Сергей Степашин в эфире Радио «КП» о Послании Президента России, ИППО в Лондоне и 90-летии Патриарха Алексия II
– Сергей Вадимович, как Вам Послание Президента России? (На этот раз оно прозвучало в среду, 20 февраля.) На что обратили внимание?
– Две вещи. Одна для меня была совершенно очевидная. Знаешь, я даже думал перед оглашением Послания, куда был приглашён, что же главное хотелось бы услышать от президента? А главное – это всё-таки уровень жизни людей. Наша реальность – достаточно большая бедность, что очень серьёзно сказывается и на численности наших семей, на их самочувствии и так далее.
Полагаю, многие подумали: ну, президент, наверное, он что-то такое стратегическое должен сказать. То, что Владимир Путин сказал, – это и есть стратегия, самая важная.
Мы должны через несколько лет решить проблему бедности, по крайней мере, резко снизить бедность среди наших граждан. Причём указаны конкретные механизмы, реальные.
Я честно говорю: как бывший председатель Счётной палаты даже удивился тем цифрам, которыми оперировал глава государства, называя их точно и чётко.
– А что Вы подразумеваете под механизмом?
– Это индексация, это снятие налоговых ограничений, это кредитная политика. Это всё, что касается сегодняшней работы финансово-экономического блока в социальной сфере.
Это, кстати, касается и нашей медицины. Вспомни наши проверки Счётной палаты, когда вдруг начали убирать медицинские пункты из сёл и маленьких населённых пунктов, а мы считали это ошибкой. Настроили различного рода центры. Они нужны, конечно. Но до них нужно ещё добраться, а когда счёт идёт на минуты…
Земский врач – это новая идеология. Точнее говоря, обновлённая старая, царская ещё идеология. Потому что у нас огромная страна, и если нет школы, нет медпункта (раньше говорили – церкви), село убивается, оно погибает. В каждом населённом пункте должен быть учитель и врач! Это абсолютно правильный подход, и меня это действительно порадовало. Важно, чтобы всё это было выполнено.
А вторая часть… Я ведь ещё и сопредседатель Ассоциации юристов России, с покойным Олегом Кутафиным мы её создавали. Мне понравилось, что сказал юрист и бывший директор ФСБ Владимир Путин. Помнишь, изначально, несколько лет назад, речь шла о том, а где же «посадки?» Сегодня вопрос стоит уже о другом. Друзья мои, с «посадками» мы, наверное, стали перебарщивать. И до решения суда ни один человек не является преступником. Те , кто содержится в следственных изоляторах, они вообще лишены всех прав и находятся в страшных условиях. Давайте-ка проводить качественные следственные действия, хватит «кошмарить» за экономические преступления... У нас переполнены следственные изоляторы, и вообще-то надо отвечать за эти вещи и надо менять законодательство. Вот это чёткий и точный подход к тому, чтобы всё-таки мы строили государство, где право является первичным.
Вот эти два аспекта меня по-хорошему затронули...
Ну а третье… Я всё-таки человек военный, как ты знаешь. (Степашин – генерал-полковник. – А.Г.) Мы, Саша, с тобой познакомились, когда я возглавлял Комитет по обороне и безопасности Верховного Совета РСФСР (В начале 1990-х. – А.Г.) Совершенно очевидно, мы с достоинством ответили нашим партнёрам, – как их мягко называет наш президент, – ребята, имейте в виду, мы сильное, мощное государство, и безопасность своей страны обеспечим. Будьте любезны, что называется.
– Да, Сергей Вадимович, в Послании президента, может быть, напрямую эта мысль не звучит, но она постоянно присутствует – где-то между строк. Это о том, что Россия – всё-таки великое и мощное государство, и с ним нельзя разговаривать, говоря по-народному, через губу.
– Это правильно. Ты знаешь, он подчеркнул несколько иную мысль, она более тонкая. Безусловно, мощь нашего оружия – никто в этом не сомневается. Нам бы ещё мощь нашей экономики и промышленности. Это вторая составляющая.
