Обретение последователей, встречи с разными людьми
Федор Николаевич Глинка
(1786-1880)
Беседа с самаритянкою
Ученики пошли за хлебом,
А Он у кладезя сидел —
Под ясным бирюзовым небом, —
И молча на небо глядел!..
В виду Сихарь, — старинный город,
Где жил великий патриарх,
Когда наш мир еще был молод,
И Бог гостил в простых семьях...
И вот, — с осанкой молодою, —
С челом — в убранстве длинных кос, —
Самаритянка — за водою —
Несет на теме водонос.
И в разговор с женой вступил Великий:
Он
Зачерпни и напой меня, жена!..
Она
Ты иудей, а пить здесь хочешь воду!..
Не видишь ли, что я — самаритянка;
А между вас и нами нет общенья...
Он
О, если б ты познала Божий дар,
И Кто тебе вещает: «Дай мне пить!»
Сама бы ты взмолилася Ему,
Чтоб дал Он пить тебе живую воду...
Она
(не понимая, о какой воде Он говорит)
Прохожий! где ж возьмешь Ты водонос
И черпало, чтобы зачерпнуть воду?
А старый наш колодезь ведь глубок; —
Да разве больше Ты отца Иакова,
Который дал в пустыне сей нам воду,
И сам ее с святой семьею пил,
И пестрыя стада свои поил?..
Он
Вы пьете здесь — и жаждете опять;
Но от воды, которую Я дам,
Напившись раз, уже не вжаждут боле.
И та вода сама забьет ключем,
И потечет в испившем вечной жизнью..
Она
(не понимая духовного смысла)
О дай же мне этой воды,
Чтоб вечно не знала я жажды;
А то мне, что день, то труды:
Сюда прихожу я по дважды...
Он
Иди домой... И позови мне мужа,
И вместе с ним ко Мне приидите оба!
Она
Кого ж мне звать?.. Нет мужа у меня!..
Он
Так... хорошо!.. Ты мне сказала правду:
Товарищ твой теперешний — не муж!..
Ты пятерых мужей имела прежде,
А этот новый: он тебе не муж!..
Она
Прозорливый! Ты истинный пророк!..
Ты жизнь мою прочел, как будто в книге:
Все угадал!.. И верю я вполне,
Что многое Ты видишь и предвидишь.
И многое нам можешь объяснить.
Так объясни ж, что нам здесь так неясно,
И разреши, как нам молиться должно.
На сей горе молилися отцы,
А вы твердите нам: «В Ерусалиме
Мы поклонение должны творить!»...
Он
Аминь! аминь! Уже надходит время,
И время то уже пришло теперь,
Когда ни здесь, ни во Ерусалиме,
Поклонятся Отцу, ты Мне поверь,
Не знаете — чему вы поклонялись;
Но знаем мы, и верим в то, что знаем:
Спасение... прийдет из Иудеи...
Аминь! глаголю Я: «Настало время,
Когда одной лишь истиной и духом
Поклонятся все племена Отцу:
Поклонников таких Отец желает!..
Наш Бог — есть Дух; мы в истине и духе
Должны Ему служить и поклоняться!»...
Так, с кротостью Своею неземною
О чудном Он беседовал с женою!..
По древнему ж преданью, — мудрость старцев
Толкует так сей дивный разговор:
«Душа у нас — жена самаритянка;
Пять наших чувств — суть пять ея мужей;
Душа-жена дружится с каждым чувством
И с ним живет, как с мужем, заодно.
Но испытав их лживость и превратность,
Тревожится, грустит, томится жаждой,
Доколь ее Господь не усытит
Беседою о истинах высоких;
Доколь не даст ей пить живой воды...»
Ученики пришли с запасом хлеба
И говорят Святому: «Равви, ешь!»
Но пищи той не принимая,
В ответ им говорит Святой:
«Есть пища у Меня иная.
Не знаете вы пищи той;
Зане та пища не земная!!
У вас в уме — одна земля:
Смотрите — нивы и поля
Уже под жатвой половеют;
Но, в золотых своих венцах,
Жнецов (молитесь о жнецах!)
Земныя жатвы не имеют!..
Уж близок час,
Уж полон клас!
