Крестный путь или Виа Долороза?
Каждый православный человек, посещающий Святой Град Иерусалим, совершающий поклонение святым местам, непосредственно связанным с земной жизнью Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, обязательно проходит по Крестному пути. Как гласят многочисленные туристические путеводители и справочники, именно этим путем, именуемым по-латыни Виа Долороза, по улицам древнего города Спаситель был ведом римскими воинами на Голгофу. Вместе с Храмом Живоносного Гроба Господня,— главным Храмом христиан всего мира, Крестный путь является духовным средоточием Иерусалима, по нему пролегают все паломнические и туристические маршруты.
Сведения, излагаемые гидами-экскурсоводами, сопровождающими паломников и туристов по Крестному пути, как правило, получены из справочников и путеводителей, переписанных с западных изданий. Большинство слушателей некритично воспринимают предлагаемую информацию, полагая, что все то, о чем они слышат, является выражением православной церковной традиции и освящено авторитетом Церкви. Между тем, это далеко не так. К сожалению, наши соотечественники, в большинстве своем возраставшие вне церковной ограды, совершенно не осознают этого.
Даже само латинское название этой улицы – Виа Долороза — Скорбный путь — является выражением подхода, чуждого православной традиции. Нередко в путеводителях и из уст гидов звучит рассказ о «станциях» Крестного пути, где обессилевший Богочеловек падал под тяжестью Креста. Откуда же появилась Виа Долороза? Откуда возникли пресловутые «станции», о которых говорится в многочисленных католических справочниках и западной туристической литературе?
У четырех Евангелистов мы встречаем описание того, как шел к месту казни Господь, осужденный на смерть синедрионом: «И повели Его на распятие. Выходя, они встретили одного Киринеянина, по имени Симона; сего заставили нести крест Его. И, придя на место, называемое Голгофа, что значит „Лобное место“ дали Ему пить уксуса, смешанного с желчью; и, отведав, не хотел пить» (Мф., 27, 31-34); «И повели Его, чтобы распять Его. И заставили проходящего некоего Киринеянина Симона, отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест Его. И привели Его на место Голгофу, что значит: „Лобное место“ (Мк. 15, 20-22); „И, когда повели Его, то захватив некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нес за Иисусом… И когда пришли на место, называемое Лобное, там распяли Его“ (Лк. 23, 26,32-33); „И взяли Иисуса и повели. И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа“ (Ин. 19, 16-17).
Именно из этих евангельских текстов возникло само понятие Крестный путь, обозначающее восхождение Христа Спасителя на Голгофу. В древности христиане Иерусалима почитали Крестный путь, и это почитание носило литургический характер. Примечательно, что наряду с известным сегодня Крестным путем существовал другой, также освященный древней традицией. Одно время паломники из Гефсимании отправлялись на Сион, на место дворца иудейского первосвященника Каиафы, куда привели из Гефсимании взятого под стражу Христа, а уже оттуда шли на Голгофу.
Появление Скорбного пути в его нынешнем виде исторически восходит не ранее чем к XV столетию, и целиком сложилось под влиянием католической традиции, привнесенной орденом францисканцев. С конца XIII века монахи этого ордена, основанного знаменитым католическим мистиком Франциском Ассизским, оставались хранителями христианских святынь захваченного арабами Иерусалима. Именно их духовная практика наложила отпечаток на нынешний облик Скорбного пути, выделив на нем уже упоминавшиеся „станции“. Как отмечается в католической литературе, этот Путь „воссоздает в памяти верующих основные моменты страданий Спасителя. Молящиеся в единении со скорбящей Богородицей мысленно сопровождают Спасителя на Голгофу, совершая 14 стояний, размышляя о Его крестных муках и прославляя Его искупительный подвиг“. Пять „станций“ находятся внутри Храма Гроба Господня, остальные на протяжении Виа Долорозы. Ими, в частности, отмечены апокрифические места, где Иисус трижды падал под тяжестью Креста. На каждой из таких „станций“ стоят только католические культовые сооружения, что является весьма показательным. Еженедельно, по пятницам члены ордена святого Франциска совершают крестный ход по Виа Долороза, в память Страстной Пятницы. Еще в 1835 году наш знаменитый соотечественник А. С. Норов, очевидец одного из таких шествий писал, как неприятно поразило увиденное его религиозное чувство. Францисканцы, пройдя все „станции“, водружали на Голгофе, принесенный с собой крест с распятым на нем „искусственным изображением“ Христа, которое затем торжественно снималось, с вытаскиванием гвоздей и обвиванием „тела“ плащаницей. „По окончании этого обряда, пишет Норов, изображение Иисуса переносится к католическому алтарю Голгофы…Толпа, забывши внезапно страшное место, на котором она находится, стремится с шумом за зрелищем. Нельзя было воздержаться от негодования на некоторых из зрителей, которые осмелились взойти на алтарный амвон самого места распятия Иисуса, чтобы лучше видеть происходивший обряд“.