Президент отразил очень тонкую вещь на самом деле. Это – обращение, в первую очередь, к европейским странам, в том числе бывшим советским республикам. Россия – суверенное государство, и только таким государством Россия и может быть. В отличие от многих других. А суверенитет – это и мощь, и независимая внешняя политика, и сильная оборонная составляющая. Вот что имел в виду президент, как я его понял, по крайней мере.
– Я тоже так понял. Коль президент и Сергей Степашин заговорили о Европе… Я знаю, что 21 февраля Вы в Лондоне открываете Представительство Императорского Православного Палестинского Общества. (Сергей Степашин – президент этой авторитетной международной организации.)
– Спасибо, что спросил. Это правда. Мы открываем в Лондоне Представительство нашей старейшей организации. Потому что в Лондоне серьёзная православная община. Кроме того, Великая княгиня Елизавета Фёдоровна, одна из основателей нашего Общества, была внучкой английской королевы. И у нас даже в этом плане были очень интересные контакты с англичанами.
Для чего это нужно, особенно сейчас? Вы обратили внимание, что с Англией у нас сегодня практически прерваны все гуманитарные и иные отношения? И именно сегодня, именно сейчас мы говорим о том, что есть вещи, которые нас будут связывать вечно. Это вера в милосердие, это общие исторические корни, в том числе, связанные родственными узами императорские семьи. Это общая тема: защита христианства, и не только на Ближнем Востоке. И очень знаменательно, что именно в четверг, 21 февраля, открывается наше Представительство, там планируется присутствие и нашего посла. Приглашали и меня, но мы договорились, что я приеду чуть позже, уже по официальному приглашению, скорее всего, принца Майкла Кентского, чтобы мы определили программу совместной работы. Так что кто-то воюет с Россией, а кто-то действительно пытается налаживать связи. Я считаю, это знаковая вещь.
Кстати, я благодарю Министерство иностранных дел и лично Сергея Лаврова, который нас в этой инициативе поддержал.
– Сергей Вадимович, я знаю, что у Вас тесные связи с Патриархом Кириллом, но и была человеческая дружба с его предшественником – Патриархом Алексием, с этим простым, душевным человеком. Мы скоро будем отмечать его день рождения.
– 23 февраля, кстати, в День защитника Отечества, 90 лет покойному Патриарху Алексию. Для меня это человек близкий ещё с Ленинграда (именно с Ленинграда, тогда этот город так назывался). Кстати, он был инициатором моего прихода в Императорское Православное Палестинское Общество. По его поручению мы восстанавливали храмы, работали вместе. Вообще, ему досталось самое сложное, и в то же время самое великое время, если брать современную Россию. Не зря его называют вторым Крестителем Руси. При нём началось восстановление не только храмов, но и духовности нашей страны.
А во-вторых, кто близко знал этого человека (мне, к счастью, повезло), он действительно был пастырем. Он мог вообще ничего не говорить, он мог посмотреть, улыбнуться, услышать тебя, помочь тебе.
Ну и никогда не забуду кровавый, тяжёлый, страшный 1993-й год, когда я непосредственно участвовал в этих событиях – с обеих сторон, кстати. Сначала в «Белом доме», потом уже как 1-й замминистра по безопасности. (Так тогда называли зама руководителя ведомства на Лубянке. – А.Г.) Он сделал тогда всё, кстати, с нынешним Патриархом Кириллом, чтобы предотвратить кровопролитие. Выступив, по сути дела, над государственной силой. Каким и должен быть представитель Бога в нашей стране.
– Будем вспоминать этого удивительного человека…
– Не только вспоминать, но и поминать. Я всех приглашаю, кто любил Алексия, 23 февраля в Елоховский храм, он до 1991-го года был патриаршим, там будет служба и в 11 часов панихида.
– Вы его назвали представителем Бога. А мы однажды летели из Киева с Патриархом Алексием. Журналисты сидели в хвосте самолёта, и вдруг мы увидели, идёт человек в простой клетчатой рубашке. Только когда он подошёл совсем близко, мы поняли, что это Патриарх Алексий, просто без облачения. Он подошёл к каждому журналисту, пожал руку, поблагодарил.
– Саш, замечательно, что ты об этом рассказал. На самом деле, давайте вспомним Евангелие. Иисус Христос въезжал в Иерусалим на ослике, в простой одежде...
Источник: «Комсомольская правда»