Не вы посеяли, но вас
За чуждый труд, за чуждыя заботы,
Зовут на празднество работы!..»
Так в тайном веянии духа,
Учил Он — дивен и велик! —
Для грубаго земнаго слуха
Был нов Небеснаго язык...
Но истина, лета златая,
Из золотых Его устен,
И в души молнией влетая,
Брала их в благодатный плен!..
И Он замолк... Но поднят город
Самаритянкой молодой:
Несутся за живой водой —
И пеш и конный, стар и молод...
Кипит живой струей дорога,
Раскрыл врата свои Сихарь;
И, как отцы бежали встарь,
Бежит народ — увидеть Бога!..
Жена от гор Магдальских
Голос кающейся
1
Вчера, под розами и златом,
С вершины горной так легко,
Поднявшись облако с закатом,
Неслося в небо высоко!..
2
И мысль моя за ним неслася:
«Как хорошо на высоте!..»
Но я с землей не разочлася
И трачу душу в суете!..
3
Я жажду слиться с небесами;
Но пленница земных грехов,
В стыде, закрыв лице власами,
Сижу... и каюся без слов!!.
4
И слышно мне: тяжелый камень
Моей вины лежит на мне!..
И безыменный, острый пламень
Кипит души моей на дне...
5
Кто б дал мне крылья глубины
И сердце чистое детей,
Чтоб улететь от дольной тины,
От зноя пылкаго страстей!..
6
Ах!! сыщется ль?.. И в ком та сила,
Чтоб мог сказать: «Спасу тебя,
За то, что много ты любила
И много плакала, любя!..»
7
Так сердца тайны раскрывала
И не скрывала сердца стон
Жена от синих гор Магдала,
Когда шел мимо Дивный — Он.
8
И к страждущей простер Он руку
(Цельбы таинственный фиял) —
И седьмиязвенную муку
Одним руки движеньем снял!!.
9
И вот чиста и вот готова
Она для неба уж была;
Но, встретив небо в Муже слова,
За Ним, как тень Его, пошла...
10
И суждено ей видеть было,
Как, на Голгофской высоте,
С небес нисшедшее Светило
Угасло на земном кресте!
11
И ей же, верных всех к отраде,
Дана награда из наград,
Чтоб первой встретить в вертограде
Того, пред Кем распался ад!!.
Таинственность
1
На ясном зеркале Кедрона
Златая искрилась волна,
Когда на дымке небосклона
Сгорала желтая луна.
2
И золото ея струями
Лилось в серебряный кристалл,
Когда меж звонкими скалами
Он жемчуг свой пересыпал...
3
Томление дневнаго зноя
Сменили вечера часы;
Страна была полна покоя
И бриллиантовой росы!..
4
И сидя Он, под сикомором,
Один, со взором к небесам,
Казалось, двигал звезды взором,
И мыслью путь чертил мирам!..
5
Вдруг видит, с холма, по ограде,
Спустилась тень, и вот пред Ним,
С боязнью — Иудеев ради —
Явился ночью Никодим.
6
Чудес, содеянных Им, зритель,
Любивший Дивнаго следить, —
И сам раввин, и сам — учитель, -
Он стал с Великим говорить:
«Скажи! Ты верно небесами
К нам послан из страны иной?..
Дивишь земных Ты чудесами,
Но Ты?.. Но Сам Ты не земной!..
Тебе чужда страстей тревога,
Как Ты, земному можно ль жить,
И столько силы проявить
Без тайнаго вожденья Бога?!.»
«Аминь! Аминь! — Он отвечал. —
Достигнуть царства неземнова
Нельзя, не возродившись снова!»
И гласом кротким продолжал:
«Есть возрожденье человека!
От Духа и воды оно;
И только им узнать дано
Условия инаго века...
Но чтоб по-детски их понять,
Младенцем должно прежде стать:
Детей, за их простосердечность,
Ведет и вводит благодать
В свою таинственную вечность...
От плоти — плоть; от Духа — дух;
Тебе известно ль это, друг!..
