По Крестному Пути: Храм Воскреcения

И мы вновь вступаем на Крестный Путь. Это не просто градостроительный объект, даже не просто историко-литургическая реконструкция, как мы показали выше. Это, в известном смысле, модель мировой истории.

Когда-то, сначала при императрице Елене, потом при крестоносцах, он представлял собой улицу сплошных церквей и часовен. Каждый шаг Иисуса, каждый поворот, отмеченный в Евангелии или в народном предании, был увековечен и освящён особым церковным зданием. Многие из них существуют, как мы видели, и сегодня, но совершенно теряются в тесных шумных улицах старого Иерусалима, ползущих между слепых стен и пёстрых лавок... Словом, улица выглядит сегодня, как сказал ещё 100 лет назад один писатель-паломник, «неукрашенною никакою святыней и незащищённой ни от какой профанации».

Но православные паломники всегда проходили по Виа Долороза не как туристы. Шли, повторяя про себя евангельские чтения Страстей Христовых. Шли, опускаясь то и дело на колени – устами коснуться камней, по которым ступала нога Спасителя, священных реликвий истории, высшего из «документов» её. Шли, чтобы на собственном опыте ощутить тесноту «пути, ведущего к спасению», ибо широкие проспекты – в ад.

...И выходим – к спасению. Неожиданно, из-под сводов и нагромождений – на свет, на площадку, к неузнанным в первый момент средневековым серым порталам...

Перед нами Храм Гроба Господня.

Сначала едва не спотыкаешься о незамеченные, прямо под ногами, величественные базы колонн, поддерживавших когда-то портик храма. В левой части двора выстраиваются в ряд алтарные абсиды трёх православных храмов – Святого Иакова, брата Господня, Святых Жён-Мироносиц и Сорока Мучеников, как у нас на Руси говорят, «иже под колоколы» (то есть в нижнем ярусе колокольни). По правой стороне двора находятся: греческий Авраамиевский монастырь, армянская церковь Св. Иоанна Богослова и коптская церковь во имя Михаила Архангела. Южную линию двора образуют строения так называемой «Малой Гефсимании», или Гефсиманского подворья.

А прямо перед нами – фасад базилики, который выглядит как типичное произведение романской архитектуры XII в. Крестоносцы приступили к строительству около 1130 г., а освящён храм был 15 июля 1149 г. – в день 50-летней годовщины освобождения Иерусалима. Правая дверь была заложена при Саладине. С 1246 г. владельцами храма, «стражами» его единственной (левой) двери, являются два мусульманских семейства. Храм торжественно открывается и каждый раз в 8-м часу вечера закрывается, за исключением воскресных и праздничных дней, когда он остаётся открытым почти всю ночь.

Справа от входа в храм деревянный люк прикрывает гробницу рыцаря Филиппа д’Обинье, прибывшего в Палестину с крестоносцами и сопровождавшего германского императора Фридриха II, возглавлявшего Третий крестовый поход, при въезде его в Иерусалим в 1228 г. А слева... Одна из мраморных колонн, оформляющих портал, расколота почти на половину высоты ударившей в неё некогда молнией. Впрочем, молнией ли? Как известно, Святой Огонь сходит в Великую Субботу лишь к православным. Когда-то, в XVI веке, армяне заперли от православных храм и надеялись сами получить Благодатный огонь. Но Бог поругаем не бывает. По молитве православных, стоявших во главе с Патриархом у запертых врат, с неба сошёл огонь, расколовший колонну и показавший, что не в человеческих силах изменить волю Божию. Теперь эта колонна сама является одной из святынь храма, и каждый православный паломник прикладывается к ней, прежде чем войти внутрь.

В левом углу двора возвышается колокольня, построенная французским зодчим мэтром Журденом в 1160–1180 гг. Колокольня первоначально была гораздо выше, чем теперь. В 1549 г. в неё ударила молния, и верхний ярус был разрушен, а затем разобран (красное черепичное покрытие свода появилось лишь в начале XVIII в.). В правом углу двора наружная лестница ведёт к небольшой часовне, служившей когда-то входным вестибюлем к Голгофскому приделу. Теперь она называется часовней Богоматери Скорбящей, или «часовней франков» («франками» арабы и греки называли на Востоке всех католиков). Под католическим приделом, на первом этаже, отдельный вход ведёт в маленькую греческую православную часовню преподобной Марии Египетской. Но прежде чем войти в храм и поклониться его святыням, вспомним кратко историю этого священного места.

