, который составляет центральную идею Книги Иова. Однако Тураев подчеркивает, что «Вавилон не знал пророков в библейском смысле и не произвел религиозного гения» [3]. По его мнению, в вавилонской космогонии нет «монотеистической идеи, какую вложил в сказание ветхозаветный гений и до какой ни одна культура древности не могла подняться». Сравнивая ветхозаветные псалмы и вавилонские гимны, Тураев утверждал, что в псалмах «главное - внутренняя потребность молитвы и очищения, покаяние грешника, сознающего моральную вину пред благим и правосудным Богом; здесь нет речи ни о магии, ни о произволе Божества, тогда как вавилонянин лишь под давлением беды думает о смягчении гнева своего бога при посредстве обряда и жреца». «Ни одна религия древности, - писал Тураев, - не поднялась так высоко в своем Богопознании и отчасти в этике, как большинство псалмопевцев, стоящих главным образом не на законнической и ритуалистической, а на древней пророческой духовной почве. Это мировоззрение они пронесли через века фарисейства и составили звено, связующее Исайю и Иеремию с Евангелием» [3].

Активно ученый занимается и популяризацией исторических знаний. В этих целях им было предпринято издание серии «Культурно-исторические памятники древнего Востока». Заслуги Тураева были высоко отмечены в отечественной науке. С 1911 г. он - профессор Петербургского университета. 7 декабря 1913 г. Историко-филологическое отделение Российской Академии наук избирает его членом-корреспондентом (по разряду восточной словесности), а2 ноября 1918 г. Отделение исторических наук и филологии избирает Тураева ординарным академиком Российской Академии Наук (литература и история азиатских народов). В 1919 г. он избран действительным членом Академии истории материальной культуры. Кроме того, историк являлся членом многих русских и иностранных научных обществ, участвовал в работе международных конгрессов. Так, он являлся членом Палестинского общества, активными деятелями которого были крупнейшие ученые: достаточно назвать имена академиков Н.П. Кондакова, Н.Я. Марра, П.К. Коковцова, И.Ю. Крачковского.

Согласно С.А. Жебелеву, Тураев посвятил себя двум делам: служению науке и православной церкви. В некрологе почитаемого им историка церкви В.В. Болотова Тураев произносит слова, применимые к нему самому: «Наука и церковь были для него (В.В. Болотова - А.Н.) тесно связаны; служение первой было в то же время и подвигом во славу второй. Он был ревностным и верным сыном православной церкви, но вместе с тем и убежденным сыном; я сказал бы даже, был верным потому, что был убежденным. Историческая истинность православия была для его критического ума не только верою, но и знанием, очевидным до осязательности». Жебелев уверен, что «если бы Бог продлил веку Бориса Александровича, он ... принял бы священнический чин» [2, с. 193 - 195]. Те же мысли высказал 26/13 июля 1920 г. перед отпеванием Тураева протоиерей Н.К.Чуков, ректор Богословского института.

В 1912 г. вместе с В.Н. Бенешевичем и Н.Я. Марром Б.А. Тураев учреждает при Историко-филологическом отделении Императорской АН журнал «Христианский Восток». В последние годы жизни он много сил отдает служению церкви, и тем больнее ранят его грозные предвестники лихолетья. Он был членом Поместного Собора Российской Церкви. Жебелев вспоминал: «Каким не только ревностным, но пламенным участником его заседаний он был! Сколько надежд возлагал он на результаты занятий Собора и как должно было скорбеть его сердце, когда начатое дело ... приняло гибельный для его церковности оборот» [2, с. 199]. Предсоборному Совету и Священному Собору Тураевым был предложен проект обители ученых иноков, причем устроить ее он предлагал в Александро-Невской Лавре или монастыре в Херсонесе, месте крещения св. Владимира [7]. Тураев пытался бороться, но надежды на Церковный собор, заседаниям которого он отдал столько сил, рухнули. Когда в конце 1918 г. прекратила существование Петроградская Духовная академия, ученый читает лекции в Богословском Институте. В 1919 г. Тураев активно участвовал в работе Комиссии духовно-учебных заведений Петроградской епархии, а по окончании работы Комиссии ему была предложена кафедра Литургики в создаваемом Богословском Институте.