Учитель! светское ученье поняв,
Ты можешь ли понять,
Что значит пакивозрожденье,
На ком лежит его печать?! —
Бывает дивное мгновенье,
Бывает, что сердечный слух
Заслышит тайное... и вдруг
Душа вскипит в святом волненье:
Ея коснется Чей-то глас...
Но Кто — гласивший и отколе,
О том кто ведает из вас?..
Сады вселенной в звездном поле
И за звездами вышина, —
(Отчизны тайной сторона,) —
Про то лишь ведает одна!..
Дух необъятно-произвольный,
Ничьей несвязанный рукой,
Сближает горний край и дольный -
Звезду с песчинкою морской!..
И часто сходит сладковейным
Он недоведомым путем,
К мольбам сердец благоговейным
В святом наитии Своем!..
Но как Он сходит и отходит,
Какой дорогой и куда?
Все это тайна!.. Не находит
Никто, нигде Его следа!..
Но ты Меня не понимаешь,
А говорю Я о земном...
Земной мудрец! — и ты желаешь,
Чтоб говорил Я о ином,
Недосязаемо-небесном,
О бытии, вам неизвестном!!!»...
Канун пред Св.Причастием
Завтра, завтра, в дом Закхея,
Гость таинственный придет,
И, бледнея и немея,
Перед Ним Закхей падет.
Мытарь смутен, безпокоен, —
Вскликнет в сретенье Его:
«Недостоин, недостоин
Посещенья Твоего!..
Гость чудесный, Гость небесный!
Ты так светел и лучист!
А сердечный дом мой тесный
И не прибран и нечист!!
Где же Гостя посажу я?
Тут и там сидел порок:
Тут и там, где ни гляжу я,
Вижу все себе упрек!
Чем же Гостя угощу я?
Добрых дел, в прошедших днях,
Все ищу и не сыщу я:
Весь я в ранах и грехах!!»
Был ответ: «Не угощенья,
Не здоровых Я ищу:
Завтра к чаше исцеленья
Я болящих допущу.
Завтра Собственною
Кровью, Благодатию
Отца, Духом мира и любовью
Весь войду Я к вам в сердца!
И душа, хоть вся б истлела
В знойном воздухе грехов,
Моего вкусивши Тела,
Возродится к жизни вновь!»
Так — надеждой в душу вея, —
Кто-то будто говорит:
«Завтра, завтра Гость Закхея
И тебя же посетит!»
О, приди ж, наш Гость священный,
С чашей жизненной Своей:
Ждет, грехами отягченный,
Новый ждет Тебя Закхей!
1867
Умащение ног
Жена двусмысленнаго поведения, умастившая
слезами и драгоценным нардом ноги Христа,
сама рассказывает жизнь свою.
1
«Мятежной жизни сей дорога
Колючим терном поросла;
По ней от отчаго порога,
Впотьмах, я без вожатых шла!..
2
Меня манили, обольщали:
Обман — мечту, мечта — обман
Передо мной, роясь, сменяли;
А сердце рделося от ран!..
3
Сулили счастье мне палаты,
Сулил дары свои Сидон:
Богатый одр и ароматы
Звали не раз на сладкий сон.
4
Но исчезали упоенья
В глухой, полунощной тиши,
И поднимались привиденья
Со дна больной моей души...
5
Ни страстно-ропчущие хоры
Кругом меня венцов младых,
Ни благовонныя амфоры,
Не утоляли мук моих!..
6
Ах! сколько раз, грустя и ноя,
С дождем, катившимся с очей,
Просила я себе покоя,
У безпокойных тех ночей?!.
7
Но от моей души далеко
Бежал друг нищаго, покой,
И кто-то черный, с красным оком,
Стоял над бедною душой...
8
И вот теперь — у перепутья —
Рванувшись из своих плениц,
Я сорвала с себя лоскутья
Шелков и тирских багряниц!..
9
И мне дышать уже не больно!..
И по какому-то лучу
Я птичкой Божьей, птичкой вольной,
В веселый Божий мир лечу!..
10
Мне говорят: "Он здесь Великой!"
Пойду — и кинуся к ногам,
Привьюсь к ним цепкой повиликой,
И волю дам моим слезам!..»
