Сомнения Александра Иванова. О выставке «Библейских эскизов» в Третьяковке
О том самом художнике, фамилия которого произносится с ударением на второй слог, притом что фамилия его отца, преподавателя Академии художеств, имела ударение на третьем. Картину «Явление Христа народу» («Явление Мессии») знают все. Многим запоминаются и этюды к ней – после посещения зала Третьяковской галереи, специально им посвященного.
Явление Христа народу (1837-1857)
Обычно в Третьяковке, кроме «Явления Мессии», мы можем увидеть картины Иванова на вполне традиционные для академического искусства античные и мифологические сюжеты: «Приам, испрашивающий у Ахиллеса тело Гектора», «Аполлон, Гиацинт и Кипарис, занимающиеся музыкой и пением». Цикл «Библейских эскизов» не выставляется постоянно, поэтому иногда название выставки в старом здании в Лаврушинском переулке вызывает ассоциацию именно с «Явлением Мессии». На самом же деле это самостоятельный и чрезвычайно интересный цикл, в который входят две сотни листов на сюжеты Ветхого и Нового Заветов.
Неподготовленный зритель…
Нельзя сказать, что мы были совсем уж не подготовлены. Некоторые из «Библейских эскизов» я люблю уже очень давно. Конечно, в первую очередь это «Хождение по водам», изумительное по технике, по использованию цвета незакрашенной коричневой бумаги, по прозрачности акварели, по той монументальности, которой художник достиг на очень маленьком формате. Не случайно попала на афишу выставки картина, на которой женщины смотрят издали на Голгофу: столь же монументальная, она совершенно органична в увеличенном формате, и отчетливо видна глубина пространства, прозрачен раскаленный воздух Палестины, живо ощущается зрителем скорбь и страх тех, кто любил Христа.
Но мы, кажется, не были готовы увидеть на стенах зала графики около сотни работ: все небольшого формата, большинство – акварельные, много вариаций на одни и те же сюжеты, видны поиски пластического решения, представлены целые серии, последовательно раскрывающие некоторые библейские сюжеты. Чтобы немного разобраться, мы обратились к предпосланному выставке комментарию.
Приам, испрашивающий у Ахиллеса тело Гектора (1824)
…и искусствоведческий комментарий
В зале Третьяковки вы можете узнать о том, в каких жизненных условиях Иванов создавал этот грандиозный цикл (всего в нем около двухсот эскизов, и половина из них экспонируется теперь), о целях, которые он перед собою ставил, о том, что на осуществление замысла не хватило всей жизни художника. Но после повествования об ученичестве и работе Иванова в Италии, о подготовке запрестольного образа Христа Воскресшего, о поисках в области техники – мы узнали и нечто для себя неожиданное. Получалось, что Александр Иванов мечтал создать Храм Разума – здание, в котором были бы объединены все достижения мировых религий, а на стенах были бы живописные изображения, представляющие духовный рост человечества. И действительно, многие «Библейские эскизы» вписаны в композицию целой стены, расположены в особом порядке: некое яркое событие в центре, менее впечатляющие, сходные с ним – вокруг, как клейма на житийной иконе. Евангельские исцеления, события ветхозаветной истории – художник думал не только о каждом отдельном сюжете, но и о глобальном впечатлении от его работы.
Не знаю, насколько тверд был Иванов в замысле объединить достижения всех религий. По крайней мере, я никогда не слышала об аналогичных его поисках на темы, например, Корана, а на выставке – это совершенно очевидно – не идет речи об учениях Индии, Китая или Африки. В душу художника не заглянешь, и все же комментарии искусствоведов заставили нас задуматься: какое же мировоззрение было в основе этой титанической работы? Пока мы не нашли ответа на этот вопрос…
Явление Иисуса Христа Марии Магдалине (1834-1836)
Евангелие для неграмотных
Хочется поделиться некоторыми впечатлениями от самих работ. Конечно, далеко не все они сопоставимы с «Хождением по водам». Много здесь циклов, по которым можно проследить развитие сюжета. Даже подписями к ним служат отдельные строки Библии. Так, например, по дням изображено Сотворение мира. К сожалению, нам показалось, что в этом случае изобразительному искусству не удалось приблизиться к величию Книги Бытия: рисунки очень иллюстративны, так что даже возникает ассоциация с комиксом. Особенно странным представляется лист «И вдохнул в него душу живую», где Бог распростерся над лежащим Адамом, чтобы дать ему дыхание жизни. Впрочем, это только начало и Библии, и выставки.
Когда-то иконы, особенно на Западе, называли «Евангелием для неграмотных». И сейчас можно говорить о том, что мы «читаем», например, икону Рождества Христова или Крещения. Пожалуй, и эти работы иногда интересно рассматривать именно так: узнавать героев, вспоминать их слова в этот момент, их судьбы после изображенных поворотных событий. Так, шаг за шагом, мы «читаем» историю Захарии, отца Иоанна Предтечи: вот ангел поражает его немотой за недоверие вести о скором рождении сына; вот Захария, стоя у постели недавно родившей Елизаветы, еще жестами просит принести ему дощечку для письма; вот он написал имя младенца – Иоанн – и славит Бога, уже обретя дар речи. Так же мы можем проследить путь Иосифа, который получил во сне от ангела уверения, что обрученная ему Дева Мария непорочна, хотя и имеет Младенца во чреве. Множества вариантов явления ангела – и потом Рождество и бегство в Египет… Узнаваемы Моисей, Иоанн Креститель, узнаваемы эпизоды из земной жизни Спасителя, узнаваемы Его ученики и апостолы…
Если честно, я не знаю ответа на еще один вопрос: всегда ли хорошо для зрителя-неспециалиста входить в творческую кухню – художника ли, поэта ли. Лермонтов не хотел публиковать почти ничего из своих ранних стихов, которых у него было гораздо больше по количеству, чем зрелых. Хотел ли Иванов, чтобы мы знали все двести его эскизов, все его поиски композиции, в том числе и отвергнутые им самим? Это безусловно интересно, просто имеет смысл осознать для себя эту разницу впечатлений: раньше мы знали десяток шедевров, теперь – сотню работ, далеко не все из которых вызывают у нас восхищение…
Восток или Запад?
Александр Иванов около двадцати лет провел в Италии, работая и над «Явлением Христа народу», и над «Библейскими эскизами». За его плечами – учеба в Академии художеств, великолепная школа рисунка, так и называемого «академическим». Конечно, его картины не похожи на иконы византийской и русской традиции. Те же сюжеты – например, явление трех ангелов Аврааму у дуба Мамврийского – и как не похожи эти эскизы на «Троицу» Рублева! Но это не удивительно: другой язык, другая задача, другие средства… Говорить о Евангелии языком светской живописи на Западе стали на целые века раньше, чем у нас, и художник был в подробностях знаком с традициями европейского искусства. Ничуть не хуже, думается, знал он и русскую иконопись. Но почему-то его работы не ощущаются как безоговорочно русские или полностью западные. На этот вопрос, как и на вопрос о мировоззренческой основе этих эскизов, мы не беремся дать ответа. Что усвоено Александром Ивановым на родине, чему он научился в Италии, что сказал от себя лично – наверное, это общая загадка всех этих очень разных, очень неоднозначных, вызывающих то восторг, то недоумение, но не оставляющих равнодушными «Библейских эскизов».
Александра Сопова, 22.01.2007, Татьянин день