Название «Храм Гроба Господня», ставшее общепринятым в описаниях Иерусалима, является западноевропейским по происхождению (совр. англ. Holy Sepulchre – от лат. Sepulcrum, «могила, гробница»). Православные греки и арабы и теперь называют храм первоначальным его именем – Анастасис, «Воскресение».

С точки зрения церковной принадлежности храм находится в совместном владении – и соответственно под совместным управлением – нескольких христианских исповеданий. К концу средневековья в Иерусалиме – и в храме – присутствовали семь Церквей: Православная Греческая, Православная Грузинская, Католическая – и четыре Церкви Востока (монофизитские): Армянская, Сиро-Яковитская, Коптская и Эфиопская (Абиссинская, как называли её до середины XX века). Время и обстоятельства вносили свои коррективы. Грузинская Церковь со временем полностью утратила свои позиции в Иерусалиме. Сильная и богатая армянская община в последние 2-3 века, напротив, весьма укрепилась, и в её владение перешли постепенно многие из прежних грузинских, сирийских и абиссинских святых мест. С 1832 года армянское духовенство получило возможность, наравне с православными и католиками, совершать богослужение на Гробе Господнем.

Правовые, имущественные и «территориальные» границы, закреплённые за каждой из конфессий в Храме Гроба Господня, строго оговорены. Ни одна икона, ни одна лампада не могут быть добавлены или убраны без общего согласия. Во избежание недоразумений и даже физических межконфессиональных конфликтов (нередких, к сожалению, в XVIII–XIX вв.), все заинтересованные стороны соблюдают исторически сложившийся status quo.

Строительно-архитектурная история храма, как и эволюция его юрисдикционно-канонического статуса, была долгой и сложной. Как ни парадоксально, но это самое известное и самое посещаемое в мире культовое здание для учёных и сегодня остаётся, пожалуй, одним из наиболее загадочных в истории.

Воздвигнутая Константином Великим для всеобщего поклонения Воскресшему Спасителю базилика заменила в своё время языческий храм, существовавшей здесь со времён императора Адриана. Пострадавшая при персидском нашествии в 614 году и снесённая до основания Хакимом Безумным в 1009 г., она была восстановлена в уменьшенном масштабе византийским императором Константином IX Мономахом (дедом нашего Владимира Мономаха) и затем «встроена» в гораздо более пространную базилику крестоносцами в XII столетии. В таком виде этот сложный и разностильный архитектурный комплекс практически и дожил до нашего времени. В 1967 году, после того как несколько десятков лет работали разнообразные экспертные советы и «согласительные» комиссии, начались реставрационные работы, не оконченные до сих пор. (Реставраторские леса в Ротонде были убраны лишь к Пасхе 1997 г., из кафоликона – патриаршего храма Воскресения – к 2000 г., к реставрации Кувуклии приступили лишь в прошлом году).   

В связи с началом большого ремонта удалось осуществить и наиболее плодотворные археологические исследования. Подтвердив точность евангельского рассказа и данных церковного Предания, они позволили многое прояснить и в планировке Иерусалима, каким он был в эпоху Христа Спасителя.

В I в. н. э. вся эта местность находилась вне черты города и представляла из себя заброшенную каменоломню, на месте которой был разбит сад. В черту города эта местность предположительно вошла лишь в 40-е годы I в., в период отмеченного интенсивным городским строительством короткого царствования Ирода Агриппы, внука Ирода Великого. Если Иерусалим времён Давида занимал менее 4,5 гектара, город Ирода Великого – 56 га, то при Ироде Агриппе в черту городских стен вошла площадь в 124 гектара. Конечно, не вся эта площадь была сразу застроена. Даже сейчас северо-восточный район Старого Города, как и часть юго-западного Армянского квартала, в значительной степени заняты садами и земельными участками. Подобным образом и здесь, у подножья Голгофы, где находился пустовавший с момента Воскресения бывший гроб Иосифа Аримафейского, по-прежнему мог находиться сад.

Итак, сведения Евангелий подтверждаются современной археологией. Разумеется, никакие раскопки не могут в научном смысле «доказать», что именно данные объекты суть евангельские Голгофа и Гроб. Раскопки доказывают лишь, что они могут находиться здесь. Тем более что это их местонахождение неожиданно подтверждается свидетельством источников не только раннехристианских, но и антихристианских языческих.

Автор фото: Владимир Шелгунов