11
И входит, с благовонным даром,
Туда, где возлежал Святой,
И говорит с сердечным жаром,
И вместе с детской простотой:
12
«Полна тоски, полна страданий,
Иду к Тебе, как в Божий храм,
И с малым даром возлияний
Дам волю многим я слезам!..
13
Умчали все былыя грозы,
И жизни тяжкие часы,
Но в сердце зацелели слезы,
А на больной главе власы.
14
О Муж, нам данный небесами!
Сними с меня грехов кору —
И слезы сердца я власами
С священных ног Твоих отру!..
15
Не бойся, Дивный, не нарушу
Мир светлый дум Твоих святых;
Но дай мне выплакать всю душу
У ног Твоих, у ног Твоих!» —
16
А в этот миг все неба думы
Играли на Его челе:
И только вид гостей угрюмый
Являл, что был Он на земле...
17
И гости меж собой шептали:
«Зачем она к Нему идет?!
Мы все давно о ней узнали;
А Он? — Ее ль Он не поймет?!.»
18
И вот белее алебастра,
Дочь заблуждений и тревог,
Град слез и нард из алавастра
Лила на белый мрамор ног...
19
Ея души прочел Он повесть,
И шепчущим о ней сказал:
«Жены сей не смущайте совесть,
Она чиста уж, как кристалл!..
20
Ко Мне она, с самозабвеньем,
Все сердце принесла свое,
А сей елей, пред погребеньем, —
Телопомазанье Мое!..
21
Аминь! увидит мир в обломках
Отживших тысячи градов,
Но будут вечно жить в потомках
Елей сей, слезы и любовь!..»
О.Чюмина
Христос у Марфы и Марии
Склонялся медленно к закату летний день,
Когда взошел Христос в знакомое селенье,
И в доме Марфином присел Он на ступень.
Маслины и кусты отбрасывали тень,
В весеннем воздухе стихало пташек пенье,
И Он заговорил, и полон вдохновенья
Был взор Учителя и смысл Его речей.
Мария, не сводя восторженных очей
С лица Спасителя, у ног Его сидела.
А Марфа, хлопоча меж тем об угощеньи,
Приблизившися к ним, сказала в нетерпеньи:
«Пошли сестру мою на помощь мне, Равви!»
Но молвил Иисус: «Печешься ты о многом,
О Марфа! Чуждая заботам и тревогам
Мария избрала благую часть, у ней
Та не отнимется и благо будет ей».
О. Чюмина
Ольга Николаевна Чумина (1858–64? – 1909),
по мужу Михайлова издавалась под псевдонимом Чюмина,
талантливая поэтесса и переводчица
Марина Ивановна Цветаева
(1892-1941)
Магдалина
1
Меж нами -- десять заповедей:
Жар десяти костров.
Родная кровь отшатывает,
Ты мне -- чужая кровь.
Во времена евангельские
Была б одной из тех...
(Чужая кровь -- желаннейшая
И чуждейшая из всех!)
К тебе б со всеми немощами
Влеклась, стлалась -- светла
Масть! -- очесами демонскими
Таясь, лила б масла
И на ноги бы, и под ноги бы,
И вовсе бы так, в пески...
Страсть по купцам распроданная,
Расплеванная -- теки!
Пеною уст и накипями
Очес и потом всех
Нег... В волоса заматываю
Ноги твои, как в мех.
Некою тканью под ноги
Стелюсь... Не тот ли (та!)
Твари с кудрями огненными
Молвивший: встань, сестра!
26 августа 1923
--------
2
Масти, плоченные втрое
Стоимости, страсти пот,
Слезы, волосы, -- сплошное
Исструение, а тот
В красную сухую глину
Благостный вперяя зрак:
-- Магдалина! Магдалина!
Не издаривайся так!
31 августа 1923
--------
3
О путях твоих пытать не буду,
Милая! -- ведь все сбылось.
Я был бос, а ты меня обула
Ливнями волос --
И -- слез.
Не спрошу тебя, какой ценою
Эти куплены масла.
Я был наг, а ты меня волною
Тела -- как стеною
Обнесла.
Наготу твою перстами трону
Тише вод и ниже трав.
Я был прям, а ты меня наклону
Нежности наставила, припав.