С Виа Долороза связано возникновение обычая, характерного для католического благочестия. Поскольку далеко не все желающие могли посетить Святую Землю, еще в Средневековье эпизоды Kрестного Пути в виде 14 картин или рельефов стали изображать в католических храмах. Около каждого такого изображения, последовательно расположенного вдоль внутренней стены церкви проходит соответствующее стояние Kрестного Пути. Верующие перемещаются от одного изображения к другому, останавливаясь перед каждым для молитвы и размышлений об изображенном событии. В XVII веке одним из римских пап было окончательно зафиксировано число „остановок“ и содержание изображаемых сцен, а индульгенции, связанные с совершением этого Крестного пути, были приравнены к тем, которые получали паломники, посетившие святые места в Иерусалиме.
Несомненно, само понятие Виа Долороза рождено схоластической средневековой католической мыслью. После отпадения Запада от Вселенской Кафолической Церкви католическая духовность приобрела ущербный характер. Это отразилось и в видении западными христианами Евангельских событий. Если говорить о Голгофской Жертве, то, очевидно, что даже средневековые католические Распятия принципиально отличаются от изображений Распятого Христа на византийских иконах. На восточных православных иконах Господь Иисус Христос – торжествующий Победитель ада и смерти. Простирая руки на Кресте, Спаситель призывает все человечество воспользоваться той великой Победой, которую Он даровал людям через свою Крестную смерть. Византийские и русские иконы изображают Христа, в первую очередь, в величественном облике Богочеловека, Царя славы. Именно так прославляет Его Православная Церковь в песнопениях Страстной седмицы Великого поста. „Царь бо царствующих, и Господь господствующих, приходит заклатися и датися в снедь верным“, поется на Литургии в Великую Субботу.
Если же взглянуть на католические образы Распятия — иконы и картины, в том числе созданные кистью признанных европейских мастеров, то мы увидим, что Сын Божий выглядит на них преимущественно как страдающий, измученный человек. Аналогичное восприятие образа Спасителя характерно для полотен русских художников, написанных под влиянием западного искусства. Они акцентируют внимание зрителя на немощи человеческой природы Христа, на Его предсмертных муках, а не на значении самого Крестного подвига, о котором говорит Евангелие. Чрезмерное внимание к физической стороне страданий Богочеловека, которое мы видим на католических изображениях Распятия, зеркально отразилось в самом названии Крестного пути – Скорбный путь, и в возникновении тех многочисленных остановок, о которых ни слова не сказано в Евангелии, и которые неизвестны древней церковной традиции. В католической практике Виа Долороза воспринимается не как улица Иерусалима, на которой происходили Евангельские события, подтвержденные преданием Древней Церкви и археологическими данными, а как место некоего медитативного шествия, во время которого человек призван по сути буквально вспоминать и переживать плотские страдания, которые испытывались Спасителем. Из Крестного пути Богочеловека, умалившего Себя „нас ради человек, и нашего ради спасения“ Виа Долороза становится последним путем человека, осужденного на позорную и мучительную смерть.
Совершенно по-иному выглядит православное понимание Крестного пути. Да, Господь наш Иисус Христос претерпел позорную мучительную смерть за грехи всего мира, а Крестный путь Спасителя на Голгофу — это дорога страданий, но Крест Он принял ради спасения людей. Голгофская Жертва это выражение высшей любви Бога и Творца к нам, немощным и грешным. Христос Спаситель призывает избранных своих воспринимать Его Крест именно как орудие Победы над смертью. Православные песнопения Страстной седмицы содержат многочисленные умилительные образы, напоминающие о том, как неразумные люди предали на смерть Сына Божия. Однако в этих образах нет прельщенности плотью, свойственной католической духовности, характерной для многих католических мистиков, наиболее известным из которых является именно Франциск Ассизский. Многочисленные видения страждущего Христа, представлявшиеся плотскому взору святых католического Запада, возникавшие у них стигматы, т. е. язвы на теле, подобные тем, что имел на своем Пречистом Теле Распятый на Кресте Господь, не имеют ничего общего с духовным опытом православных аскетов. Порабощение плотскому восприятию, характерное для Католической Церкви, совершенно чуждо православному взгляду. Даже тогда, когда Православная Церковь молится о своих умерших чадах, эта молитва превращается в гимн Богу, недаром в песнопениях православной панихиды содержатся строки „надгробное рыдание творяще песнь: алиллуйя, алиллуйя, алиллуйя“,— т. е. надгробное рыдание превращается в хвалебную песнь Богу! Тем более важно помнить это, когда мы говорим о Крестной Жертве Спасителя мира, Который воскрес и был прославлен на небесах, воссев одесную Бога Отца. Чрезмерное переживание телесной стороны страданий Христа неуместно и излишне. Оно уводит от понимания основной цели Голгофского пути – спасения человеческого рода и его грядущего Воскресения.