В эрмитажном архиве Тураева хранится список лиц, посещавших церковь Св. апостолов Петра и Павла в Санкт-Петербургском университете, старостой которой он являлся. С.А. Жебелев подчеркивает: «Где бы ни был Борис Александрович в Европе, православная церковь его всегда и особенно интересует, и к представителям ее он относится иногда с беспощадною суровостью» [2, с.194]. Среди близких ему людей многие были лицами духовного звания, причем часто с Тураевым их объединяли также занятия историей церкви. Жебелев подробнее описывает ужас ситуации: «Те два идеала, которым он служил всю свою жизнь, оказались попранными или, в лучшем случае, отошли на задний план в сознании большинства людей. Церковь признается только терпимой, а в своем внешнем обиходе испытывает явное умаление. Наука, та наука, которой служил Борис Александрович, признается роскошью - а для него она была хлебом насущным». «Когда я смотрел на Бориса Александровича, лежащего в гробу, облаченного в белый стихарь, с венчиком на лбу, он напоминал мне русских святых, в том, по крайней мере, типе их, в каком их любит изображать на своих картинах и образах художник Нестеров» [2, с. 199].

Преждевременная смерть от тяжелой болезни оборвала его творческий взлет, однако Б.А. Тураев успел создать свою школу историков Древнего Востока. Среди его учеников такие крупнейшие советские востоковеды как В.В. Струве, И.М. Волков, Н.Д. Флиттнер, И.Ю. Крачковский и др. Тураев не успел стать запрещенным автором, хотя - и об этом писали - как «последовательный идеалист по своему мировоззрению и глубоко религиозный человек по убеждениям - был весьма далек от исторического материализма. Более того, многое представлялось ему в революции неприемлемым». В годы гражданской войны ученые терпели лишения, голодали и многие не вынесли тягот. Скончался ученый 23 июля 1920 г. Он похоронен в знаменитом некрополе Александро-Невской Лавры. Тураева похоронили в могиле его любимой бабушки, некогда водившей его в Берлинский музей [6, с. 31].

В Новогрудке следовало бы определить, сохранился ли дом Тураевых, решить вопрос с увековечением его памяти.

________________________________
Список источников и литературы

1. Бузескул, В. П. Всеобщая история и ее представители в России в ХІХ и начале ХХ века / В.П. Бузескул. - Л.: Изд-во АН СССР, 1931. - Ч.2.

2. Жебелев, С.А. Из воспоминаний о старом товарище / С.А. Жебелев; И.В. Тункина, Э.Д. Фролов. Историографические этюды С.А.Жебелева // ВДИ. - 1993. - № 3. - С. 192 -199.

3. Из «Библиологического словаря» священника Александра Меня [электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.krotov.info/history/19/1890_10_2/1828tura.html

4. Крачковский, И.Ю. Введение в эфиопскую филологию / И.Ю. Крачковский. - Л., 1955.

5. Крачковский, И.Ю. Предисловие / И.Ю. Крачковский // Тураев Б.А. Русская наука о Древнем Востоке до 1917 года. - Л.: Изд-во АН СССР, 1927.

6. Томашевич, О. Объяснение в любви [электронный ресурс]. - Режим доступа: www.egyptology.ru/history/Turaev.pdf. - 36 с. (451КБ).

7. Томашевич, О.В. (МГУ имени М.В.Ломоносова). У истоков науки о древнем Востоке (Б. А. Тураев - историк христианского Востока) [электронный ресурс]. - Режим доступа: liber.rsuh.ru/Conf/Egipt/tomashevich.htm (11 КБ).

8. Тураев, Б.А. Бог Тот. Опыт исследования в области древнеегипетской культуры / Б.А.Тураев. - Лейпциг, 1898. - 190 с.

9. Чернецов, С.Б. Эфиопская феодальная монархия в XIII - XIV вв. / С.Б. Чернецов. - М., 1983.

Нечухрин Александр Николаевич - доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой всеобщей истории Гродненского государственного университета имени Янки Купалы.

Опуб.: Зборнік навуковых артыкулаў. Крыніца: Хрысціянства у гістарычным лёсе беларускага народа. Частка 1. 2009, Гродна: ГрДУ, 2009С.31-40