В волосах своих мне яму вырой,
Спеленай меня без льна.
-- Мироносица! К чему мне миро?
Ты меня омыла
Как волна.
Борис Леонидович Пастернак
(1890-1960)
Магдалина
1
Чуть ночь, мой демон тут как тут,
За прошлое моя расплата.
Придут и сердце мне сосут
Воспоминания разврата,
Когда, раба мужских причуд,
Была я дурой бесноватой
И улицей был мой приют.
Осталось несколько минут,
И тишь наступит гробовая.
Но раньше, чем они пройдут,
Я жизнь свою, дойдя до края,
Как алавастровый сосуд,
Перед тобою разбиваю.
О где бы я теперь была,
Учитель мой и мой Спаситель,
Когда б ночами у стола
Меня бы вечность не ждала,
Как новый, в сети ремесла
Мной завлеченный посетитель.
Но объясни, что значит грех
И смерть и ад, и пламень серный,
Когда я на глазах у всех
С Тобой, как с деревом побег,
Срослась в своей тоске безмерной.
Когда Твои стопы, Исус,
Оперши о свои колени,
Я, может, обнимать учусь
Креста четырехгранный брус
И, чувств лишаясь, к телу рвусь,
Тебя готовя к погребенью.
2
У людей пред праздником уборка.
В стороне от этой толчеи
Обмываю миром из ведерка
Я стопы пречистые Твои.
Шарю и не нахожу сандалий.
Ничего не вижу из-за слез.
На глаза мне пеленой упали
Пряди распустившихся волос.
Ноги я Твои в подол уперла,
Их слезами облила, Исус,
Ниткой бус их обмотала с горла,
В волосы зарыла, как в бурнус.
Будущее вижу так подробно,
Словно Ты его остановил.
Я сейчас предсказывать способна
Вещим ясновиденьем сивилл.
Завтра упадет завеса в храме,
Мы в кружок собьемся в стороне,
И земля качнется под ногами,
Может быть, из жалости ко мне.
Перестроятся ряды конвоя,
И начнется всадников разъезд.
Словно в бурю смерч, над головою
Будет к небу рваться этот крест.
Брошусь на землю у ног распятья,
Обомру и закушу уста.
Слишком многим руки для объятья
Ты раскинешь по концам креста.
Для кого на свете столько шири,
Столько муки и такая мощь?
Есть ли столько душ и жизней в мире?
Столько поселений, рек и рощ?
Но пройдут такие трое суток
И столкнут в такую пустоту,
Что за этот страшный промежуток
Я до Воскресенья дорасту.
1949
Возникновение этого небольшого цикла-диптиха тесно связано с двумя близкими для Пастернака поэтами – Райнером Мария Рильке и Мариной Цветаевой. Первым за этот сюжет взялся Рильке, написавший в 1907 году стихотворение «Пиета» о Марии Магдалине, оплакивающей Христа. В 1923 году появилась «Магдалина» Цветаевой.
В двадцатые годы между тремя поэтами велась переписка, которая составляет, возможно, величайший эпистолярный роман прошлого века. Первым из нее вышел Рильке, умерший в конце 1926 года. В 1941 году в Елабуге покончила с собой Марина Цветаева. Еще через восемь лет Пастернак пишет для романа первое стихотворение о Марии Магдалине, которое по фабуле повторяет «Пиету» Рильке: плач женщины над телом Учителя (у Рильке – над телом Любимого).
Второе стихотворение диптиха стало откликом на «Магдалину» Цветаевой, точнее, на третье стихотворение из ее цикла. Действие в обоих произведениях происходит во время первой встречи Магдалины с Христом, когда она, раскаявшаяся блудница, омывает волосами ноги Иисуса (1).
Но если Марина Цветаева в своем стихотворении обращалась к Марии Магдалине, то есть говорила от лица Христа, то Пастернак взял на себя женскую роль, он говорил за Магдалину(2).
_____________
(1) В Евангелии нет указаний на то, что женщина, омывавшая ноги Иисусу, и Мария Магдалина одно и то же лицо. Но позднейшая традиция часто их соединяла.
(2) Об этом можно прочитать в статье И.Бродского «Примечание к комментарию» Неофит