Сведения, излагаемые гидами-экскурсоводами, сопровождающими паломников и туристов по Крестному пути, как правило, получены из справочников и путеводителей, переписанных с западных изданий. Большинство слушателей некритично воспринимают предлагаемую информацию, полагая, что все то, о чем они слышат, является выражением православной церковной традиции и освящено авторитетом Церкви. Между тем, это далеко не так. К сожалению, наши соотечественники, в большинстве своем возраставшие вне церковной ограды, совершенно не осознают этого.
Даже само латинское название этой улицы – Виа Долороза — Скорбный путь — является выражением подхода, чуждого православной традиции. Нередко в путеводителях и из уст гидов звучит рассказ о «станциях» Крестного пути, где обессилевший Богочеловек падал под тяжестью Креста. Откуда же появилась Виа Долороза? Откуда возникли пресловутые «станции», о которых говорится в многочисленных католических справочниках и западной туристической литературе?
У четырех Евангелистов мы встречаем описание того, как шел к месту казни Господь, осужденный на смерть синедрионом: «И повели Его на распятие. Выходя, они встретили одного Киринеянина, по имени Симона; сего заставили нести крест Его. И, придя на место, называемое Голгофа, что значит „Лобное место“ дали Ему пить уксуса, смешанного с желчью; и, отведав, не хотел пить» (Мф., 27, 31-34); «И повели Его, чтобы распять Его. И заставили проходящего некоего Киринеянина Симона, отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест Его. И привели Его на место Голгофу, что значит: „Лобное место“ (Мк. 15, 20-22); „И, когда повели Его, то захватив некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нес за Иисусом… И когда пришли на место, называемое Лобное, там распяли Его“ (Лк. 23, 26,32-33); „И взяли Иисуса и повели. И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа“ (Ин. 19, 16-17).
Именно из этих евангельских текстов возникло само понятие Крестный путь, обозначающее восхождение Христа Спасителя на Голгофу. В древности христиане Иерусалима почитали Крестный путь, и это почитание носило литургический характер. Примечательно, что наряду с известным сегодня Крестным путем существовал другой, также освященный древней традицией. Одно время паломники из Гефсимании отправлялись на Сион, на место дворца иудейского первосвященника Каиафы, куда привели из Гефсимании взятого под стражу Христа, а уже оттуда шли на Голгофу.
Появление Скорбного пути в его нынешнем виде исторически восходит не ранее чем к XV столетию, и целиком сложилось под влиянием католической традиции, привнесенной орденом францисканцев. С конца XIII века монахи этого ордена, основанного знаменитым католическим мистиком Франциском Ассизским, оставались хранителями христианских святынь захваченного арабами Иерусалима. Именно их духовная практика наложила отпечаток на нынешний облик Скорбного пути, выделив на нем уже упоминавшиеся „станции“. Как отмечается в католической литературе, этот Путь „воссоздает в памяти верующих основные моменты страданий Спасителя. Молящиеся в единении со скорбящей Богородицей мысленно сопровождают Спасителя на Голгофу, совершая 14 стояний, размышляя о Его крестных муках и прославляя Его искупительный подвиг“. Пять „станций“ находятся внутри Храма Гроба Господня, остальные на протяжении Виа Долорозы. Ими, в частности, отмечены апокрифические места, где Иисус трижды падал под тяжестью Креста. На каждой из таких „станций“ стоят только католические культовые сооружения, что является весьма показательным. Еженедельно, по пятницам члены ордена святого Франциска совершают крестный ход по Виа Долороза, в память Страстной Пятницы. Еще в 1835 году наш знаменитый соотечественник А. С. Норов, очевидец одного из таких шествий писал, как неприятно поразило увиденное его религиозное чувство. Францисканцы, пройдя все „станции“, водружали на Голгофе, принесенный с собой крест с распятым на нем „искусственным изображением“ Христа, которое затем торжественно снималось, с вытаскиванием гвоздей и обвиванием „тела“ плащаницей. „По окончании этого обряда, пишет Норов, изображение Иисуса переносится к католическому алтарю Голгофы…Толпа, забывши внезапно страшное место, на котором она находится, стремится с шумом за зрелищем. Нельзя было воздержаться от негодования на некоторых из зрителей, которые осмелились взойти на алтарный амвон самого места распятия Иисуса, чтобы лучше видеть происходивший обряд“.
С Виа Долороза связано возникновение обычая, характерного для католического благочестия. Поскольку далеко не все желающие могли посетить Святую Землю, еще в Средневековье эпизоды Kрестного Пути в виде 14 картин или рельефов стали изображать в католических храмах. Около каждого такого изображения, последовательно расположенного вдоль внутренней стены церкви проходит соответствующее стояние Kрестного Пути. Верующие перемещаются от одного изображения к другому, останавливаясь перед каждым для молитвы и размышлений об изображенном событии. В XVII веке одним из римских пап было окончательно зафиксировано число „остановок“ и содержание изображаемых сцен, а индульгенции, связанные с совершением этого Крестного пути, были приравнены к тем, которые получали паломники, посетившие святые места в Иерусалиме.
Несомненно, само понятие Виа Долороза рождено схоластической средневековой католической мыслью. После отпадения Запада от Вселенской Кафолической Церкви католическая духовность приобрела ущербный характер. Это отразилось и в видении западными христианами Евангельских событий. Если говорить о Голгофской Жертве, то, очевидно, что даже средневековые католические Распятия принципиально отличаются от изображений Распятого Христа на византийских иконах. На восточных православных иконах Господь Иисус Христос – торжествующий Победитель ада и смерти. Простирая руки на Кресте, Спаситель призывает все человечество воспользоваться той великой Победой, которую Он даровал людям через свою Крестную смерть. Византийские и русские иконы изображают Христа, в первую очередь, в величественном облике Богочеловека, Царя славы. Именно так прославляет Его Православная Церковь в песнопениях Страстной седмицы Великого поста. „Царь бо царствующих, и Господь господствующих, приходит заклатися и датися в снедь верным“, поется на Литургии в Великую Субботу.
Если же взглянуть на католические образы Распятия — иконы и картины, в том числе созданные кистью признанных европейских мастеров, то мы увидим, что Сын Божий выглядит на них преимущественно как страдающий, измученный человек. Аналогичное восприятие образа Спасителя характерно для полотен русских художников, написанных под влиянием западного искусства. Они акцентируют внимание зрителя на немощи человеческой природы Христа, на Его предсмертных муках, а не на значении самого Крестного подвига, о котором говорит Евангелие. Чрезмерное внимание к физической стороне страданий Богочеловека, которое мы видим на католических изображениях Распятия, зеркально отразилось в самом названии Крестного пути – Скорбный путь, и в возникновении тех многочисленных остановок, о которых ни слова не сказано в Евангелии, и которые неизвестны древней церковной традиции. В католической практике Виа Долороза воспринимается не как улица Иерусалима, на которой происходили Евангельские события, подтвержденные преданием Древней Церкви и археологическими данными, а как место некоего медитативного шествия, во время которого человек призван по сути буквально вспоминать и переживать плотские страдания, которые испытывались Спасителем. Из Крестного пути Богочеловека, умалившего Себя „нас ради человек, и нашего ради спасения“ Виа Долороза становится последним путем человека, осужденного на позорную и мучительную смерть.
Совершенно по-иному выглядит православное понимание Крестного пути. Да, Господь наш Иисус Христос претерпел позорную мучительную смерть за грехи всего мира, а Крестный путь Спасителя на Голгофу — это дорога страданий, но Крест Он принял ради спасения людей. Голгофская Жертва это выражение высшей любви Бога и Творца к нам, немощным и грешным. Христос Спаситель призывает избранных своих воспринимать Его Крест именно как орудие Победы над смертью. Православные песнопения Страстной седмицы содержат многочисленные умилительные образы, напоминающие о том, как неразумные люди предали на смерть Сына Божия. Однако в этих образах нет прельщенности плотью, свойственной католической духовности, характерной для многих католических мистиков, наиболее известным из которых является именно Франциск Ассизский. Многочисленные видения страждущего Христа, представлявшиеся плотскому взору святых католического Запада, возникавшие у них стигматы, т. е. язвы на теле, подобные тем, что имел на своем Пречистом Теле Распятый на Кресте Господь, не имеют ничего общего с духовным опытом православных аскетов. Порабощение плотскому восприятию, характерное для Католической Церкви, совершенно чуждо православному взгляду. Даже тогда, когда Православная Церковь молится о своих умерших чадах, эта молитва превращается в гимн Богу, недаром в песнопениях православной панихиды содержатся строки „надгробное рыдание творяще песнь: алиллуйя, алиллуйя, алиллуйя“,— т. е. надгробное рыдание превращается в хвалебную песнь Богу! Тем более важно помнить это, когда мы говорим о Крестной Жертве Спасителя мира, Который воскрес и был прославлен на небесах, воссев одесную Бога Отца. Чрезмерное переживание телесной стороны страданий Христа неуместно и излишне. Оно уводит от понимания основной цели Голгофского пути – спасения человеческого рода и его грядущего Воскресения.
Журнал „Православный паломник“. № 2 (15)/ 2003. С.22-25